Энтони охватил гнев. Неужели она ускользнула, словно… какая–то воровка?! И это после того, как они с ней пережили самую прекрасную ночь в его жизни? Черт возьми, как она могла?!

«Успокойся, — сказал он себе. — Возможно, она все еще здесь. Ты ведь не говорил со слугами».

А если Мэдлин все–таки ушла, то, может быть, он сумеет ее догнать. Она не могла уехать слишком далеко. И даже можно было узнать, где она живет, если она попросила слугу дать указания кучеру.

Усевшись на кровать, он принялся надевать кальсоны, потом взялся за чулки — и вдруг замер, словно окаменел.

В самом центре простыни он увидел… Да, это, несомненно, была кровь.

Несколько мгновений Энтони в растерянности смотрел на кровавое пятно. Неужели он сделал ей больно? Так вот почему она сбежала… Выходит, он каким–то образом оказался слишком груб с ней? Нет, не может быть. Ведь, учитывая ее поведение после того, как они…

О Боже! Мэдлин — девственница!

Вернее, совсем недавно была девственницей. До того, как он набросился на нее, точно бешеный бык.

— Проклятие, она была невинна, невинна… — бормотал Энтони в отчаянии.

Отыскав в простынях «французское письмо», он осмотрел его при свете свечи. Кровь была и на нем. Да, сомнений не оставалось — она была девственницей.

Но как же он сразу не догадался?.. Ведь она так странно вела себя… Да, странно, но он решил, что это из–за недостатка опыта.

Теперь ему вспомнились и другие детали — например, ее реакция на его наготу. Ох, какой же он идиот! Энтони громко выругался.

Но почему же она ему не сказала? Он был бы более осторожным с ней, более нежным. И как смела она все это время лгать ему, заявляя, что потеряла невинность с каким–то неумелым любовником?!

Последняя мысль заставила его задуматься, вспомнить каждый их разговор. Боже, да она ведь ничего об этом не говорила! Не говорила, потому что и не требовалось — он сам придумал за нее этого «неумелого любовника».

Конечно, она прекрасно знала, что он о ней думал, поэтому никогда не поправляла его. Но никогда и не говорила, что у нее был любовник. Она даже посмеялась над его предположением, что сэр Хамфри мог выступать в этой роли. Когда же он удивился ее словам о том, что она никогда не видела голого мужчину, ее ответ оказался уклончивым.

О Господи, как же он…

Внезапно дверь комнаты распахнулась и кто–то испуганно охнул. Повернувшись, Энтони увидел горничную, стоявшую у порога. Несколько секунд она смотрела на него, хлопая глазами, потом пробормотала:

— О Боже, сэр, я не знала, что здесь кто–то есть! Милорд не говорил нам, что кто–то остается на ночь.

— Я не остаюсь. — Горничная уже хотела уйти, но он окликнул ее: — Подождите!

— Да, сэр? — Она старалась не смотреть на него.

Энтони поспешно надел брюки и рубашку.

— Все гости уже уехали?

Она кивнула:

— Последние уехали час назад. Видите ли, убирали внизу, и нам показалось, что здесь что–то упало. Вот меня и послали посмотреть… «Должно быть, это я наткнулся на стул», — догадался Энтони.

— Вы, случайно, не видели, уехала ли миссис Брейхем? — спросил он. — Она блондинка, очень красивая, в золотистом платье. — Служанка задумалась, и он добавил: — И еще в черном плаще.

— Да, она уехала, — послышался вдруг мужской голос.

Энтони невольно выругался, увидев Стоунвилла, входящего в комнату. Именно его ему сейчас ужасно не хотелось видеть. Но маркизу, очевидно, было на это наплевать. Отпустив горничную, он закрыл за ней дверь и вопросительно посмотрел на приятеля.

— Почему ты еще не спишь? — проворчал Энтони, застегивая рубашку. — Ты уже должен давно храпеть в постели, разве нет?

Стоунвилл пожал плечами:

— Не сплю, потому что не устал. Кроме того, слуги сказали, что слышали какой–то шум здесь, наверху. И я пришел узнать, что произошло.

Проклятие! Похоже, у него нет выхода — придется посвятить в это дело Стоунвилла.

— Ты действительно видел, как она уезжала?

— Кто? Твоя очаровательная кузина?

