Федор Иванович мучительно подбирает слова помягче, фразы подоходчивей. Я, к примеру, не стал бы мучиться — высказался бы в лоб, по-мужицки, самыми крепкими выражениями. Может быть, тогда эта ехидна в человеческом облике уразумеет мерзость своего поведения…
А доктор вертится-крутится, краснеет, бледнеет.
— Не пойму… Простите за откровенность… Гена — ваш муж, отец ваших детей…
— Слава Богу, детей у нас нет! — панически замахала руками женщина, будто предположение о детях обидело ее. — Мне вполне мужа хватает… Я ведь не отказываюсь от него. Буду навещать, кормить, ухаживать… Конечно, не ежедневно — когда-нибудь нужно ж и на хлеб зарабатывать…
— Ваш муж, выражаясь старинным стилем, — герой… Пострадал, спасая от гибели человека… Он заслуживает внимания и заботы…
— Не знаю, кого и от чего он там спасал, — презрительно отмахнулась женщина. — Судя по некоторым его родственникам, увечье могло быть нанесено и при какой-нибудь… разборке.
Я насторожился. Кажется, не зря отмучился на жесткой кушетке целых полчаса… Сегодня же передам через Павла: пусть Гошев разведает все о родственниках безногого… Если отрешиться от штампованных ситуаций, то ноги теряют не только под колесами электричек…
И снова имя Гены выплыло в списке подозреваемых. Правда, под большим вопросом…
— Мне все понятно, — повысил голос начальник отделения, которому, похоже, изрядно надоели бесплодные переговоры. — Мы не имеем права держать человека с таким заболеванием. Решение — за вами.
Судя по выражению лица женщины, она готова на всё, вполне может отправить мужа в богадельню… Пристыдить её? Презрительно усмехнется… Упомянуть о жалости? Глупо.
С трудом поднявшись с кушетки, я заковылял к собеседникам. Дама, правильно оценив мои намерения, резко отвернулась и, не простившись с доктором, поспешила к лифту.
15
— Вы ко мне? — подхватил меня под руку Федор Иванович. — Что случилось? На вас лица нет… Перевязка? — наконец, догадался он.
— Она… проклятая, — с трудом выдавил я. — У меня — маленький вопросик… Если разрешите, конечно…
Видимо, доктор решил, что я выступаю ходатаем по измучившему его вопросу. Нахмурился, сжал губы. Но все же сделал приглашающий жест в сторону своего кабинета… Прошу вас, проходите… Только Гену я все равно выпишу…
Добрых пять минут я пытался устроиться поудобнее на полумягком стуле. Так, чтобы сидеть с достоинством, не вызывая жалости, и одновременно не вызвать нового всплеска треклятой боли.
Начальник примостился за своим столом. Вопросительно уставился на «ходатая».
— Я не по делу Гены, — поторопился успокоить я встревоженного доктора. — Как быть с ним — ваше право…
— Спасибо, — невесть, за что поблагодарил меня начальник отделения. — Что вы хотите узнать?
— Гошев проинформировал вас о моем задании?
— Да, что-то говорил. Правда, я не все понял… Вы выслеживаете преступника?…
— Задание именно такое… Заодно — подлечиться…
— Для меня, врача, второе — главное… Итак, что вы хотите узнать?
— В одной из женских палат лежит некая Галина Нефедова… К сожалению, отчество мне неизвестно… От чего она лечится?
— Фурункулез, — ответил доктор, сверившись с историей болезни. — Заболевание неопасное, но мучительное…
— Давно лежит?
Новое перелистывание коричневой папки с наклеенным листком на лицевой стороне.
— Неделя…
— Домашний адрес?
— Мытищи…
— Как же она попала в московскую больницу? Ведь в Мытищах есть своя, говорят, не хуже вашей.
Федор Иванович густо покраснел. Так, что веснушки почти пропали.
— Видите ли… Больница имеет право принимать… за плату… Питание, обслуживание, анализы, лечение… Учитывая наше тяжелое финансовое положение… Вы сами понимаете…
Я все понимал. Стало жаль человека, вынужденного выкручиваться, хотя никакого криминала здесь нет.
— И кто же оплачивает? Думаю, самой Нефедовой это не под силу…
— Точно не знаю… Какой-то коммерческий банк… Этим занимаются главврач, бухгалтерия…
— И много у вас таких… оплаченных?
