Есть еще известные всей стране последовательные и выигравшие коммунисты: Севастьянов В.И. — Туапсе, Краснодарский край. Лукьянов А.И. — Смоленская область. Лигачев Е.К. — Томская область.
Жалею что проиграла в этот раз Е.В. Панина — Люблино, г. Москва, 2-е место из 12 кандидатов, в избирательном списке 12-я; 12,24 %; 41733 избирателя. Она представляла «Российское Земство» и блестяще выступала в Думе прошлого созыва.
Но вернемся в Данию.
Походили по зданию, посмотрели картины. Потом нас повели в зал заседания на галерею. Депутатов 179 человек, все они сидят в креслах, перед ними спикер, трибуна, пол застлан зеленым, под травку, ковром. На галерее, куда нас привели, кресел не было, — скамейки, но видно было хорошо. В зале, внизу, сидело человек десять. Обсуждали, по словам Пола, ситуацию в магазинах, торгующих некондиционными товарами. Это официальная версия. Пол перевел нам ситуацию на язык местных реалий. Это о магазинчиках эмигрантов: арабов и прочих шведов. Проблема есть. Пол говорит, что в школах уже до 25 процентов из общего числа учащихся арабов, турок, инородцев. Есть естественная обида населения: наши предки создавали это изобилие, сейчас им приходится делиться с пришлым населением в тот момент, когда не хватает для своих.
Интервью для Марины. Ее главный тезис: «Нашу страну надо показывать с лучшей стороны».
Сережа Адамов и поезда в Христианию.
Меню не выписываю, потому что названия могут быть и разные для блюд, но суть у всех одна: хорошо приготовленная отварная картошка, соус и мясо. Очень высокая добросовестность в еде.
28 января, пятница. Ольбург. Все в той же гостинице, все тот же город. Ничего не изменилось ни в пейзаже, ни в обслуживающем персонале, ни в движении на улице. У гостиницы появились гипсовые львы. Из впечатлений: в парке, как и в прошлом году, в это время режут старые деревья. В 12 часов обедали в ресторане «Стейк». Был прекрасный стейк из индейки с жареной картошкой, это надо взять на вооружение. Продолжаю читать журнал «Проза». Володя Крымский пишет очень хорошо, по ерничанию и по использованию стилистических приемов — он мой ученик. Прочел также Лешу Иванова — когда он пишет с сумашествинкой и без претензий на большого писателя, получается хорошо.
29 января, суббота. Этой группе везет невероятно больше, чем предыдущим. Но, может быть, в тот момент, уже не помню, когда мы уезжали в учительские путешествия, в Скандинавию, предыдущие ребята тоже были в Скагене. И наверное, были, но почему же тогда я не расслышал восторженных отзывов? Но, впрочем, я и сам поначалу не очень-то специально в Скаген стремился. Но не оттуда ли отходил паром на другую сторону моря?
Еще один, похожий на предыдущие, провинциальный город. Какие-то художники, вроде бы великие. Но разве можно быть великими в ХХ веке после Сезанна, Ван Гога, Шагала, после импрессионистов? Еще раз я столкнулся с тем, что человек всегда пытается следовать за общественным мнением вместо того, чтобы мыслить самостоятельно, и в том, что искусство всегда должно соответствовать настроению и степени образованности потребителя.
Но сначала о границах между Балтийским и Северным морями. Это минут 10 езды от Скагена на машине. Доты, побережье, дот в глубине, куда мы с Сашей ходили по нужде и музей художников. Сам мыс — это вымытые пески побережья с тусклой растительностью дюн. В море вдается небольшая коса, над которой идут постоянные схватки волн. Вода разного оттенков, как бы разные наречия одного языка. Над неглубоким дном ходят сильные струи воды, причем существует два течения: одно из Балтийского моря, другое из Северного. Дует сильный ветер, срывая шарфы и шапки. Все это производит какое-то мистически-таинственное впечатление, но точно такое же, какое в свое время произвел на меня, когда я вышел за стену Кронберга, замка Гамлета, находящегося под Копенгагеном. Как все-таки сильно влияет на наше восприятие литература. Тот же самый свист ветра, и та же самая пушечная пальба волн, сквозь которые прорываются слова.
