В доме в самом деле застали одного Гришу. Муж сестры уже уехал домой. Прижали к стенке, он и поведал все, что знал. Про намерение банкира смотаться, про наезды чеченцев, про подземелье, про убийство Ольги. Когда они выжали из него все, Александра сама нажала на курок, сказав: «Вот тебе за Ольгу».

А потом они с кольщиком вдруг обнаружили, что на месте усадьбы копаются немцы, которым, по всей вероятности, и звонил старый ювелир. А по окрестностям ездит некая белобрысая девица, исследует кладбища. Решили разведать обстановку. Для начала в каком-то областном центре купили парик, который Александра надевала под платок, чтобы потом местные жители думали, что это одна девица ездит по округе. Роста они были одинаково высокого, то есть издали их вполне можно было принять за одну женщину.

Александра, как искусствовед, интересовалась и церквями. Ей вообще всегда было интересно ходить по музеям, смотреть достопримечательности. А что интересного в старой русской деревне? Церковь. Она смотрела иконы, купила одну по дешевке у бабки, говорила со священником. По ходу дела и она, и кольщик выясняли обстановку в провинциальном городке, где обосновались мы.

– Она лазала в наш номер? – спросила Татьяна. – И выпустила моих мышей?

– Нет, – покачал головой Иван Захарович. – К вам залезала местная певица, по просьбе Камаза. Он хотел выяснить, кто вы такие. Она и к немцам лазала, и к диве Руслана. От вас сбежала, когда змея стала выползать из термоса. Коробку с мышами она просто в ужасе бросила в окно, а они потом вернулись в дом. Поэтому ее тетка – администратор тетя Люся – и прикидывалась идиоткой. В смысле, что вроде бы не только дива Руслана приходила, но и еще одна похожая. В особенности, когда разговоры пошли, что могло быть две девки.

– Тогда кто спер коллекцию Гоги Вахтанговича?

– Камаз. Он давно на нее облизывался. Не сам, конечно. Его подручные. Чего не воспользоваться возможностью? Камаз давно торгует иконами и разной церковной утварью. Догадайтесь, девочки, кто у него главный покупатель?

– Ты, Ваня, что ли? – Татьяна прищурилась. – Вроде бы ты иконами никогда не промышлял.

– Бог с тобой, Таня! Да чтобы я национальное достояние разбазаривал?! Как ты могла обо мне такое подумать?!

Я от комментариев воздержалась, вместо этого предложила другую кандидатуру: Ганс Феллер.

Иван Захарович кивнул и подтвердил, что Камаз – постоянный поставщик товара Гансу. Охватил весь свой район, где мог – скупил по дешевке, что не продавали – взял силой. Теперь у него там два каких-то спившихся иконописца стараются. Камаз не дает им пить, пока работают. Икону напишут – разрешает ужраться до потери пульса.

Поэтому немцы и рванули в тот городок – у них там такие связи, только публично их не демонстрировали. О том, кому Камаз сдает товар, знают он сам и пара приближенных.

– Кстати, они и подругу Руслана грохнули. По договоренности с Феллером. От нее следовало избавляться. Много знала.

– А они ее допросили? Что она искала на старых кладбищах?

Дива искала могилу какого-то немца, помершего в этих местах в дореволюционные времена. Ей сказали: предка кого-то из искателей клада. Мы – копаем клад, ты – ищи могилу, тем более тебе будет легче, чем нам, прочитать надписи на надгробиях. И она искала. Ничего не нашла.

Немцам в самом деле нужно было отыскать немецкую могилу. В Германии много людей, желающих найти могилы предков на территории России – как и умерших во времена Петра Первого, так и во времена Второй мировой войны. К Гансу Феллеру с такими заказами обращаются богатые немцы. Он фотографирует могилы, рыщет по архивам. Не сам, конечно, подчиненные. Банда включает специалистов разного профиля. Недавно поступил запрос на могилу в регионе Камаза. Чего ж было не заставить работать бабу Руслана, если они взяли ее с собой? Зря кормить ее, что ли?

– Но почему ее задействовали? Зачем она им вообще понадобилась? Ведь задание искать могилу, как я поняла, – только побочное? Потому что можно было самим не отвлекаться и не привлекать Камаза? И все?

– Немцам нужен был банкир.

