Въ нашемъ приходѣ совершилось весьма важное событіе. Сильное приходское волненіе увѣнчалось блистательнымъ торжествомъ, которое надолго останется въ памяти нашего прихода. У насъ состоялось избраніе, — избраніе приходскаго старосты. Защитники системы прежняго старосты потерпѣли сильное пораженіе, поборники же правилъ новаго старосты одержали блестящую побѣду.

Нашъ приходъ, представляющій изъ себя, подобно всѣмъ другимъ приходамъ, маленькій міръ, съ давнихъ временъ раздѣлялся на двѣ партіи, раздоръ которыхъ хотя и усыплялся на время, но при первой возможности вспыхивалъ съ удвоенной силой. Сторожевыя деньги, деньги на освѣщеніе, на мостовую, на сточныя трубы, церковныя деньги, вспомогательныя деньги, — словомъ сказать, всѣ роды денегъ одинъ за другимъ служили прелметомъ страшной борьбы, жестокость и упорство которой для человѣка, не посвященнаго въ эти тайны, покажутся невѣроятными.

Предводитель оффиціяльной партіи, твердый защитникъ церковныхъ старостъ и вѣрный покровитель попечителей, это — старый джентльменъ, который живетъ на нашей улицѣ. Онъ имѣетъ съ полдюжины своихъ собственныхъ домовъ, расположенныхъ на одной сторонѣ. и привычку гулять по противоположноіі сторонѣ той же улицы, чтобы удобнѣе можно было любоваться своею собственностію. Онъ высокъ, худощавъ, костлявъ, съ вопросительнымъ носомъ и маленькими сверкающими глазками, которые, вмѣстѣ съ носомъ, какъ будто для того только и даны ему, чтобъ соваться въ чужія дѣла. Онъ принимаетъ сильное участіе въ дѣлахь нашего прихода и немало гордится своимъ краснорѣчивымъ слогомъ, которымъ щеголяетъ на мірскихъ сходкахъ. Его виды скорѣе ограниченные, нежели обширные; его правила скорѣе строги, нежели либеральны. Наши прихожане не разъ слышали его громогласное ораторство въ защиту свободы книгопечатанія и объ отмѣнѣ штемпельной пошлины на газеты, потому что ежедневныя газеты, обратившись въ монополію публики, никогда не даютъ подробныхъ отчетовъ о приходскихъ митингахъ. Онъ не хотѣлъ бы показаться эгоистомъ передъ свѣтомъ, но въ тоже время необходимость заставляла его говорить, что бываютъ иногда спичи, — какъ, напримѣръ, его собственный спичъ о необходимости имѣть могильщика и объ обязанностяхъ кистера, — которые непремѣнно бы нужно, было передавать публикѣ для пользы ея и блага.

Отставной морской капитанъ Пурдэй, котораго мы имѣли уже удовольствіе отрекомендовать нашимъ читателямъ, былъ его величайшимъ соперникомъ въ публичной жизни. При постоянной наклонности капитана къ сопротивленію и при искреннемъ желаніи стараго джентльмена поддерживать миръ и тишину, легко можно вообразить, что стычки между ними были нерѣдки и часто угрожали дурными послѣдствіями. По ихъ милости, мірская сходка четырнадцать разъ раздѣлялась на партіи по поводу согрѣванія церкви горячей водой вмѣсто угольнаго отопленія; кромѣ того краснорѣчивые ихъ спичи касательно расточительности, невоздержности и пользы горячей воды произвели во всемъ приходѣ сильную суматоху. Короче сказать, приходскія дѣла, отъ несогласія и упорной вражды этихъ двухъ особъ, становились съ каждымъ днемъ серьезнѣе, и Богъ знаетъ чѣмъ бы они кончились, какъ вдругъ неожиданная смерть приходскаго старосты Симмонса дала имъ совсѣмъ другое направленіе. Причиною горестной потери было чрезмѣрное усердіе самого старосты. Дня за два до своей кончины, Симмонсъ, какъ говорится, надорвался, поднимая и потомъ перетаскивая какую-то женщину въ отдѣльную комнатку рабочаго дома. Это обстоятельство, а также жестокая простуда, которую этотъ неутомимый человѣкъ схватилъ, управляя пожарной трубой, но такъ неосторожно, что вода, вмѣсто того, чтобы тушить огонь, заливала его самого, произвели весьма неблагопріятное дѣйствіе на весь организмъ, уже ослабленный старостью.

