Кто-то дал ему плащ, и он пошел на корму. Он скорее слышал, чем видел в неясном свете единственного фонаря, волну, идущую следом за судном. Дикона все больше охватывало волнение, но это чувство вскоре сменилось другим.

Морская болезнь! Об этом он никогда не думал. Дикон перегнулся через борт и отправил в море свои бутерброды с сыром.

«Уже должно быть утро», — сонно подумал Дикон. Он лежал, растянувшись на палубе, на корме, стараясь не мешать команде и быть подальше от рулевой рубки, где за штурвалом стоял капитан и болтал с тремя таможенниками. Дождь прекратился, но Дикон успел промокнуть до нитки. Палуба — не самое удобное место для отдыха. Он замерз. Апрель — не середина лета.

Прекрасно понимая, как он себя чувствует, остальные оставили его в покое. Дикон угрюмо подумал, что они, должно быть, животы надорвали, глядя на него. Он сел, непослушными пальцами отыскал в кармане свои часы и узнал, что сейчас всего лишь чуть за полночь. Ему стало немного легче. И люгер двигался гораздо спокойнее.

Он встал и, держась за перила, поднялся в рубку, где его приветствовал Пенни.

— Мы дошли до конца Стены и теперь идем на юг, — сообщил тот. — Ничего подозрительного пока не видели. Вы, наверное, насквозь промокли. Как себя чувствуете?

— Лучше, — сказал Дикон, убирая мокрые волосы с глаз. — Но промок до нитки, это точно. Переодеться не во что? Прошу простить меня… за то, что… произошло.

Пенни рассмеялся.

— Вы не первый и не последний, приятель. Выпейте рому, согреетесь. Имейте в виду, это легальная выпивка! Пошлина уплачена. Флот сотни лет держится на роме. Жаль, что не можем предложить вам сухую одежду, но… — он протянул наполовину полную бутылку.

Дикон с благодарностью взял ее. Один глоток — и внутрь побежала горячая, обжигающая жидкость. Он надеялся, что ром ему поможет.

К часу ночи ветер высушил его верхнюю одежду, и ему стало легче, хотя нижнее белье было по-прежнему влажным. Однако его энтузиазм полностью улетучился. Что, ради всего святого, он, граф Райкот, родившийся и выросший в Дареме, сухопутный человек до мозга костей, делает здесь? Приказывает таможенникам его величества куда идти и что делать? Надеется поймать виконта Кэрроуэйя, перевозящего контрабандный коньяк из Франции и контрабандное оружие во Францию? Каким бестолковым и самонадеянным может быть человек!

Его размышления были прерваны тихим свистом. Капитан посмотрел вверх, а один из матросов уже подбежал к нему и показывал рукой на темное пятно на воде. Похоже на судно без ходовых огней. Капитан жестами приказал всем молчать, погасить фонарь и повернуть парус. Сделать это бесшумно невозможно, но капитан надеялся, что пассажиры неизвестного судна не обратят на них внимания, пока люгер не подойдет поближе.

— Подождем, пока не выйдем прямо на него, — прошептал капитан. — Придется их обходить, а то мы их потопим. Вы ведь не хотите этого, правда? Если сможем пройти сбоку, вам, возможно, удастся спрыгнуть к ним на борт. — Он вглядывался в темные очертания на воде.

— Где мы? — тихо спросил Дикон.

— Только что прошли Брок-Фарм, — также тихо ответил капитан. — Отсюда можно пройти до Баттерс-Бридж. Здесь можно и причалить и спокойно уйти.

— Они опять пользуются этим местом? — не выдержал Пенни. — Дьявол! Как подумаю, сколько раз мы устраивали здесь засады, и никто так ни разу и не появился… Я мог поклясться, что они его забросили.

Люгер тихо поворачивал, чтобы подойти к судну сбоку. Расстояние между ними сократилось футов до двадцати, когда из облаков появилась луна. В ее свете все увидели рыболовецкий траулер, готовый к высадке людей и выгрузке бочонков, которые были сложены на противоположном от люгера борту. С траулера бочонки выгружали в две шлюпки и пользовались для этого сетями. Но работали как-то беспорядочно. Очевидно, обычный порядок был чем-то нарушен.

— Эй, на траулере! — крикнул капитан. — Назовите свое имя и страну.

Ответа не последовало. На большом траулере не было никакого флага.

Капитан повторил приказ. Дерзкий голос ответил:

— А вам какое дело?