Ганс Феллер работал не только со старым ювелиром Аркадием Зиновьевичем, но и с Аллой. После насильственной смерти ювелира он обратился к Алле – ему требовались старые русские драгоценности, причем необязательно Беловозовых-Шумских. Но лучше, конечно, графские, о чем он, правда, не говорил владелице художественной галереи. Алла Николаевна тут же смекнула, что на этом деле можно заработать. Обещала подумать. Про подругу Руслана она хорошо знала – история гремела в Питере. Оказалось, и немцы про нее слышали, так как Руслан в свое время разделался с одним бизнесменом, которому в голову пришла дурная мысль жениться на его даме.

Алла Николаевна вместе с Гансом Феллером придумали, как взять Глинских за задницу. Драгоценности-то где-то должны быть, думал Феллер. Алла, как известно, давно облизывалась на банкирскую коллекцию, выставленную в особняке. Сообщники объяснили диве, что избавят ее от Руслана, если охмурит банкира и выполнит еще несколько поручений.

– Так это немцы застрелили Руслана?!

– Как я уже говорил, у Феллера в банде разносторонние специалисты. Есть и полные отморозки, – заметил Иван Захарович. – Вы же видели нескольких. Чего им чеченца прихлопнуть? Это у нас никто не решался. И менты его трогать боялись. А немцам плевать с высокой колокольни. Мало того что хлопнули, они еще и его логово обнесли. А там – как говорят, – Иван Захарович улыбнулся, – было около двухсот тысяч долларов. Наличными, естественно. Не говоря про прочие мелочи. В смысле российские рубли в гораздо большем количестве, которыми немцы также не побрезговали. Поэтому они и поперлись клад искать. Для отвода глаз. И баба с ними с радостью поехала. А другая часть банды прихватила банкира и объяснила популярно, что сдадут его с потрохами – чеченцам, не ментам. Банкир поплыл. Выдал все, что знал. Немцы пришли к выводу, что лучше синица в руках, чем журавль в небе. Хотя и синица оказалась очень жирной. Не исключаю, что они выяснили номера счетов Глинских за рубежом.

– Они уехали из России?

– Да.

– Зачем было банкира совать в чемодан?

– Ганс любит подобные штучки. Не первый раз такое проделывает. Допрошенных им людей потом находят в чемоданах. И в гостиницах, и в аэропортах, и на вокзалах. Везде, где пассажиры без присмотра оставляют свои вещи.

– А что с кладом на месте старой усадьбы Беловозовых-Шумских? – спросила я. – Его кто-нибудь нашел?

– Про него нам рассказал еще Николя, – сообщил Иван Захарович. – Их семья просто запустила эту легенду. Приятно же, когда в семье есть легенда. У кого – привидение, у кого сокровища. Все нашли, еще когда вернулись домой после разгрома войск Наполеона. Но ведь было интересно наблюдать за раскопками? Ведь скоро триста лет пройдет, а все копают. Новые и новые поколения. В книгах про клад пишут, теперь в Интернете информация про него есть. Кое-что из закопанного было спрятано в картинных рамах. И найдено Александрой.

– Так все-таки что с ней? – спросила я. – У нее отобрали все до последнего?

– Ну зачем же?! Никогда нельзя отбирать у человека все. Тогда его действия непредсказуемы. Тем более я никогда не обираю женщин. И мотивы ее мне понятны. И себя она показала верной – своему мужику никогда не изменяла, передачки отправляла, на свиданки ездила. Я ей предложил обмен. Отдельную двухкомнатную квартиру, на которую ей было никак не накопить, чтобы съехать от родителей, и работу.

– Но ведь драгоценности стоят гораздо больше! – воскликнула Татьяна.

– А жизнь? – усмехнулся Иван Захарович. Помолчал и добавил: – Она осталась довольна сделкой. Ей было бы не продать эти драгоценности – без последствий для себя. Как и ее мужику, известному кольщику, с которым они то сходятся, то расходятся все эти годы. И в любом случае жениться и жить вместе им нельзя – он вполне может опять влететь с конфискацией. Он ведь художник по призванию, но вороватый художник… Поэтому и влетал. А на зоне выживал – и даже хорошо жил, – потому что в самом деле мастер. Но сейчас речь не о нем. Забудьте об Александре. Ментам я ее не сдам, вы, конечно, тоже. Пусть живет. Она не пропадет.