— К сожалению, да. — Помедлив, слуга с неохотой добавил: — Его светлость обычно проводит большую часть времени, катаясь верхом, выматывая себя физически, полагаю, для того, чтобы выбиться из сил и не видеть кошмарных снов. Хотя это не всегда помогает.

Откровения Корнби ужасно напугали Элеонору.

— А он дал вам какие-нибудь указания насчет того, когда он вернется обратно?

— Нет, миледи. Иногда он возвращается прежде, чем начнет темнеть, а иногда — поздно ночью.

— Так это происходило и раньше?

— Регулярно, миледи. Это его ежегодный ритуал скорби.

Ее опасения лишь усилились. «Неужели Дэймон все еще продолжает винить себя в том, что оказался не в состоянии спасти своего брата?» — с горечью думала Элеонора.

Вдруг ее внимание привлекли приготовления Корнби. Он почтительно промолчал, когда Элеонора вошла в комнату, однако она тотчас догадалась, что в отсутствие хозяина он был занят тем, что, вынув пробку из маленького деревянного бочонка, наполнял хрустальный графин темно-желтой жидкостью, по виду и по запаху напоминающей бренди.

— Полагаю, что по возвращении он все это выпьет? — прямо спросила она.

— Да, миледи. Каждый год я получаю неизменные распоряжения иметь под рукой достаточное количество бренди.

Элеонору беспокоила мысль о том, что Дэймон надеялся найти утешение в алкогольном опьянении, однако причина, по которой он видел кошмарные сны, все же потрясла ее еще больше.

Она указала на бочонок с бренди.

— Вызывает опасения то, что виконта по-прежнему мучают воспоминания. Ведь его брат умер очень давно.

— Вы правы, однако я думаю, что несчастье его светлости очень велико, учитывая, насколько они с братом были близки. Иногда, очевидно, существует незримая связь между близнецами, которая в большинстве случаев неведома обычным кровным родственникам. Лорду Рексхэму было очень трудно наблюдать, как родной ему человек умирает, страдая от невыносимых мук. Думаю, что можно сказать, что эта утрата опустошила его душу.

Элеонора съежилась, представив, какие мучения испытали оба брата. Конечно же, Дэймону по-прежнему не давала покоя смерть его брата-близнеца. И он в одиночестве переживал свое горе. Ей было нестерпимо об этом думать.

— Как бы я хотела хоть чем-то помочь, — тихо произнесла Элеонора.

— Вероятно, вы можете кое-что сделать, миледи. — Однако Корнби не сразу сказал, что именно. И только когда Элеонора нетерпеливо посмотрела на него, он спокойно добавил: — Мне не хотелось бы обмануть доверие лорда Рексхэма, сболтнув лишнее.

— Пожалуйста, расскажите мне, Корнби, — настаивала Элеонора, горя желанием лучше понять своего мужа. — Я же теперь его жена, а вы знаете его лучше других.

Пожилой слуга кивнул в знак согласия, однако по его виду было нетрудно догадаться, насколько ему неловко было говорить.

— Я думаю, что если бы нашелся настоящий друг, которому он мог бы излить свою душу, то это, вероятно, принесло бы ему значительное облегчение. Конечно же, я не вправе давать вам совет, но, возможно, если бы вам удалось поговорить с ним…

Элеонора была чрезвычайно рада слышать, что Корнби так близко к сердцу принимал судьбу своего хозяина.

— Я обязательно поговорю с ним, Корнби. Спасибо. Слуга снова помедлил с ответом.

— Миледи, и вот еще что. Не обижайтесь, если его светлость не захочет поначалу откровенничать с вами. Он не из тех, кто позволяет людям приблизиться к нему.

Элеонора подумала, что это еще мягко сказано, вспомнив, каким резким тоном Дэймон прошлой ночью приказал ей покинуть его комнату.

— Вы относитесь к нему очень хорошо, не так ли, Корнби?

— Да, миледи. Я предан ему. Однако он заслуживает этого. Он прекрасный хозяин… и замечательный человек.

Она чуть заметно улыбнулась.

— Я согласна с вами и благодарю вас за то, что вы так хорошо ему служите.

Слуга низко поклонился.

— Это мой долг, миледи.