Пенни вышел из рубки и перегнулся через борт.

— Таможня! — крикнул он. — Мы берем вас на абордаж.

— Черта с два, — ответил тот же голос. С люгера было видно, как люди на рыболовецком судне спешно прыгают в шлюпки. В шлюпках была полная неразбериха — бочонки, сети и люди, сидящие друг на друге. Шлюпки быстро пошли к берегу, оставив на борту траулера бочонки.

Пенни тихо выругался.

— Теперь попробуй их поймай, — сказал он. — Все, что мы можем сделать, это взять их судно как доказательство. Капитан, у вас найдется парочка матросов, которые могли бы высадиться на борт траулера? Они вооружены? Кто-нибудь из команды мог остаться на борту.

— Мистер Пенни, — воскликнул Дикон. — Сэр, вы думаете только о коньяке. Им нужно судно для перевозки оружия! Как они доставят оружие во Францию без этого судна? Мы не сможем захватить их с поличным, если судно уйдет! Пожалуйста, сэр. Давайте сойдем. Пусть думают, что мы про оружие ничего не знаем и хотим поймать их на берегу, прежде чем они скроются на болотах.

— Они ни за что не станут грузить оружие, пока наш люгер здесь стоит, — проговорил капитан.

— Тогда отойдите на несколько миль, подберете нас позже, — попросил Дикон.

— Вы ничего не соображаете? Половина моей команды у них на борту. Я не могу сделать все один, — капитан презрительно смотрел на Дикона.

— Быстрее! — Дикон увидел, что обе шлюпки были всего в тридцати футах от берега. Те, кто сидели на веслах, действовали вразнобой. При лунном свете было хорошо видно, как они гребли, в воздухе иногда мелькали весла.

Пенни, видимо, тоже решил, что времени терять нельзя.

— Не берите их на абордаж, — приказал он капитану. — Попробуем сделать так, как предлагает этот парень. Никакого вреда не вижу. Дождитесь свою команду и исчезните на время, хорошо? Возвращайтесь за нами часа через два-три.

Матросы, которым предстояло брать судно на абордаж, остались на люгере. Им не хотелось брать судно с боем, и кто мог их за это упрекнуть? Они не были таможенными служащими, их наняли, как команду обычного судна, и к пиратству они не привыкли. Услышав новый приказ, они спустили на воду лодку и помогли Дикону и таможенникам спуститься в нее.

— Вперед, Ричардс, — скомандовал Пенни. — Вы проверили свой пистолет? Он не отсырел?

Дикон улыбнулся и похлопал себя по груди.

— Хорошо упакован.

Двое таможенников взялись за весла, и лодка понеслась к берегу. Она стала тереться о дно задолго до берега, но таможенники не обращали на это никакого внимания. Один из них наконец выпрыгнул, взялся за носовой фалинь и пошел вперед, таща лодку за собой. На глубине не более двух дюймов он остановился, и все выпрыгнули из лодки.

Две шлюпки с траулера лежали футах в пятнадцати от них. В них все еще лежали бочонки, но людей поблизости не было.

— За ними, — приказал Пенни. В его голосе звучало разочарование. — Сколько раз уже приходилось этим заниматься!

Дикон, ноги у которого были абсолютно мокрыми, тоже не испытывал особенного оптимизма. Он оглядел прибрежную полосу. Единственное, что говорило о присутствии человека, это следы, которые вели вглубь. Но было темно, и идти по следам не так уж просто. Очень скоро они добрались до болот, рядом тек ручей или канал, специально прорытый. Он впадал в море. Следы теперь, когда они ушли с песка, превратились в помятую траву. У ручья следы исчезали. Кому-то нужно перейти на другой берег и идти дальше по следам, если там таковые найдутся. Дикон тяжело вздохнул.

— Я пойду, — предложил он.

Оказалось, что это был только первый из четырех ручьев, протекавших рядом. Дикон обошел их все, проклиная по очереди виконта Кэрроуэйя, Джеймса Фенланда, Джона Данторпа, Ромнийские болота и французов. Четкой границы между ручьями не было, лишь трава росла между ними.

За четвертым ручьем земля поднималась и казалась суше. Дикон быстро шел вперед. Он неожиданно наступил на что-то, это что-то издало испуганное: «Бе-е-е-!» Овца, да не одна, а не меньше дюжины. Овцы поднялись и побрели прочь.