Дикон понимал, что она чувствует. День вдруг сразу стал светлым и теплым, и он сам вдруг разволновался не на шутку. Наконец! Кэролайн нашлась!

— Где она? — спросила он. — Откуда ты узнала? С ней все в порядке? Ради Бога, Рут, расскажи!

— Нужно спешить, — сказала Рут, выталкивая его из дому. — Я все объясню по дороге. Берем экипаж, как считаешь?

— Да, берем. Быстрей! — Бесполезное замечание со стороны Дикона, потому что Рут неслась к углу площади впереди брата.

Устроившись в теплом экипаже, Рут велела извозчику ехать к Чаринг-Кросс и стала рассказывать:

— Досси появилась сегодня после обеда. Сказала, что ей неудобно просить у нас помощи, но она не знает, к кому обратиться. Она говорит, что мисс Кэролайн работает белошвейкой. Они никуда не уезжали из Лондона! Кэролайн шьет одежду для крещения малышей. Можешь себе представить такое? Сегодня она должна была отнести готовые платьица в мастерскую, и Досси воспользовалась ее отсутствием и поехала к нам. Бедняжка, она хотела добраться до Голден-сквер пешком, но заблудилась, и ей пришлось взять экипаж. Не сомневайся, я дала ей денег на обратную дорогу. У меня есть адрес Кэролайн, вот он, — Рут вынула клочок бумаги из сумочки. — Это одна из этих безобразных улочек за Чаринг-Кросс. О Кэролайн! Зачем ты это сделала?

— Белошвейка! — зарычал Дикон. — Ну погоди, я до нее доберусь! — Он яростно стукнул кулаком по потрепанным подушкам экипажа. — Ничуть не лучше ее безмозглого намерения стать экономкой!

— Похоже, у нее есть какой-то опыт, — продолжала Рут. — Досси говорит, Кэролайн постоянно этим занималась, пока ждала очередного ребенка, надеясь, что на этот раз… Пока это не превратилось во что-то похожее на увлечение, печальное, надо сказать.

— Она не сможет содержать себя и Досси на такие гроши, — сказал Дикон, немного успокоившись. — Они нормально питаются? У них приличное жилье?

— Досси не рассказывала никаких подробностей. Она очень волновалась, что не успеет вернуться к приходу Кэролайн, и та догадается, куда она ушла.

Экипаж остановился, и извозчик крикнул:

— Чаринг-Кросс!

Рут объяснила ему, куда дальше ехать. Они немного проехали по Чаринг-Кросс-роуд и свернули на темную улочку, на которой стояли жалкие лачуги и полуразвалившиеся дома. Здесь экипаж остановился.

Рут в изумлении смотрела на здание, у которого они остановились. Дикон помог ей выйти из экипажа.

— Господи Боже! — воскликнула она. — Я даже не подозревала, что такие места существуют!

— В Лондоне есть места и похуже. Ты прекрасно об этом знаешь.

Здание, которое когда-то было, очевидно, частным домом, превратилось в меблированные номера. На одном из окон висело засиженное мухами объявление: «Сдается». Они поднялись на грязное крыльцо, и Дикон постучал в дверь, на которой не было ни звонка, ни молоточка. Им открыла неопрятная женщина, от которой разило джином. Она смотрела на них невинным взглядом.

— Хотите посмотреть, как живут другие? — спросила она и сплюнула, чуть не угодив на ногу Рут.

У вас живет некая миссис Мейкпис? — спросил Дикон.

— Не-а, — ответила женщина, собираясь закрыть дверь.

Дикон подставил ногу.

— Молодая белошвейка с пожилой компаньонкой, — продолжал он. — Она могла назваться другим именем.

Женщина почесала голову, сдвинув на бок чепец.

— У нас здесь живет несколько белошвеек. У меня здесь приличное место, хочу вам сказать. Здесь живут приличные женщины, да, приличные. — Она еще на один дюйм приоткрыла дверь.

— Может быть, кого-нибудь из них зовут мисс Кэролайн? — спросил Дикон.

— Мисс Кэролайн. Хм. У меня живет мисс Моди, мисс Белва, мисс… Ах, мисс Кэролайн. Это, должно быть, та, тихая. Мы ее почти не видим. Наверху живет. Всего несколько недель.

— Да, — кивнула Рут. — Можно нам подняться?

— А кто вам мешает? — женщина открыла дверь, отошла в сторону и поправила чепец. — Наверху, — повторила она.