Немаловажной деталью Скагена стали серые, похожие по форме на выброшенные на берег подводные лодки, старые немецкие доты и огневые точки. Я заглянул в глубь одного из них, из бетона выступал мощный стальной швеллер. Все это оказалось сплошной железно-стальной массой, в которой проделаны узкие лазы, для того, чтобы умереть, и узкие, словно лазы в гнездах термитов, бойницы — из которых ударить. Это циклопические сооружения, недаром они ничуть внешне не разрушились со дней войны. Немцы готовились к высадке англичан и понастроили такие сооружения почти до самой немецкой границы. А я-то в свое время удивлялся, увидев нечто подобное, но по размерам много мельче, на побережье Албании. Какое огромное количество непроизводительного труда и материалов. Англичанам и немцам не забывать бы этого и держать в уме, как символ европейского содружества. А кстати, на кой оно нам, русским?
Ребята очень серьезно отнеслись к увиденному. Миша «омыл» ботинки в воде двух морей.
В Скагене, предупреждали меня, — поразительный свет. И это действительно так. Низкие берега, не задавленное ими море отсвечивает в невысоком блеклом небе. Два щита мерцают в сторону друг друга, смешивая свет. Здесь все полно объемов, окружено вибрацией света и воздуха. Недаром здесь издавна селились датские художники, некий датский Барбизон. Сейчас здесь картинная галерея. Имен я никаких, естественно, раньше не знал. Все похоже на русские художнические школы начала века. Репинский, набирающий силы реализм и серовская нежность и трепетность цвета. Самый значительный из художников — это Анна и Михаель Анхер и Кройер. Жена у последнего тоже была, кажется, художницей. Их фигуры в длинных летних платьях, идущие вдоль моря, являются символами экспозиции. Кроер часто рисовал жену и усаживал на картинах рядом с ней собаку, уверяя, что это он сам. Много здесь и других первоклассных картин, рисующих местных моряков, рыбаков и просто жителей. Некоторые так удачны, что являются маленькими шедеврами. Здесь запечатлена уже ушедшая жизнь, которую так невозможно показать ни в кино, ни в литературе. Иногда сокровенное нашего быта не в подробностях, а в ощущениях. Такая нежность сжимает сердце, когда подумаешь о тихих вечерах у лампы, с книгой или вечерних прогулках вдоль моря. Жизнь без телевидения.
Я почему-то запомнил картину Дранхмана: на картине молодая цветущая женщина у двери, то ли выходит, то ли, молодая и сильная, только вошла. Во всех случаях удивительно грустно.
Сам город Скаген — это огромный порт. Над дюнами и кранами возвышаются огромные многопалубные суда и паромы, снующие в Швецию и Данию. По дороге видели башню маяка прошлого века и «реконструкцию», нечто похожее на шлагбаум, к стреле которого подвязывали бочку с пылающей смолой — тоже маяк.
У меня ум деятельный. Всю полуторачасовую дорогу от Ольбурга до Скагена я в уме перестраивал дачу и думал о главе с Крупской. За перестройку дачи в уме я брался уже много раз.
Когда крылья ветряков, которых здесь очень много разброшено по побережью, машут из за какого-нибудь леса — это производит космическое впечатление.
30 января, воскресенье. С утра ходили в зоопарк, числящийся по программе. Из ребят был только Саша, все отсыпаются после вечеринки. Наверное, это одно из лучших в Европе заведений подобного типа. Народу было не много, зверей только выпустили из клеток. Таких веселых, незамученных и здоровых зверей я еще не видел. Что-то изменилось в их содержании. Белых медведей можно было видеть через специальные стеклянные окна в бассейне на их территории. Два мишки гонялись друг за другом и плавали в бассейне. Когда кто-то из посетителей подошел к окну с собакой, Миша очень заинтересовался зверем и сопровождал его от окна к окну.
Л.А. сказала тигру, отделенному от нее рвом: «Привет». Тигр выставил вдумчивую рожу, похожую на кошачью, ничего не сказал — но живо представил, как с этой дамочки снял бы всю кожу, а потом и мясо.
