Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Глава восемнадцатая, в которой кое-кто из взрослых отказывается наконец от готовых взглядов

Отец Тисту, как вы сами могли в этом убедиться, быстро находил вы ход из любых положений. Тем не менее ему понадобилась целая неделя, чтобы хорошенько поразмыслить над случившимся и сделать из этого необходимые выводы.

Собрав вокруг себя своих лучших инженеров, он то и дело устраивал совещания, в которых непременно участвовал господин Трубадисс. Но бывало и так, что отец один запирался в своем кабинете и, сжав до боли голову руками, проводил там долгие часы. На листе бумаги он набрасывал какие-то заметки и тут же рвал его.

Хочешь не хочешь, а в итоге вырисовывалась вот какая картина: у Тисту — зеленые пальцы, он не раз пускал их в ход и, воспользовавшись этим, остановил завод Пушкостреля.

А поэтому не приходилось удивляться, что всякие там военные министры и главнокомандующие, всегда закупавшие оружие в Пушкостреле, сразу же отменили все заказы и отреклись от бывших своих благодетелей.

— Садовники нам не требуются! — заявили они.

Вполне возможно, что некоторым, лишенным всякого воображения, людям приходила в голову спасительная мысль: бросить Тисту в тюрьму, раз он нарушает общественный порядок, оповестить всех через газеты, что дерзкий нарушитель отныне не страшен, обменять покупателям испорченные цветами пушки на новые и отправить официальное письмо всем генералам о том, что завод Пушкостреля возобновляет свою работу.

Но вот господин Трубадисс… да, да, именно он, господин Трубадисс, воспротивился подобному решению.

— От такого удара не легко оправиться, — бесстрастно заявил он. Тень подозрения долго еще будет витать над нашими изделиями. И потом… вы предлагаете бросить в тюрьму Тисту. Но это же ни к чему не приведет! Недолго думая он вырастит там дубы, корни их разрушат стены, и он преспокойно убежит. Бессмысленно противиться силам природы.

До чего же сильно переменился господин Трубадисс! С того самого дня, когда он грохнулся на ковер в гостиной, уши его стали самого обыкновенного цвета, да и говорил он теперь спокойно, без крика. И потом… почему бы об этом не сказать?… Господин Трубадисс жестоко страдал при одной только мысли, что вдруг увидит Тисту в наряде каторжника, медленно шагающего по кругу во дворе тюрьмы, пусть даже тюрьмы, увитой цветами. Ведь не секрет, что тюрьма — это такое место, которое не волнует нас, если там сидят незнакомые нам люди. Их-то и упрятывают туда преспокойно. Но когда речь идет о маленьком мальчике, которого любишь, — это, знаете ли, совсем другое дело. И представьте себе, какая неожиданность! Несмотря на все замечания, колы, пощечину, господин Трубадисс, едва заговорили о тюрьме, тут же почувствовал, как сильно привязался к Тисту, как любит его и теперь не сможет прожить без него ни единого дня. Вот видите, как случается иногда со взрослыми, которые очень уж громко кричат.

Кстати, и отец всячески противился заключению Тисту в тюрьму. Я вам уже говорил, что отец его был человеком добрым. Н-да… Он был добрым и в то же время торговал пушками. На первый взгляд это кажется несовместимым. Он обожал собственного сына и в то же время изготовлял оружие, чтобы обречь на сиротство многих и многих других детей. Но, как ни странно, такие вещи случаются чаще, чем мы думаем.

— Нам посчастливилось вдвойне, — сказал он жене. — Мы делали лучшие в мире пушки, и у нас изумительный ребенок, наш Тисту. Но теперь, кажется, одно исключает другое. Или — или!

Мать Тисту была красивой, мягкой и славной женщиной. Словом, чудесным созданием. Она всегда с интересом и даже с восхищением выслушивала рассуждения своего мужа. Со времени плачевных событий, связанных с войной заходитов, она смутно чувствовала себя в чем-то виноватой, но в чем именно, этого она не знала. Впрочем, любая мать считает себя чуточку виновной, если ее ребенок вечно досаждает взрослым и тем самым отравляет им жизнь.

— Но что же делать, что делать, друг мой? — вздохнула она.