Едва только Симмонсъ испустилъ послѣдній вздохъ, какъ на мѣсто его явилось множество претендентовъ, изъ которыхъ каждый основывалъ свои права исключительно на величинѣ своего семейства какъ будто мѣсто приходскаго старосты учреждено было собственно для того, чтобъ поощрять распространеніе человѣческаго рода. "Бонга приходскимъ старостой. У него пять маленькихъ дѣтей!" — "Хопкинса приходскимъ старостой. У него семь маленькихъ дѣтей!!" — "Тимкинса приходскимъ старостой. Девять маленькихъ дѣтей!!!" Таковы были билеты, въ которыхъ желаніе прихожанъ выражалось крупными буквами на бѣломъ полѣ, и которые съ изобиліемъ покрывали стѣны каждаго дома или выставлялись изъ оконъ главныхъ магазиновъ. Успѣхъ Тимкинса считался вѣрнымъ: нѣкоторыя матери семействъ обѣщали подать голоса въ его пользу, и девять маленькихъ дѣтей были бы пристроены; но вдругъ неожиданное появленіе новаго билета возвѣстило о болѣе достойномъ кандидатѣ. "Спруггинса приходскимъ старостой. Десять маленькихъ дѣтей (изъ нихъ двое близнецы) и жена!!!!" Кажется, чти при этомъ извѣстіи всякое сопротивленіе невозможно: довольно было бы сказать въ билетѣ о десяткѣ маленькихъ дѣтей, не упоминая о близнецахъ, но эти трогательныя скобки, включающія въ себя такое интересное произведеніе природы, и еще трогательнѣе намекъ на мистриссъ Спруггинсъ, краснорѣчивѣе всего говорили въ пользу Спруггинса и заранѣе увѣряли, что мѣсто приходскаго старосты останется за нимъ. Спруггинсъ сразу сдѣлался фаворитомъ всего прихода, а появленіе его супруги между лицами, голоса которыхъ нужно было обезпечить, увеличивало общее расположеніе въ его пользу. Прочіе кандидаты, за исключеніемъ одного только Бонга, предались отчаянію. Дань выбора былъ назначенъ, и обѣ стороны приступили къ собранію голосовъ съ одинаковымъ одушевленіемъ и быстротой.

Нельзя полагать что бы члены приходской общины избѣгнули заразительнаго волненія, неразлучнаго съ подобнымъ происшествіемъ. Бо льшая часть дамъ нашего прихода приняли сторону Спруггинса. Бывшій попечитель принялъ ту же сторону, на томъ основаніи, что въ прежнія времена на мѣсто приходскаго старосты всегда выбирались люди съ огромными семействами; хотя онъ и долженъ допустить, что изъ всѣхъ кандидатовъ Спруггинсъ менѣе другихъ заслуживалъ выбора, но если дѣло начинаетъ касаться стариннаго обыкновенія, то онъ не видѣлъ причины, чтобы отступать отъ этого обыкновенія. Отставной капитанъ только того и ожидалъ. Онъ въ ту же минуту принялъ сторону Бонга, лично собиралъ для него голоса со всѣхъ сторонъ, написалъ на Спруггинса нѣсколько пасквилей и отдалъ ихъ своему мяснику, съ тѣмъ, чтобы тотъ прикололъ ихъ къ лучшимъ частямъ говядины; перепугалъ свою сосѣдку, почтенную старушку-лэди, произнеся въ ея присутствіи страшную брань на всю партію Спруггинса, и наконецъ до того суетился и хлопоталъ, бѣгалъ изъ одного дома въ другой, отъ одного конца улицы въ другому, что многіе изъ прихожанъ начали полагать, что дѣятельный членъ ихъ общины непремѣнно умретъ отъ воспаленія мозговъ, и умретъ за долго до начала выбора.

Но вотъ наступилъ и день выбора. Вражда между отдѣльными лицами прекратилась; но вмѣсто ея началась страшная борьба между партіями, по началу которой весьма трудно было бы опредѣлить, на чьей сторонѣ будетъ перевѣсъ. Въ этой борьбѣ между прочимъ предназначалось разрѣшить слѣдующій вопросъ: должны ли ничтожное вліяніе попечителей, власть церковныхъ старость и своевольство приходскаго письмоводителя назначать форму для выбора приходскаго старосты? должны ли эти люди возложить означенный выборъ на приходъ, для того только, чтобъ исполнили ихъ приказаніе, и чтобы удовлетворить своимъ видамъ? или прихожане сами независимо отъ общины должны выбрать себѣ старосту?

Опредѣленіе избраннаго кандидата должно было состояться въ церковномъ домѣ, но число нетерпѣливыхъ зрителей до того увеличилось, что необходимо нужно было перейти къ церкви, гдѣ и началась церемонія, съ надлежащимъ торжествомъ. Видъ церковныхъ старостъ и попечителей, бывшихъ церковныхъ старостъ и бывшихъ попечителей, съ Спруггинсомъ въ арріергардѣ, возбуждалъ всеобщее вниманіе. Спруггинсъ былъ небольшого роста худощавый человѣкъ, въ изношенномъ черномъ платьѣ, съ длиннымъ блѣднымъ лицомъ, выражавшимъ заботу и утомленіе, которыя можно приписать или многочисленности его семейства, или волненію его чувствъ. Его противникъ показался въ форменномъ фракѣ отставного моряка, то есть въ синемъ мундирѣ съ золотыми пуговицами, въ бѣлыхъ панталонахъ и въ деревянныхъ башмакахъ. На открытомъ лицѣ Бонга отражалось то необыкновенное спокойствіе въ его увѣренномъ видѣ, то нравственное достоинство въ его глазахъ, то нѣмое, но понятное выраженіе: "посмотримъ, чья возьметъ!", которое невольнымъ образомъ вселяло одушевленіе въ его защитниковъ и очевидно обезкураживало его противниковъ.