– А этот козел там откуда взялся? – спросил Равиль, когда они сели в машину.

– Временно здесь проживает. Вот поэтому вы и не могли его найти. Его возит Верин шофер. Не знаю, какая у него машина и ложится ли Седых там на пол или как. По крайней мере, пришел без грима. Может, в парадном сорвал. Но… навряд ли.

– Кто бы мог подумать, – заметил Равиль. – Подожди, сейчас дам отмашку ребятам, а то они вон там в «девятке» сидят.

Кильдеев притормозил у темно-синей «девятки» и дал ребятам отбой: ждать чего-либо ночью у Вериного парадного было бессмысленно.

– Я тебя откуда сорвала? – поинтересовалась Лена.

– Сидел у друга, – пожал плечами Равиль.

– Друг мужского пола? – улыбнулась Лена.

– Мужского, – кивнул Татарин. – В случае женского я, как и ты, трубу отключаю. А то вечно пищит не вовремя. Ладно, рассказывай, что твой милый вещал.

– Ничего особенного. Хочет со мной встретиться наедине. Втайне от Веры сунул мне визитку, просил завтра позвонить или на мобильник, или на работу. Говорил, что очень ему нужно со мной что-то обсудить.

– Ты показала рвение?

– Наоборот. Это его завело еще больше. Я же знаю вашу мужскую натуру.

Равиль улыбнулся.

– Позвони завтра. Как договоришься – сразу же сообщишь мне. Наверное, оптимально, если вы побеседуете у тебя в машине. По крайней мере, настаивай на этом варианте. Кстати, он тебя… узнал?

– Да, – кивнула Лена. – И в курсе, что Вовчик имеет место быть. И что это его ребенок.

– Понятно, – пробормотал Равиль.

– Тебе, может, что и понятно, но мне, честно говоря, не особенно.

– Да мне тоже. Это я так… А снимки ты Вере показывала или воздержалась?

– Воздержалась. Вдруг ляпнула бы милому другу? Зачем лишние осложнения? По-моему, можно не сомневаться, что это тот самый Арнольд, который когда-то болтался в Питере. И почему-то перебрался в Белорецк.

Равиль кивнул. Они уже подъезжали к Лениному дому.

– Значит, завтра звонишь Седых на работу и договариваешься на вечер. Скажи, что заберешь его из банка. Можно на дневное время. Я обеспечу тебе сопровождение. Если что – один раз фафакнешь или сделаешь попытку выйти из машины. Ну ты сама знаешь, что не нужно особо волноваться. Да я и не думаю, что он что-то попытается с тобой сделать. Наверное, действительно хочет поговорить.

Лена договорилась со Святославом на два часа дня. Он предлагал ей пойти куда-нибудь пообедать, но она отказалась, настаивая на том, что будет разговаривать с ним только в машине, причем в ее собственной.

Она притормозила перед главным входом в «Инвест-Девелопмент» ровно в два. Седых тут же появился из-за двери: видимо, следил за подъезжающими машинами, а светиться на крыльце не хотел.

– Какая тачка! – заметил он вместо приветствия.

Лена пожала плечами: она не считала свой темно-синий «БМВ-540» крутой машиной.

Седых попросил не стоять напротив банка.

Равиль уже давно определил место, где Лене следовало притормозить. Она поехала по Московскому проспекту, на котором стоял «Инвест-Девелопмент», по направлению к аэропорту, но практически сразу же за станцией метро «Электросила» завернула направо и притормозила в выбранном Равилем дворе. Чуть-чуть поодаль стояла темная «девятка» с прикрывающими Лену ребятами. За тонированными стеклами не было видно, есть ли кто-то в машине или хозяин припарковал ее во дворе. Седых не обратил на «девятку» никакого внимания.

Лена знала, что сам Равиль находится где-то неподалеку в своей ярко-красной «Тойоте» (или он сегодня взял чью-нибудь неприметную машину?) и уже готов к записи их разговора с Седых. Кильдеев говорил, что пошлет не одну, а две машины прикрытия, правда, во дворе Лена больше никого не заметила. Но, скорее всего, их с Седых «вели» по Московскому. У Равиля работали профессионалы, и она, даже зная, что кто-то должен сидеть у них на хвосте, никого не заметила. Значит, на «хвост» не обратил внимания и Славик. Уж он-то в своем комсомоле никакой специальной подготовки не проходил.