— Больше всего меня тревожит судьба Тисту и судьба завода, — снова заговорил отец. — Раньше мы хорошо представляли будущее нашего сына. Мы думали, что он — мой наследник, как в свое время и я был наследником своего отца. Перед ним открывалась проторенная дорога, он был бы богат и всеми уважаем…

— Ну конечно, иначе и не могло бы быть, — поддакнула мать.

— Н-да… Весьма удобные, заранее готовые взгляды… А сейчас? Сейчас нам нужно поступить как-то иначе. У этого малыша нет ни малейшей склонности продолжить дело родного отца. Это же очевидно!

— Если я не ошибаюсь, его призвание — садоводство.

Тут-то отец и вспомнил слова, некогда изреченные господином Трубадиссом: «Бессмысленно противиться силам природы…»

«Вполне понятно, противиться этим силам нельзя, — подумал отец, — но… можно воспользоваться ими».

Он встал, прошелся по комнате и, одернув жилетку, веско произнес:

— Дорогая, вот мое окончательное решение.

— Я уверена, что оно превосходно, — отозвалась жена с заблестевшими глазами, ибо в эту минуту в лице ее супруга было что-то героическое, волнующее. Даже шевелюра его и та сверкала бриллиантином куда ярче, чем обычно.

— Мы превратим завод пушек, — изрек он, — в завод цветов!

Крупные дельцы обладают особым даром — умением вовремя сделать неожиданный ход, внезапно возродить разрушенное катастрофой производство.

И машина завертелась… Успех был ошеломляющим!

Знаменитая битва, где вместо снарядов стреляли лютиками и фиалка ми, вызвала во всем мире настоящую сенсацию, журналисты извели целое море чернил. Так что общественное мнение было уже подготовлено. Все предшествующие события, таинственное возникновение цветов и деревьев, даже само переименование города в Пушкострель-Цветущий — все это всячески способствовало развитию нового, задуманного отцом пред приятия.

Господин Трубадисс, которому поручили заниматься рекламой, распорядился вывесить над близлежащими дорогами огромные плакаты, которые гласили:

САЖАЙТЕ ЦВЕТЫ, КОТОРЫЕ РАСПУСКАЮТСЯ В ОДНУ НОЧЬ!

или:

ЦВЕТЫ ПУШКОСТРЕЛЯ РАСТУТ ДАЖЕ НА СТАЛЬНЫХ ПЛИТАХ!

Но самым лучшим из всех этих плакатов был, конечно, такой:

СКАЖЕМ «НЕТ» ВОЙНЕ, НО СКАЖЕМ ЭТО ЦВЕТАМИ!

Покупателей было хоть отбавляй, и Сверкающий дом снова обрел утраченное было величие.

Тисту - мальчик с зелеными пальцами - i_015.png

Глава девятнадцатая, в которой Тисту делает последние свое открытие

Разные истории и рассказы никогда не кончаются там, где этого ожидаешь. Вы, наверно, думали, что повествование наше тоже подошло к концу, и были, конечно, уверены, что знаете теперь Тисту как свои пять пальцев. Но вы глубоко заблуждаетесь, ибо человека никогда толком не узнаешь. Недаром наши самые лучшие друзья частенько преподносят нам сногсшибательные сюрпризы.

Вполне понятно, что Тисту уже не скрывал ото всех своей тайны. Напротив, об этом так много и так упорно говорили, что Тис ту стал знаменитостью не только в Пушкостреле, но и во всем мире.

Завод работал во всю мощь. Девять труб были увиты сверху донизу сочной зеленью и яркими цветами. Цехи благоухали редкостными запахами.

Там изготовляли невиданные доселе ковры из роз для украшения квартир и обои из цветов, пришедшие на смену бумажным обоям и драпировкам из ткани. Выращенную цветочную рассаду отправляли из Пушкостреля целыми вагонами. Отец Тисту получил даже необычный заказ на украшение небоскребов, ибо живущие там люди нередко, как утверждали злые языки, страдали каким-то странным необъяснимым нервным расстройством, которое приводило к самым плачевным результатам: они выбрасывались обычно из окна на сто тридцатом этаже. Обитая столь высоко от земли, они поневоле чувствовали себя отвратительно, и посему многие из них полагали, что цветы помогут им избавиться от подобного помрачения рассудка.

14
{"b":"131453","o":1}