– Ох, нет! – простонал Билл.

Зинка напряженно всматривалась в темнеющий пейзаж, расположенный под странным углом к моей комнате. Я видел, что она испугалась. Но высказалась при этом весьма сдержанно:

– Наш милый господин Белый Нут нагадил где только смог. Не думаю, что их можно вернуть. Что будем делать, Руперт?

– Продолжим, а куда деваться? – ответил я. – Мари осталась там.

– Все-таки я должен пойти, правда? – спросил Роб.

Билл опустился на вычурный стул, и мы все трое внимательно посмотрели на Роба. Я заметил, что Зинка глазеет с откровенным восхищением. Нетрудно понять, почему. Даже больной и бледный, со своим наспех зашитым боком, Роб все равно был великолепен. Он осторожно встал на все четыре копыта.

– Я правда должник Мари, – сказал он. – Сама она там не справится, и вы заставили меня понять… Я понимаю, что многие неприятности у вас из-за меня. И я должен что-то сделать…

– Его учил волшебник, – напомнил Билл.

– Но он ранен, – возразил я. Я все еще надеялся, что они отпустят меня на дорогу.

– Я справлюсь, – заявил Роб. – Если мне повредит, то, видимо, так мне и надо, правда?

– Думаю, надо его отпустить. – Сказала Зинка. – Он подходит лучше нас всех.

У меня уже не было сил спорить. Две свечи, сгоревшие почти на треть – они все удаляли и удаляли от меня Мари. Мы уже достаточно много времени потратили попусту.

– Что он должен взять?

– Чистую воду, – ответила Зинка. – У тебя четыре небольших бутылки, они годятся. Надо что-то шерстяное…

– У меня есть кашемировый свитер, – предложил я.

– Тогда нужно его распустить.

– Что ?!

– В стихе говорится просто о шерсти. В мотке, видимо.

Билл появился в дверях ванной с пустыми бутылками и посмотрел на меня с усмешкой:

– Не волнуйся ты так за свой свитер. – Он пошарил в кармане пальто и выудил приличный клок белой козьей шерсти. – Это годится? – спросил он Зинку.

– Вполне.

Последние наши приготовления проходили уже в коридоре – при открытой настежь двери. Роб был больше любого человека, и не мог встать перед свечами, если дверь была закрыта. Он нервно перепрыгнул через первую пару свечей в коридор, где развернулся лицом в сторону дороги. Зинка дала ему свечу и надела пояс Билла, на который повесила четыре бутылки воды. Они негромко звенели, хотя их, вроде, и обмотали козьей шерстью.

– Там ты должен пройти, – сказала Зинка, бережно закрепляя пояс у Роба на талии, в то время как я ждал с пакетами зерен и соли в руках, – попытайся все-таки вернуться, ладно, Роб? Ты слишком хорош, чтобы проиграть.

Роб смотрел вперед напряженно и решительно, но после этого смахнул назад массу своих темных волос и почти интимно наклонился к Зинке:

– Вы так думаете? – сказал он.

Ну, что она делает?!

Я стиснул зубы, но прежде, чем сумел хоть что-то сказать, услышал приглушенный ковром топот ног в коридоре. Я испуганно обернулся. Ник примчался вихрем и ухватился за меня, чтобы не пролететь мимо.

– О, здорово, – сказал он. – Пусть Роб тоже идет.

Мы все вытаращились на него.

– Я думала, что твоя мать… – начала Зинка.

– Я сказал ей, что ложусь спать, – бодро ответил Ник. – На самом деле это и было то, что она от меня хотела. Короче, Роб, давай уже пошли что ли?

Мы с Биллом переглянулись, вспоминая, как ловко Ник и прежде ускользал от матери.

– Протяни руку, – я подошел к Нику с моими пакетами.

– Вернее, обе, – поправила меня Зинка и всучила Нику свечу.

Я насыпал Нику в ладонь зерна и соли, и хотел было выдать остатки Робу, когда за моей спиной снова раздались шаги. Я опять обернулся. Белый Нут пришел с той же стороны, что и Ник. Почти наверняка, он следил за племянником. Сначала я видел в зеркалах его отражение, он шарил у себя подмышкой – видимо, доставал оружие. На секунду мне показалось, что время вокруг нас замедлилось. Я успел понять, что когда Белый Нут выйдет из-за угла, он немедленно увидит нас всех, особенно Роба, и Роб будет первым, в кого он выстрелит. Я очень неспешно поставил на пол свои пакеты. Полсекунды для меня растянулись в полчаса, и я успел создать магическую защиту в коридоре. И еще я успел проверить коридор с другой стороны – на тот случай, если явится Джанин. Но Белый Нут на сей раз охотился один. Он выстрелил сразу, как только завернул за угол. Похоже, он целился прямо в голову Роба. Грохот и сопротивление магии сотрясли все кругом – пол, стены, потолок. Ну, хоть что-то я угадал во время! Большая часть штукатурки осыпалась с потолка. Очень медленно.

