Теперь дела пойдут быстрее. Если получу от Бакстера подтверждение моих подозрений, буду иметь достаточно компрометирующих фактов. Тогда можно будет смело сказать, что эта женщина — международная авантюристка со скандальным прошлым. В конце концов, кто знает, может, она и сама двоемужняя женщина. Может случиться даже, что тот пан, с которым она жила в Биаррице, был ее настоящим мужем.

Сегодня утром мы встретились с ней в холле. У меня был прекрасный повод для разговора, потому что мои вещи как раз переносили в номер на третьем этаже, прямо над ее комнатами.

— Теперь мы соседи, — сказала я. — Но вы не бойтесь, я не буду устраивать у себя танцев и гонок.

— Вы такая грациозная, — любезно сказала она, — что от этого не было бы никакого шума.

У каждой из нас были свои дела, поэтому мы вышли вместе. Со мной то и дело здоровались встречные, и Бетти заметила:

— У вас здесь так много знакомых.

— О да. Из-за валютных ограничений многие люди не могут выехать за границу и вынуждены ехать на отдых сюда. А вы, кажется, много времени проводите в уединении?

— Да. Я не люблю большого общества. Есть несколько знакомых — и довольно… Ах, хорошо, что вы мне напомнили. Мне надо зайти в это кафе и извиниться перед моим партнером по лыжам за то, что не пришла утром на тренировку. Не зайдете ли на минутку со мной? Это очень приятный молодой человек.

Конечно, я сразу же согласилась. Во-первых, мне было интересно, какой вкус у этой женщины, во-вторых, тот пан мог быть ее любовником. Не следует пропускать случай заглянуть в ее интимные дела. И вдруг эта презабавная неожиданность! Заходим, а навстречу Бетти вскакивает из-за столика… Ромек! Я чуть не залилась смехом.

— Да мы хорошо знакомы! — воскликнула я.

Ромек, красный как рак, смутился и чуть не перелетел через кресло. Он был похож на мальчишку, которого застали в кладовой с вареньем. Он охотно выскочил бы в окно. Его положение было действительно незавидное. Потому что, с одной стороны, его игра в прятки ничего не дала, а с другой, можно было подумать, что, притворяясь влюбленным в меня, он завел роман с Бетти.

Но я была уверена, что это неправда. Слишком хорошо я его знаю. О романе здесь не может быть и речи. Они действительно только партнеры по спорту. Однако, если говорить начистоту, меня не очень радовало то, что они сблизились. Это не ревность с моей стороны, упаси боже. Я не собираюсь отбивать ни у кого мужчин, особенно Ромека. Думаю, могу еще себе такое позволить. Но с какой стати ему с ней общаться!

Я хорошо понимала, как ему хочется, чтобы мы быстрее оставили его одного, и именно поэтому преспокойно подсела к столику и заказала себе чай. Разговор я повела так, что его, пожалуй, сводило судорогой. Я каждый раз обращалась к ним обоим: «А вы как думаете?.. Что вы сегодня делаете?.. Какие намерения у вас на ближайшие дни?»

Бетти не заметила в моем поведении никакой злонамеренности, потому что ничего не знала о наших с Ромеком отношениях. Зато он терпел в душе адские муки. Я хорошо знала, что он готов на все, лишь бы я не подумала, что он любовник этой женщины. Теперь уже мне не нужно будет искать его. Сам прибежит с объяснениями.

Чтобы окончательно добить его, я сказала:

— Ну, не буду вам больше мешать. Желаю приятно провести время. Уже поздно, а у меня еще столько всяких дел…

Ромек попытался заикнуться, что он также спешит, но я не дала ему закончить и вышла.

Через полчаса после обеда он позвонил мне и спросил, можно ли со мной встретиться.

Я сказала:

— Ну конечно, Ромек. Буду очень рада. Панна Норман в это время отдыхает у себя. Так что, ты можешь воспользоваться этим временем.

В его голосе чувствовалась почти ярость:

— Меня нисколько не волнует распорядок дня панны Норман. И мое время от нее никак не зависит.

— Не понимаю, зачем ты хочешь скрыть отношения с такой очаровательной особой, как панна Норман. Я полностью одобряю твой выбор.

Я уже подумала, что перехватила. Он с полминуты молча держал трубку. Пожалуй, колебался, не прервать ли на этом разговор. Но желание убедить меня взяло верх.

