– А у «Хабнефти» для этого достаточно сил?
– Нет, конечно. Они вели переговоры с москвичами, башкирами. Наверное, те за определенные куски собирались помочь. А Питер-то, как ты понимаешь, кусок лакомый. Москва всегда любила откусывать от нашего пирога. И тут погибает Равиль…
Более того, Мурат Хабибуллин получил ультиматум: хочешь, чтобы остальные дети и внуки были живы, – оставь все как есть. (У Мурата, кроме Камиля, есть еще две замужние дочери, у дочерей есть дети, также есть маленький сын погибшего Равиля, Камиль пока не женат.) Гони москвичей, башкир и кого ты там еще привлек в шею. Если судить по содержанию ультиматума, его могла поставить только Надежда Георгиевна.
Мурат позвонил Багировой и сказал, что ни москвичей, ни башкир на рынок не пустит, более того – и не собирался этого делать, но она еще заплатит за смерть его сына. Надежда Георгиевна сделала глупость (как считала теперь), отослав Мурату копии всей полученной информации. Мурат явно воспринял этот шаг как ее попытку оправдаться и перестал ее уважать.
– Не надо было этого делать. Он вел переговоры, он собрался меня выселять, я об этом узнала – и решила его остановить. В принципе он готов был это понять… Не простить, конечно. Гибель любимого сына не прощается. Но в нашем бизнесе – волчьи законы. Акульи. Не сожрешь ты – сожрут тебя. А я пыталась оправдаться… Оля, я ведь сказала ему, что это не я… Он не поверил. А мои оправдания выглядели глупо. Я вела себя, как нашкодившая школьница… пытающаяся свалить свою вину на другого. Но моей вины там не было! В самом деле не было! И даже Леша не поверил… И никто у нас в компании не поверил… Все не понимали, почему я пытаюсь доказать обратное… Наши ведь считали, что я правильно сделала: убрала конкурента, замахнувшегося на мой кусок пирога. Так и надо. Молодец Надежда Георгиевна. Мой рейтинг в городе повысился. Я даже кличку получила – Черная акула. Черная – от нефти, наверное.
Дальше – интересней. Лица, имеющие вес в городе и связанные с рынком черного золота, получили часть информации, которую в последнее время какой-то добренький доносчик поставлял Надежде Георгиевне. Часть аудиокассет, часть видеокассет, бумаги. Ей позвонили несколько человек. То есть кто-то все это рассылал по определенным адресам. Не Мурат. Он выше подобной мелочности. Сама Надежда Георгиевна тоже этого не делала. Все материалы хранились в ее личном сейфе. Никто не мог до них добраться. По всей вероятности, это сделал все тот же человек (или группа лиц), который посылал оригиналы моей свекрови. Затем часть материалов попала в «Городские скандалы и сплетни», и известный журналист Матвей Голопопов популярно объяснил всем городским обывателям, почему был застрелен нефтяной принц Равиль Хабибуллин.
Ну а Мурат Хабибуллин, по словам Надежды Георгиевны, кроме того, что потерял к ней уважение, затаил злобу. Она ожидала ответного удара. Не знала, с какой стороны он придет, но он должен был прийти. Более того, следовало ожидать действий и от недовольных москвичей и башкир, а может, и еще от кого-то, планировавшего влезть на питерский рынок.
– Так я не поняла: вы считаете, что это Хабибуллины действуют или что другие стороны? – встряла я в поток Надеждиной речи.
Свекровь вздохнула и призналась: после первого покушения на Лешку в лаборатории она решила – Хабибуллины, что подтвердило и мое внезапное появление с Камилем на вечеринке. Но сегодняшнее ночное покушение на Лешку наводит на другие мысли.
– Почему?
– Способ, Оля. Альпинистский крюк, веревка… Зачем такие сложности? Я думаю, что Мурат подкупил бы кого-то из персонала. Кстати, все ампулы с лекарствами, которые вводят Лешке, хранятся у верных мне людей, у врачей и медсестер от того шкафчика даже ключей нет. Мои выдают то, что положено, и смотрят, как все вводят. Но Мурат… Я его знаю, понимаешь? И его киллер Лешу бы дострелил. От Мурата следует ждать гадостей, когда Леша выйдет из больницы…
И это было еще не все. В последний год у Надежды Георгиевны начались сложности. Кто-то планомерно скачивал деньги компании. Все делалось очень хитро. У «Алойла» и самой Надежды Георгиевны, конечно, имелись счета за границей. Деньги скачивались с них. Не так чтобы огромные суммы, но маленький и стабильно текущий ручеек отходил в сторону от полноводной реки долларов и евро, омывавшей берега нефтяной империи Багировых. Существование ручейка десять месяцев назад обнаружил умный мальчик Толик (который сегодня должен сопровождать меня на мероприятие), когда Надежде Георгиевне вдруг захотелось проверить движение средств по зарубежным счетам. Проверка показала существование очень хитро устроенной щелочки, в которую и направлялся ручеек.