– Фигасе… – неуверенно сказал мой брат.

Прежде, чем Белый Нут снова попытался выстрелить, Зинка пошла ему навстречу.

– Послушайте, вы! – ее голос гулко прокатился по коридору. Ее фигура, казалось, увеличивалась с каждым шагом. Белый Нут неуверенно начал отступать назад.

– Если вы попытаетесь выстрелить еще раз, клянусь, я сделаю так, что вы пожалеете о том, что родились на свет!

Она была так хороша, что даже Роб застыл, в изумлении наблюдая за ней. Я поспешно насыпал ему в протянутую руку зерна и соли и спрятал остатки в сумку на поясе, вместе со свечой – для Мари. Билл тем временем зажег свечу у Ника, а потом и у Роба. После этого мы с Биллом забежали в комнату и снова начали зажигать свечи, стоявшие в двойном ряду и цитировать стих. Ник и Роб сразу начали повторять за нами и пошли вперед. Наклоняясь к четвертой свече, я увидел, что они идут мимо меня, и сейчас стали на удивление похожи – не только классической формой лица, но и выражением. Я задался вопросом – на сколько хватит такой решимости? Роб легко мог справиться с болью, но подался бы, если бы кто-то предложил ему путь полегче. Ник, скорее всего, не поддался бы на легкий путь, но если бы его попросили пожертвовать чем-то, что он не хочет отдавать, я бы ему не доверял. И у меня было серьезное подозрение, что и жертвы, и искушения легкого пути – все есть там, на едва различимой серой дороге.

Мы договорили часть стиха Билла, и тут, к нашей радости, вернулась Зинка, брезгливо отряхивая руки – как раз к тому моменту, когда пришел черед читать ее часть стиха. Когда мы стали говорить последнюю часть, она закрыла дверь и прислонилась к ней. К этому моменту, Ник и Роб уже были далеко – мы видели два темных пятна и две еле заметные световые точки. Они направлялись к следующему холму. Мы наблюдали, как они перешли этот холм. И продолжали смотреть, пока не стало ясно, что они уже настолько далеко, что на новом возвышении мы их просто не увидим. Их дальнейший путь скрывался во тьме.

– Ну вот, – сказала Зинка, – я избавилась от Белого Нута на текущий момент, но я вам скажу, что буду делать дальше. Где-то на этаже есть вечеринка. Я не хотела на нее идти, потому что меня пригласил очаровательный мистер Турлесс. Но теперь, думаю, я все-таки пойду – по крайней мере до рассвета я там пробуду. Покараулю, так сказать. Если вернется Белый Нут и ли еще что-нибудь произойдет, просто зовите меня или звоните в комнату 509, хорошо?

– Пока ты не ушла, можешь сделать еще кое-что? – попросил я. – Можешь проверить номер Ника? Я все-таки беспокоюсь, что его мать там приготовила?

– Отличная мысль, – ответила Зинка.

С этими словами она ушла. Я сказал Биллу:

– Собираюсь рискнуть и снова погасить все свечи, кроме двух. И зажигать каждую следующую пару, как только предыдущая догорит. Таким образом, у них будет в девять раз больше времени.

Билл почесал переносицу, обдумывая все это.

– Единственная проблема, которую я вижу – в том, что кто-то все время должен следить за свечами и зажигать следующую пару.

– Я могу посидеть, – ответил я.

– В таком случае, могу я немного вздремнуть? Я из-за своих коз встаю утром еще до рассвета.

– Да, пожалуйста.

Билл заполз под немного грязное одеяло и выдал длинный зевок. Он уснул практически мгновенно. Даже не пошевельнулся, когда вернулась Зинка.

– Ты оказался прав. Я уж было подумала, что у тебя паранойя. Каюсь. Там сильные чары, лишающие воли. Раз в десять сильнее , чем те, которые ты на лифт наложил. Даже такой эгоцентричный ребенок, как Ник, пробудь он там дольше пяти минут, сделал бы все, что ему велели эти двое. Это – то, о чем ты думал?