Он сухо спросил:

— Ты можешь принять меня сейчас?

— Пожалуйста. Я буду ждать тебя через четверть часа. Мне нужно немного приодеться, чтобы избежать досадного контраста…

Он перебил меня:

— Хорошо, я буду через четверть часа.

Вот забавный! Однако я не стану уверять, что он мне совсем не нравится. У него несгибаемый характер настоящего мужчины. Тем лучше. Невелика заслуга получить такого, который прибежит по первому знаку любой пустышки. Я никогда не была сторонницей легких побед. Но тут уперлась на своем, потому что к игре присоединилась эта женщина. Я готова поклясться, что между ними ничего нет, но все же хоть немного она ему, видимо, нравится. И он ей нравится, это несомненно. Пресыщенные женщины таких любят. Я ведь видела, как она на него смотрит. Некоторое время я даже думала, не прибегнуть ли мне к другой тактике. Если бы она заинтересовалась им серьезно, то, может, оставила бы в покое Яцека. Но, в конце концов, я рассудила, что такая женщина серьезно им не заинтересуется. А отрекшись от него, я только признаю ее превосходство.

Ромек был, как всегда, страшно пунктуален.

Он успел овладеть собой и поздоровался со мной совершенно спокойно. За окном уже начало смеркаться, и я зашторила окна — искусственное освещение всегда помогает создать интимное настроение. Затем велела горничной принести кофе, а Ромека любимый коньяк у меня был припасен заранее.

Он пристроился в неудобном кресле, прокашлялся и сказал:

— Прежде всего, я хочу объяснить, почему не пришел тогда…

Я перебила его:

— Оставь, Ромек. Я не имею права требовать от тебя никаких объяснений. Признаюсь, мне было немного обидно, потому что… Видишь, я даже приготовила для тебя коньяк… Но разве можно заставить человека, чтобы он отдавал тебе предпочтение перед тем, кто ему милее!

Он попытался улыбнуться:

— Стрелы твоей раздражительности, Ганечка, не могут меня поразить, я уверен, что ты и сам не веришь серьезно в то, что говоришь.

— Серьезно? — удивилась я. — Но я вовсе не говорю, что твоя дружба с мисс Норман такая уж серьезная.

— Ни о какой дружбе не может быть и речи.

— Ах, не важно, как это назвать. Скажем — liaison (Связь (франц.).)

— Тем более нет.

Я улыбнулась примирительно.

— Оставим этот разговор. Он тебя раздражает, да и, в конце концов, даже неделикатно с моей стороны вмешиваться в твои дела. А заинтересовалась я этим лишь потому…

— Господи! Да ничего тут нет! Просто мы познакомились с этой женщиной и изредка катаемся вместе на лыжах. Вот и все.

— Охотно верю тебе, Ромек. Хотя сама она говорила о тебе несколько иначе.

— Я не могу нести ответственности за то, что кто-то обо мне скажет.

— Ой, какое громкое слово, — засмеялась я. — Ответственность! Думаю, мисс Норман не очень обрадовалась бы, если бы узнала, что ты так горячо и решительно от нее открещиваешься, как от какого-то злого духа. Лично я считаю, что она обаятельная и вполне приличная дамочка. Знаю и еще одно: она очень богата. Так что не было бы ничего удивительного, если бы молодой мужчина твоего возраста заинтересовался такой женщиной.

— Конечно. Ничего странного не было бы. Но я ею не заинтересовался. Я не могу флиртовать с женщинами. И ты хорошо знаешь почему…

— Я?.. И понятия не имею.

Он опустил глаза и сказал:

— Если бы я даже никогда не говорил тебе об этом, ты и так должна была бы знать.

Принесли кофе, и нам пришлось прервать разговор. Когда горничная вышла, я сказала:

— Я знаю, на что ты намекаешь. Ты утверждаешь, что любишь меня. Я много думала об этом. И знаешь, к какому выводу пришла?.. Что твое чувство ко мне никак нельзя назвать любовью.

Губы его шевельнулись в ироничной улыбке.

— Так уже и нельзя?..

Я убежденно ответила:

— Решительно нельзя.

— Так как же ты его назовешь?.. Как ты назовешь то, что меня не привлекает ни одна другая женщина, я думаю только о тебе, что каждый час моей жизни полна тобою… Как ты это назовешь?