– Открывай те, что можешь, – устало бросил полковник.
Сеня, проявляя добрую волю, извлек из кармана ключи в количестве трех штук и под наблюдением наших стал подбирать их к ящикам. Аборигены в процедуре не участвовали, тихо переговариваясь, стоя посередине комнаты. Одного нашего парня Сергей Глебович выставил в коридор, чтобы нам случайно никто не помешал и не застал врасплох.
В первом ящике, который удалось открыть, лежали паспорта. Сергей Глебович, стоявший над душой у Сени (больше в самом бункере никто поместиться не мог), тут же их сгреб и протянул, даже не заглянув внутрь, Жене, который, опять же не глядя, бросил их в ту же сумку, куда были опущены бумаги из письменного стола.
Второй ящик оказался до отказа заполненным деньгами. Полковник подозвал старшего из аборигенов и стал передавать тому пачки. Я видела удивление, изобразившееся на Сенином лице. Аборигены проявили благородство и сказали Сергею Глебовичу (он это для нас перевел), чтобы он заплатил и своим людям. Щедрые ребята, ничего не скажешь. Возможно, им от нас еще что-то нужно. Или не исключают, что наши их прихлопнут, если ребятам сейчас ничего не достанется. Наших-то больше. И вооружены они лучше. Женя с друзьями мгновенно оживились – и получили по пачке стодолларовых купюр. Сергей Глебович и мне презентовал пачечку (чего ж не быть щедрым с деньгами Андрея Николаевича?), подумал и опустил последнюю себе за пазуху.
– На подарки детям? – съехидничал Арсений Михайлович, которому ничего не досталось.
– У меня нет детей, – отрезал полковник и велел Арсению Михайловичу не отвлекаться, а приступать к дальнейшей работе.
Я же вспомнила Ваньку и подумала, спит ли сейчас мое чадо или ждет возвращения мамы с очередной ночной вылазки. И говорить ли Сергею Глебовичу, что это его сын и что у него есть еще один? И говорить ли Ваньке? Может, только Ваньке? Но сын явно не будет этому рад. Ох, дилемма…
Но сейчас об этом можно было не думать. Перед нами стояли другие проблемы. Сеня возился с третьим ящичком.
Он оказался пуст…
Но имелись и другие, от которых ключей не было.
Полковник поменялся местами с Женей, и наш взломщик на пару с Арсением Михайловичем принялся за работу. Сеня Крот то и дело вздыхал, но трудился. Интересно, о чем он думает? Не выкинет ли какую-нибудь подлянку? На паспорта ему скорее всего плевать, собственные-то документы, наверное, не здесь хранились, да и имеются далеко не в единственном экземпляре. Но деньги-то явно было жалко… Оружия на Сене нет (ребята его обыскали), против всей этой оравы он не попрет, понимает, что не потянет… Но вдруг выкинет что-то такое…
По идее, он сегодня оказался в доме для того, чтобы забраться именно в этот сейф-бункер. Он даже мне признавался, что давно лелеет мечту добраться до компры, собранной его братом. Ну и до денег, конечно. И тут ему помешали мы. Ему ведь явно не очень хочется возвращаться к брату. Что он скажет Андрею Николаевичу? А вообще это его проблемы. Наши-то мужики, наверное, не станут уточнять во время переговоров, где именно его сграбастали. А сейф и все остальное спишется на местных мародеров, хорошо подготовленных к взлому.
Женя со своим ящиком справился первым. И издал какой-то непонятный возглас, тут же оттолкнув в сторону Арсения Михайловича, уже пытавшегося сунуть нос внутрь ячейки.
– Выйди отсюда! – прошипел Женя на Сеню Крота.
Арсений Михайлович пожал плечами и покинул бункер, остановившись неподалеку. Аборигены тем временем считали доставшиеся им бабки. А наши принялись за изучение отдельных папок и пакетов, которыми была заставлена открытая Женей большая ячейка.
Это было как раз то, что хотели найти Гриша с Костей. Только Косте эти материалы были уже ни к чему. Сергей Глебович быстро отыскал пакет, заведенный на Гришу, в котором хранился «макаров» и несколько фотографий. Этот пакет он отдал мне, чтобы лично вручила Грише, а остальные сунул в сумку к уже лежавшему там добру.
– Еще что-то вскрывать будем? – спросил Женя, глядя на полковника.
