Взяв у нее бокал, Гиэри сначала понюхал жидкость, а потом обмакнул в нее палец.

— Это напоминает рвотный корень, — произнес он через некоторое время.

Элеонора в замешательстве посмотрела на него, прекрасно зная, что ипекакуана[2] была порошкообразным препаратом, используемым в качестве слабительного.

— Вы уверены?

— Вполне.

— Итак, содержимое его бокала не было отравлено?

— Нет, я в это не верю. Рвотный корень относительно безвредное средство, по крайней мере, не представляющее никакой угрозы для жизни.

— Но оно же не могло очутиться здесь случайно.

— Конечно же, нет. Наверняка его подсыпали в бокал с определенной целью.

Элеонора обессилено опустилась на один из стульев.

— Но почему же, скажите на милость, этот препарат оказался в пунше принца Лаззары?

— Это загадка, — согласился мистер Гиэри, усаживаясь возле нее. — Возможно, он, как и подозревал Рексхэм, действительно является мишенью для кого-то, кто желает ему зла.

Элеонора с любопытством взглянула на доктора.

— Лорд Рексхэм говорил вам о злоключениях принца, мистер Гиэри?

Тот кивнул.

— Он сказал, что на его высочество буквально обрушились несчастья, трудно поддающиеся объяснению. Вероятно, вам следует рассказать лорду и о том, что произошло сегодня, леди Элеонора.

Элеонора ответила не сразу. Во-первых, она больше не хотела иметь никаких дел с Дэймоном ни сегодня вечером, ни в обозримом будущем. Во-вторых, он, видимо, уже покинул бал. А в-третьих, даже если бы она захотела прибегнуть к его помощи, она сомневалась, что ему было бы интересно оказывать содействие человеку, которого он, кажется, считал — и совершенно напрасно, по ее мнению — своим соперником.

— Полагаю, лорд Рексхэм вряд ли пожелает обременять себя злоключениями принца, — в конце концов, сказала она.

— Возможно, вы удивитесь, — ответил Гиэри, — но последние несколько лет он только и делает, что интересуется бедами других людей.

Эта реплика удивила Эль, и она озадаченно посмотрела на Гиэри.

— Бедами? Что вы имеете в виду, мистер Гиэри?

— Ну… возможно, слово «беды» не совсем удачное.

— Тогда скажите точнее.

— Слово «недуги» было бы уместнее.

Судя по выражению лица Элеоноры, она все еще была сбита с толку, и Отто печально улыбнулся ей, как бы извиняясь.

— Речь идет о несчастных, как проклятьем пораженных чахоткой. До сегодняшнего дня у них все еще очень мало надежды на выздоровление. Однако Рексхэм посвятил три года своей жизни поискам средства для лечения этой страшной болезни, потратив на это значительную часть своего состояния.

Элеонора наморщила лоб.

— Никогда бы не подумала, что лорд Рексхэм интересуется медициной.

— Возможно, вам пока не представилось случая слышать о его последних исканиях, — ответил мистер Гиэри, — поскольку они имели место в Италии.

— Я думала, что он просто отправился попутешествовать по Европе после окончания войны.

— Нет, миледи. Увеселительная прогулка уж точно не входила в его планы.

Доктор замолчал, однако Элеоноре не терпелось узнать больше.

— Пожалуйста, продолжайте, мистер Гиэри. Скажу честно, вы меня заинтриговали.

Он внимательно посмотрел ей в глаза, как будто прикидывая, что ей стоит рассказать.

— Вы ведь слышали, что брат-близнец лорда Рексхэма умер от туберкулеза, когда был совсем молодым?

— Я знала, что его брат умер, но не догадывалась о причине его смерти.

— Да, брат Дэймона Джошуа заболел чахоткой, когда ему было всего шестнадцать лет.

— Как печально, — тихо произнесла Элеонора.

— Да уж. А что вам известно о чахотке, миледи?

— Это изнурительная болезнь легких, не так ли?

— Да, это заболевание, которое вызывает медленное отмирание тканей легких. Туберкулез — довольно распространенный недуг в Англии и чаще всего оканчивается фатально, но причина его появления неизвестна до сих пор и еще не найдено средства для его лечения… Хотя при определенных условиях, в теплом сухом климате, шансы на выздоровление увеличиваются. Вот почему Дэймон выбрал именно Средиземноморье для того, чтобы разместить там санаторий.

— Вы сказали санаторий, мистер Гиэри?

— Да, для лечения чахоточных больных. — В ответ на ее удивленно-любопытный взгляд Отто лишь слегка улыбнулся. — Думаю, мне следует объяснить, как началась моя дружба с Дэймоном. Дело в том, миледи, что своей карьерой я полностью обязан именно ему. Я вырос в Харвиче, возле фамильной усадьбы Рексхэмов, расположенной в Суффолке. Мне было всего девятнадцать, когда Джошуа заболел, но я всегда проявлял горячий интерес к медицинской профессии и стал учеником у местного доктора. И когда стало очевидно, что нет никакой надежды на выздоровление, я заботился о Джошуа до самой смерти.

— Должно быть, это было тяжелым испытанием для его семьи, да и для вас тоже, — тихо заметила Элеонора, испугавшись, что, возможно, говорит что-то не то.

В знак согласия Гиэри кивнул головой.

— Да, так и было, миледи. Видеть, как красивый, жизнерадостный юноша умирает на твоих глазах, мучаясь от невыносимой боли… А потом вслед за этой бедой пришла еще одна, не менее страшная — родители Дэймона, виконт и леди Рексхэмы, погибли спустя несколько месяцев, пересекая Ирландское море на корабле, который затонул во время шторма. Они намеревались нанести визит какому-то родственнику леди Рексхэм, однако Дэймон отказался поехать с ними. Вероятно, он остался жив только благодаря милости судьбы.

Сердце Элеоноры сжалось от сострадания.

Она могла представить, насколько мучительным было для Дэймона потерять сначала брата, а потом так трагически лишиться родителей. Каким опустошенным и одиноким он, должно быть, себя чувствовал. Он остался сиротой, и ему даже некому было пожаловаться, не с кем было поделиться своей бедой…

Вздохнув, доктор продолжал:

— Так или иначе, получив по наследству титул и состояние, Дэймон, в благодарность за то, что я заботился о его умирающем брате, выделил средства на мое обучение в университете, а также на продолжение дальнейшей учебы у лучших докторов в Англии. Если бы не Дэймон, я бы, наверное, стал простым деревенским доктором, а никак не хозяином лондонской клиники, которую он тоже, кстати, обеспечивает финансовой поддержкой.

Вспомнив, сколько всего она слышала о замечательных достижениях мистера Гиэри в области медицины, Элеонора осознала всю важность того, что сделал для него его друг — ведь если бы Дэймон не вмешался в его будущее, мир лишился бы прекрасного доктора.

— Естественно, — добавил Гиэри, — вы понимаете, почему я готов на все ради Дэймона. И когда три года назад он пришел ко мне с идеей содействия поискам лекарства от чахотки, я написал нескольким известным докторам в Европе, чтобы заручиться их поддержкой. Благодаря активной поддержке и непосредственному участию этих ученых мужей Дэймон построил заведение для чахоточных больных на южном побережье Италии. Это было смелое предприятие, задуманное с целью спасти как можно больше человеческих жизней, пока продолжаются поиски лекарства. А если бы это оказалось в ближайшее время невозможным, то хотя бы постараться облегчить страдания умирающих людей и помочь быстрому восстановлению сил выздоравливающих.

Элеонора смотрела на Гиэри почти с благоговейным удивлением.

— И вам удалось достичь поставленной цели? — спросила она.