«Корнби дал мне пищу для размышлений», — подумала Элеонора, возвратившись в свои покои. Она была ему очень признательна.

Теперь причина, по которой Дэймон так решительно не впускал никого, даже ее, и в первую очередь ее, в свое сердце, была ясна как божий день. Смерть брата оставила настолько глубокий след в его душе, что он твердо решил избегать близких отношений в будущем, опасаясь вновь пережить боль от столь опустошающего горя.

Мысль об этом ранила ее сердце.

А еще она не могла забыть о помолвке, расторгнутой два года назад. Неужели Дэймон обратился к любовнице, чтобы намеренно оттолкнуть от себя невесту? Просто потому, что не хотел подпускать ее близко?

Это было похоже на правду!

Но прошлое беспокоило Элеонору значительно меньше, чем настоящее. Что происходит с человеком, когда его горе закупорено в нем как в бутылке? Боль перемещается в кошмарные сны, вот что. До тех пор, пока не находит другую отдушину.

«Необходимо поговорить с Дэймоном о его чувствах», — решила Элеонора, покинув свою комнату и направившись по коридору, чтобы опять спуститься вниз. Но допустит ли он это? Он отверг ее недавние попытки утешить его и с таким же успехом сделает это снова, если она постарается поговорить с ним о его брате.

Она поняла, что за все то время, что они знакомы, Дэймон ни разу не поделился с ней своими переживаниями. Он похоронил свои эмоции глубоко под землей и бесспорно хочет, чтобы они оставались там навечно.

Элеонора подумала, что необходимо немедленно исправить ситуацию и потому ненадолго нужно забыть о советах Фэнни. До этого момента она полностью полагалась на советы куртизанки, но пришло время следовать собственным инстинктам. О любви и страсти они подумают потом. Сейчас Дэймону нужен друг.

Элеонора вдруг поняла, что, добившись его дружбы, она скорее достигнет и его любви, нежели будет продолжать разжигать его сексуальное желание к ней. Она все еще была решительно настроена, заставить Дэймона влюбиться в нее и убедиться, что любовница ему не нужна, пока есть она, законная жена. Но теперь Элеонора решила полагаться только на собственную интуицию, а не на чьи-то инструкции.

Все еще находясь в волнении, она снова присоединилась к компании, однако теперь чувствовала себя почти окрыленной, в течение последующих нескольких часов, составляя план.

Дэймон не явился и на ужин, хотя Элеонора знала, что он вернулся в Роземонт — по ее просьбе конюхи сообщили ей об этом.

Если кто-то и заметил пустовавшее место Дэймона за столом, то не обратил на это особого внимания. Но Элеоноре его явно не хватало. Несмотря на старания Маркуса, Арабеллы и Тесс, пытавшихся отвлечь ее, вечер казался бесконечным. Элеонора поглядывала на позолоченные часы на каминной полке и терялась в догадках — пьет он сейчас бренди, чтобы прогнать навязчивые воспоминания, или нет?

Поздно вечером, перед чаепитием Элеонора незаметно выскользнула из гостиной и поднялась по лестнице наверх. Дэймон не ответил на ее тихий стук в дверь, но она все же вошла к нему в комнату.

Эль увидела, как он сидит в одиночестве перед камином, который уже почти потух. На Дэймоне была легкая рубашка, бриджи и сапоги для верховой езды. Комната освещалась лишь тлеющим камином, в котором мерцали догорающие угольки, но Элеоноре удалось рассмотреть его лицо… Оно было мрачным и задумчивым, когда он встретился с ней взглядом.

— Что ты здесь делаешь, Эль?

Слова были произнесены довольно внятно, однако она подозревала, что он выпил очень много.

— Я хотела вас видеть, — ответила она непринужденным тоном.

Дэймон отвел взгляд, уставившись в пол.

— Ну что ж, ты можешь отправляться восвояси. Я сейчас не в настроении отвечать на твои заигрывания.

— Я тоже так считаю, — сказала она, усмехнувшись. — Однако я здесь не для того, чтобы заигрывать с вами или дразнить вас.

— Тогда какого же черта ты сюда пришла?

— Чтобы составить вам компанию. Я предположила, что вы не захотите уснуть, опасаясь, что ночной кошмар повторится вновь.

В ответ Дэймон нахмурился и поднял голову.