Лена поставила машину так, как велел Равиль, и обернулась к Седых. Пока они ехали по Московскому, Славик молчал, Лена тоже не произнесла ни слова. Теперь она вопросительно смотрела на Седых, ожидая, что тот скажет.

– Не трать ни свое, ни мое время, – лопнуло наконец терпение у Лены.

– Ну зачем ты так… – Святослав опять замолчал, а потом вдруг спросил: – Это правда, что ты замуж за Родиона собралась?

Вот этот вопрос Лена никак не ожидала услышать. По крайней мере, самым первым.

– Больше тебя ничего не интересует?

– Лена! – воскликнул Седых. – Ну почему нельзя ответить нормально? До сих пор не можешь меня простить? Но вообще-то ты тогда сама была виновата… – Славик решил вернуться к событиям десятилетней давности.

– Ах, я была виновата? Ты еще, может, будешь говорить, как ты меня облагодетельствовал, положив в свою постель? Что я тебе всю жизнь должна быть благодарна и теперь, когда ты, как я понимаю, оказался в дерьме, тебя еще и отмывать должна, и говорить судьбе спасибо за предоставленную возможность? Я не Вера Григорьевна…

– Лена!!! – взмолился Святослав. – Выслушай меня, пожалуйста! Не кричи. Не злись. Прости, я начал не с того. Мне… нужна твоя помощь. Мне больше не к кому обратиться. В самом деле не к кому. Мои родители умерли, с женой я разбежался еще до первой встречи с тобой, друзья… Настоящих друзей у меня тоже нет.

Лена молчала, но вся кипела внутри. Ее сдерживало только то, что сейчас Равиль слушает их разговор с Седых – пленка-то крутится. Хоть Кильдеев и обещал стереть ряд кусков, но только те, что будут касаться Вовчика, а ее во всей красе потом смогут послушать Туманов и… Родион. Лене совсем не хотелось представать в невыгодном свете перед Александровым, если до него каким-то образом дойдет эта пленка. Она должна работать – вытягивать из Седых все, что только получится. Мало ли каким образом им удастся использовать эту информацию? А информация дает силу, власть, это деньги и способ кого-то держать на крючке.

Лена усилием воли заставила себя успокоиться и спросила у Святослава, почему он решил, что она согласится ему помогать.

– Взамен я обеспечу будущее… нашего сына.

– Откуда ты вообще узнал про его существование?

Седых молчал несколько секунд, а потом ответил, что от Веры. Он обалдел, когда выяснил, что Лена и Вера ехали в том купе с Пашкой. Просто стечение обстоятельств. Седых с ментом говорил. Один престарелый капитан ведет это дело. Или уже не ведет. Святослав заплатил ему, попросил описать всех, кого он видел. Встречающих, попутчиков…

«Ну и собрал же мент дани на этом деле, – промелькнуло у Лены. – Наверное, молится, чтобы почаще трупы в Питер из Москвы приезжали».

– Неужели ты по описанию понял, что это я? Про Веру еще поверю, ты с ней все-таки не так давно общался, но я-то несколько изменилась, да и имя с фамилией у меня не такие уж редкие, не то что Хилтунен.

Седых сначала сомневался, потом навел справки про Лену. Понял, что она. Звонил ей, но дома не застал. Наудачу позвонил Верке – ну она его и приняла по высшему разряду. Лена на Верку большое впечатление произвела.

– Правда, ты на кого угодно впечатление произведешь, – как бы невзначай заметил Святослав и продолжил рассказ.

Верка разболтала, что Лена приезжала в гости вместе с сыном и он на год старше ее внука. Седых подсчитал… А потом он его видел. Лена Святослава просто не заметила. Она с сыном из этой самой машины вылезала с лыжами. Потом бабушка его куда-то водила. То ли в кружок, то ли… Он ведь на него похож.

Лена молчала. Вовчик в самом деле с каждым годом становился все более похожим на отца: глаза, улыбка, поворот головы были отцовские. В эти минуты, сидя напротив Славика, Лена убедилась в этом в очередной раз. Она видела своего сына таким, каким он станет лет через тридцать.

– Это моя тетя, – поправила Лена. – Вовчик восточными единоборствами занимается.