Сергей Глебович задумался и велел закончить с тем ящиком, над которым бился Сеня. Ящик оказался пуст.
– Эй, – обратился Сергей Глебович к Арсению Михайловичу, – тут еще заполненные есть или как?
– Откуда мне знать? Ты думаешь, меня сюда пускали? Пробуйте.
Сергей Глебович посмотрел на часы, что-то прикинул в мозгу и принял решение:
– Хватит на сегодня. Все, что нам нужно, у нас. Еще Костю похоронить надо.
Он снова глянул на Арсения Михайловича и поинтересовался, погибал ли на острове кто-то из русских и если да, то где их хоронили.
– Могу показать, – сказал Арсений Михайлович, сообщивший, что из охраны асиенды скончались двое (раньше срока). Погребены у ограды.
Сергей Глебович объяснился с местными, те заявили ему, что с остальными ящичками справятся сами, очень были рады знакомству с нами, и на этом они с нашей компанией прощаются. Белые зубы сверкнули в улыбках, нам всем по очереди пожали руки, старший мою даже поцеловал, и мы разделились.
Двое наших парней подхватили Костю, Сергей Глебович и еще двое шли с взведенными пистолетами, причем Сеню держали на мушке. Я двигалась рядом, стараясь никому не мешать.
На первом этаже мы столкнулись с тремя неграми, направлявшимися в сторону кухни. При виде взведенных стволов и быстро осознав наше численное преимущество, негры заискивающе заулыбались, изобразили нечто, напоминающее поклоны, и резвенько рванули к кухне, где и скрылись за дверью. Естественно, мы не стали их преследовать.
Мини-кладбище было устроено рядом с дальним домиком охраны. Этими воротами мне пользоваться не доводилось, я только пробегала мимо во время своих утренних тренировок, но мне даже и в голову не могло прийти, что находится тут за выступом.
Мы воспользовались прихваченными фонариками и увидели две могильные плиты, на которых были выбиты имена и даты рождения и смерти.
– Ребята наши сами все делали, – сообщил Арсений Михайлович тихим голосом.
Мы все замерли на минуту, отдавая дань соотечественникам, умершим на чужбине.
– Их паспорта должны быть в общей куче, – сказал затем Арсений Михайлович. – Разберетесь.
Полковник молча кивнул.
Арсений Михайлович тем временем открыл дверь в домик охраны, воспользовавшись своей универсальной отмычкой, показал ребятам, где найти лопаты (их оказалось две), и наши принялись за работу.
Я тихо стояла в стороне, держа в руках пакет с компроматом на Гришу. Я вообще не понимала, зачем его тащить на китайскую яхту, где нас ждут остальные, но Сергей Глебович считал, что мы должны вручить пакет Григорию. Он удостоверится, что это все, имевшееся на него у Андрея Николаевича. Ну и сам уничтожит, получив моральное удовлетворение. Что ж – полковнику виднее.
Сеня сделал шаг по направлению ко мне и встал рядом. Сергей Глебович мгновенно подскочил и оказался между нами.
– Что желаем? – спросил он у Арсения Михайловича.
– Да не бойся ты, – махнул рукой Сеня Крот. – Ничего я ей не сделаю. И Андрею она не нужна. Она же не дочь Буйновского. И из-за нее он когти рвать не станет. Так, Ира?
Я была вынуждена признать, что Арсений Михайлович прав. Но меня интересовал один вопрос: когда Андрей Николаевич узнал, что я не являюсь ни родственницей, ни подругой Буйновского? И от кого? И не снес ли он за это Сене голову и не отрезал ли другие части тела?
– Голова, как видишь, цела, – ухмыльнулся Арсений Михайлович. – Остальные части тоже могу продемонстрировать, если на слово не веришь.
Я же заметила, что еще после нашего с Сеней разговора на территории этой асиенды, когда он предложил мне сотрудничество, ломала голову: как Сеня пошел на такой риск? Я успела немного познакомиться с его братом и знала, что реакция того может оказаться непредсказуемой. Да и на наказания он большой выдумщик. Неужели Андрей Николаевич спокойно (или относительно спокойно) воспринял Сенин прокол?
Арсений Михайлович в очередной раз хохотнул, глянул на меня искоса, потом на полковника, затем его взгляд случайно упал на лежащий на земле труп, и он стал серьезным. Не та была обстановочка, чтобы тут хихикать.