Надежда Георгиевна тут же предприняла соответствующие меры, но через три месяца обнаружились новая дырочка и новый ручеек. Она пришла к неутешительному выводу: кто-то в ее компании работает на конкурентов. Вопрос в том, на кого именно. Радовало одно: в компании Мурата Хабибуллина тоже имеются враги. Враги Мурата, которых он когда-то чем-то обидел. Кто-то ведь присылал Надежде Георгиевне записи, фотографии и бумаги, подлинность которых признал сам Мурат.
– В общем, Оля, сейчас я считаю, я практически уверена, что кто-то хочет нас обоих двинуть с рынка. И Мурата, и меня. Сейчас я думаю, что на Лешку покушались не Хабибуллины, хотя все представлено таким образом, что это делали они. Как и в прошлом году, все было представлено так, будто я организовала убийство старшего сына Мурата. Кто-то хочет столкнуть нас лбами, или разорить, или… В общем, подвинуть. И занять освободившуюся нишу, то есть взять под контроль весь рынок. Хотя вполне могло быть так, что Мурат решил действовать и время его действий совпало с акциями другой стороны. Или ему представили что-то вроде того, что получила в прошлом году я…
– А вы с москвичами не договаривались?
Надежда Георгиевна посмотрела на меня как на умалишенную:
– Я? С москвичами?! С кем угодно, только не с ними. Знаешь, сколько я за свою жизнь от Москвы натерпелась?!
Она налила себе еще чашку кофе, вздохнула и продолжила рассуждения. Она не знала, как пойти на контакт с Муратом, уверенная, что тот пошлет ее подальше и скорее объединится с общим врагом (москвичами), чем с Надеждой Георгиевной. Для Мурата очень важно уважать партнера, а после прошлогодних событий он Надежду Георгиевну уважать перестал. Но узнав, что я появлялась в загородном особняке Кошкина (депутата Госдумы и нашего вчерашнего хозяина) с Камилем, Надежда Георгиевна глубоко задумалась. Может, Хабибуллин решил пойти на контакт? И избрал обходной путь? Восточные люди любят изъясняться витиевато, почему бы им не действовать в обход? Вдруг Мурат предпочтет сохранить статус-кво? И иметь в постоянных конкурентах Надежду Георгиевну, которую знает уже много лет и с которой все это время худо-бедно существует бок о бок? А то пустишь на рынок москвичей, башкир, кого-то еще, такая каша может завариться…
– Что вы все-таки хотите от меня? – устало спросила я.
– Чтобы ты свежим взглядом взглянула на ситуацию, – отчеканила Надежда Георгиевна. – Давай все-таки выходи с понедельника на работу. Вникнешь быстро. Может, вычислишь у нас шпиона. И ты можешь стать посредницей между мной и Муратом. В особенности если войдешь в его дом через Камиля…
– Уже не войду, – заметила я и в деталях рассказала Надежде Георгиевне про то, что случилось вчера вечером.
– М-да, – только и молвила она, затягиваясь очередной «беломориной». – Дела.
Глава 18
Толик заехал за мной, как и обещал, одетый в строгий черный костюм, белую рубашку и галстук некричащей расцветки. Он подавал мне руку, раскрывал передо мной дверцу машины, а в салоне пытался вести светскую беседу на отвлеченные темы. Я этот поток прервала, попросив объяснить, кого мы увидим на презентации, как мне следует себя с ними вести и о чем пойдет речь.
– Будут все, связанные с топливным рынком, – пожал плечами Толик. – Вообще-то мы едем на выставку каких-то новых автомобилей, но это только повод. Речь пойдет о топливе. Конечно, будут и представители автомобильной промышленности, но у нас свой круг, мы и будем в нем вращаться. Говорите ничего не значащие фразы. Все деловые переговоры я возьму на себя. Но там в основном будет просто обмен визитками, проспектами. Можно сказать, это мероприятие, на котором следует показаться. Тусовка. Было бы странно, если бы от «Алойла» никто не появился.