Энтони нахмурился, однако промолчал.

— Только она, конечно же, не кузина. Прекрасная женщина по имени Мэдлин, — с усмешкой продолжал Стоунвилл. — Я слышал, как ты называл ее по имени вчера в библиотеке. Так какое же ее полное имя?

— Я не собираюсь говорить с тобой об этом. И я предпочел бы, чтобы ты оставил при себе все, что думаешь о ней.

— Даже после того, как она бросила тебя? — Маркиз рассмеялся. — Да, я действительно видел, как она уходила. И подумал, что ты уехал вместе с ней. Я увидел ее уже у парадной двери, и она сказала, что ты ушел вперед подогнать экипаж — мол, не хотел беспокоить слуг. Мне следовало догадаться, что она лгала. Энтони тяжело вздохнул.

— В котором часу это было?

— В час. Возможно, чуть позже.

Значит, она исчезла часа четыре назад. И сейчас уже спит в своей постели где–то в Ричмонде.

Стоунвилл окинул взглядом комнату, потом уставился на смятую постель.

— Не могу представить, почему она захотела покинуть такое уютное любовное гнездышко.

Не было смысла отрицать очевидное. Достаточно одного взгляда на постель, чтобы понять, чем они с Мэдлин здесь занимались.

Взяв свой галстук, Энтони подошел к зеркалу, чтобы завязать его. В следующее мгновение он увидел, что Стоунвилл направляется к постели. Проклятие!

Он повернулся и увидел, что Стоунвилл таращится на простыни с выражением крайнего изумления на лице.

— Она была девственницей, — ровным голосом произнес Энтони.

— Да, вижу, — кивнул Стоунвилл. — Хотя с другой стороны… Возможно, она принесла с собой в пузырьке свиную кровь, чтобы заставить тебя так подумать.

Цинизм приятеля разозлил Энтони. Едва сдержавшись, он процедил:

— Ты думаешь, ей бы удалось испачкать кровью «французское письмо»?

Со вздохом уставшего от жизни человека Стоунвилл опустился в кресло.

— А почему ты так уверен, что она этого не сделала? Господи, ты же знаешь эту старую как мир игру. Она заявляет, что ты обесчестил ее, надеясь, что ты женишься на ней. В результате она сможет стать виконтессой. Мысль, что Мэдлин стремилась стать виконтессой, казалась настолько нелепой, что Энтони невольно рассмеялся.

— Нет–нет. — Он покачал головой. — Подобное совершенно исключено. Во–первых, она прекрасно знает, какова моя репутация. Следовательно, у нее не было оснований верить, что я женюсь на ней только потому, что я обесчестил ее. Кроме того… Видишь ли, она не из тех женщин, которые способны на столь безрассудные поступки. Полагаю, у нее была какая–то другая причина, чтобы так поступить.

— Другая причина? Что ты хочешь этим сказать? Может, ты имеешь в виду свое неотразимое очарование?

— До этого она весьма успешно противостояла ему. Ты бы слышал, что она говорила мне о безрассудном поведении распутников. Очень сомневаюсь, что ее может привлекать брак с одним из них. И почему же она сразу не сказала, что я лишил ее невинности? Почему она сбежала, а не осталась здесь, чтобы требовать возмещения?

— Возможно, поехала домой, чтобы привезти сюда своего отца. Дабы он мог засвидетельствовать то, что произошло, и заставить тебя жениться на ней.

— Не будь идиотом. — Энтони надел жилет. — Она не могла знать, что я просплю так долго. Кроме того, она живет недалеко отсюда, так что уже давно могла бы вернуться сюда с отцом. Нет–нет, ты ошибаешься.

Энтони принялся надевать сюртук. «А может, проблемы отца толкнули ее на несвойственное ей безрассудство?» — подумал он неожиданно и тут же замер, ошеломленный этой мыслью.

О Боже, неужели в этом и состоял ее план? Решила, что он, обесчестив ее, будет вынужден выполнить ее требование и представит сэру Хамфри? Но тогда почему же она сбежала, почему не осталась здесь, чтобы довести до конца свой план?

— Еще раз говорю: ты ошибаешься. — Энтони повернулся к Стоунвиллу. — Если бы она хотела использовать мой опрометчивый поступок, ей следовало бы остаться здесь. Убегать не было никакого смысла.