Дикон с Рут поднялись по визжащей под их ногами лестнице. Лестница заканчивалась у двери, молоточка на которой не было видно в полутьме. Дикону пришлось шарить по двери в поисках молоточка. Наконец, он его нашел и постучал. Если не будет ответа, он все равно войдет.

— Кто там? — спросили из-за двери.

— Рут!

Ответа не последовало, но они услышали, как за дверью что-то отодвинули. Дверь открылась. Они увидели Кэролайн, удивленное выражение лица которой сменилось постепенно на смущенное.

— О! В-входите, — она отошла в сторону, чуть не упав в старое тяжелое кресло с потершейся обивкой, которое стояло у двери. Она отодвинула кресло вглубь комнаты и, казалось, была полностью поглощена этим занятием. Она боялась взглянуть на своих гостей.

Дикон смотрел голодными глазами на старое знакомое серое платье, висевшее на ней мешком; на ботинки — счастливое приобретение в Донкастере; на руки, кожа которых покраснела и огрубела; руки эти сейчас безуспешно пытались скрыть пятна на обивке кресла. Он едва сдержался, чтобы не подойти и не обнять ее.

— Как вы меня нашли? — спросила Кэролайн. Она стояла за креслом, положив руки на его спинку. Казалось, ей необходимо было за что-то держаться.

Рут не хотела, чтобы верную Досси ругали.

— Это не имеет значения, — сказала она. — Кэролайн, это глупо. Вам здесь не место. Возвращайтесь домой.

Кэролайн посмотрела на Дикона и затем ответила:

— Я не согласна с вами. Я отказываюсь быть для вас обузой. У меня все очень хорошо. Конечно, я очень рада вас видеть, но… Посмотрите, что я делаю.

Она подвела их к Досси, которая тихо сидела в углу и что-то шила при свете единственной в комнате свечи. Горничная делала сборки на крошечном платьице из тонкого хлопка. Кэролайн взяла платьице у нее из рук и с гордостью продемонстрировала его своим гостям.

— А на вороте и рукавах будут кружева. Это будут очень тонкие и мягкие кружева, чтобы не поцарапать младенца. У этого платьица спереди сборки. Я делала складки, но сборки делать быстрее, а скорость в такой работе имеет значение. Это, конечно, не очень хорошо, потому что мне хотелось бы что-нибудь еще вышить… Вы знаете, что в семьях часто платья для крещения передаются из поколения в поколение. Мне нравится думать, что какой-нибудь малыш будет окрещен в этом платьице лет через пятьдесят или сто, — она с любовью провела пальцами по крошечному платьицу. — Досси мне помогает. Мы справляемся. Так мило, что вы пришли. Мне бы хотелось предложить вам что-нибудь выпить, прежде чем вы уйдете, но я…

— Хватит, Кэролайн, — перебил ее Дикон. — Посмотрите на это место. Одна-единственная комната с таким грязным окном, что я сомневаюсь, проникает ли сюда вообще солнечный свет. Обои отклеиваются! Ковра нет! Камин не горит! Ни угля, ни дров! Посмотрите на эту мебель! Узкая кровать на двоих! Как вы можете…

— Мы с Досси греем друг друга, — она ласково улыбнулась старой женщине.

— Вы едете с нами, — заявил Дикон. — Мы настаиваем. Рут, скажи.

— Да, мы настаиваем. Сейчас же. Можно, я помогу вам сложить вещи? Досси, где дорожная сумка мисс Кэролайн?

Досси с готовностью достала сумку из-под кровати: в ней лежали платья, гардероба в комнате не было. Два пальто, Кэролайн и Досси, висели на крючках на стене. Сборы заняли несколько минут, несмотря на протесты Кэролайн. Она опустилась в большое обшарпанное кресло и не двинулась с места, пока Дикон не схватил недошитое платьице и не спросил:

— Что с этим делать?

— Осторожно! — закричала Кэролайн. Она вскочила, осторожно взяла платьице из его рук и завернула его в бумагу. — Оно должно быть чистым, — объяснила она. — Если сдаешь испачканную вещь, цену снижают, — Кэролайн положила сверток поверх своих вещей в дорожную сумку.

Дикон снял ее пальто с вешалки и помог надеть его.

— За комнату заплачено до конца недели, — сокрушалась Кэролайн.

Тем не менее она позволила Дикону надеть на нее пальто. Поправляя ей воротник, он прикоснулся к ее плечам, и от этого прикосновения ей захотелось упасть. Она снова оказалась в своей комнате на Голден-сквер в тот вечер, когда у Рут был раут.