Федор Иванович зашелестел бумагами. Извлек из ящика стола дополнительные папки…
— Всего несколько человек… Из женщин — Нефедова. Из мужчин — Новиков, Фомин, Трифонов… Все из вашей палаты…
Приблизительно так я и думал. Неплохая подобралась компания!
— И лечение всех четверых оплачивает один коммерческий банк?
— Кажется, да… Впрочем, по этому вопросу вам лучше проконсультироваться с главврачом больницы.
Ну, нет, дорогой эскулап, ни с кем больше консультироваться я не намерен. Разве только с Гошевым…
— Простите за назойливость, но… Все четверо поступили в один день или нет?
Собственно на этот вопрос я могу ответить сам. Поступили с разрывом в один-два дня максимум.
Федор Иванович покопался в папках. В одной, второй, третьей.
— Новиков и Васин — в один и тот же день, утром. Вечером приняли Трифонова, а на следующее утро Нефедову… Глядишь, вы из меня Мегрэ сделаете, — добродушно рассмеялся доктор.
Недавней хмурости как не бывало. Кажется, Федор Иванович готов ответить мне на любой вопрос, лишь бы он не был связан с настырной супругой Гены.
По логике вещей, один из трех мужчин и есть искомый вор в законе. Скорее всего, Васин и Новиков — его агенты. Их задача разведать обстановку, обеспечить безопасность. Нефедова прикрывает авторитета, как говорится, сзади… Похоже, Трифонов!
— Если я окончательно не надоел вам, скажите, пожалуйста, чем страдает Трифонов?
Начальнику отделения надоело копаться в папках. Болезнь Нефедовой ему известна, поскольку он — лечащий врач женских палат. Диагноз водителя он не знает.
— Посидите, отдохните, я ненадолго отлучусь… Побежит консультироваться с лечащим врачом?
Или возьмет историю болезни Сергея у дежурной сестры? В обоих случаях «отлучка» начальника отделения мне на руку — успею обменяться несколькими словами с Николаем.
На столе — два телефонных аппарата. Один — внутренняя связь — меня не интересует. Зато второй — кроваво-красный — городской… Прослушивается? Вряд ли. Кого могут интересовать больничные «секреты»?
Гошев ответил сразу. Будто сидел и смотрел на телефон, ожидая звонка.
— Времени мало, обойдемся без объятий и поцелуев.
— Согласен… Только скажите: как самочувствие?
— На высшем уровне. Температуру сбили… Слушай внимательно. Пропусти через частый фильтр родственников Гены-кандидата…
— Сделаю.
— Сегодня произошла неожиданная встреча Фарида с каким-то азербайджанцем. Тот посещал женскую палату, в которой лежит Галина… Кажется, Фарид и посетитель — давние знакомые. Возможно, по зоне… Нужно бы покопаться…
— Разберемся…
— Нужно срочно уточнить, кто и что Нефедова. Подозреваю — прикрытие человека, которого мы ищем…
— Уже провентилировали. Завтра встретимся — расскажу…
— Подозрительны водитель Трифонов и «такелажник» Васин. Нужна дополнительная проверка…
— Спасибо… У меня — малоприятная новость. Вьюнок доложил: его засекли во время телефонного разговора со мной… Насколько серьезно — не знаю. На всякий случай, очень прошу вас — никаких контактов. Завтра Вьюнок выпишется из больницы. Рисковать не станем… До свиданья…
Распрощались вовремя. Начальник отделения остановился возле дверей собственного кабинета и громко с кем-то разговаривает. Наверно, с медсестрой. Подает мне сигнал опасности… Я — на подходе, перестаньте копаться в моих папках…
А мне, между прочим, нужны они, его истории болезней, как новорожденному — подтяжки!
Вьюнок — кодовое имя сыщика Павла. Как ботают по фене — кликуха… Кто засек его во время разговора с Гошевым, что именно смогли услышать?
Ясно одно — я остался голеньким, без помощи и прикрытия. Внедрить в отделение другого сыщика — дело хлопотное, требующее немалого времени. А его, этого времени, почти не остается…
16
Ковылял я в палату обрадованным и озабоченным. Обрадованным, потому, что боль в бедре стихла. Озабоченным известием Гошева о возможном провале Павла. Если его действительно вычислили — бандиты
