— В эту субботу?! Но у меня свои планы…

— Я когда–нибудь раньше просил тебя об одолжении?

Стоунвилл покачал головой:

— Нет, не припоминаю.

— А я когда–нибудь оказывал тебе услуги?

Стоунвилл тяжело вздохнул, он все еще являлся должником Энтони — задолжал ему довольно крупную сумму.

— Ладно, договорились. Я устрою эту проклятую вечеринку.

— И пригласишь тех, о которых я говорил?

— Да, хотя не могу обещать, что все они придут. Фараде и куда–то уехал, Барлоу гостит у друзей в Йоркшире, а леди Дейви не спускает глаз с нашего друга сэра Хамфри. Видишь ли, она не выпускает его из дома, опасается, что он соблазнит какую–нибудь даму, — добавил Стоунвилл с усмешкой.

Энтони кивнул; он прекрасно знал, что леди Дейви была ужасно строгой женой — строгой и даже склонной к тирании. Однако Мэдлин, без сомнения, была бы в восторге, если бы ей удалось познакомиться со знаменитым химиком, тем самым, который прославился опытами с веселящим газом. Если, конечно, она не лгала, когда говорила о своей статье.

— Может, у тебя имеются и другие требования к этой вечеринке? — осведомился Стоунвилл. — Я имею в виду закуски, вина, а также…

— Других требований нет, — перебил Энтони. — Только сообщи о времени начала, как все устроишь. — Он натянул поводья. — А теперь мне пора ехать. Я сегодня ужинаю с друзьями.

Насчет ужина он солгал, но в данный момент ему хотелось побыстрее расстаться со Стоунвиллом — сегодня приятель ужасно его раздражал, чего раньше никогда не случалось. Более того, у Энтони возникло ощущение, что Стоунвилл очень походил на него самого — на того, каким он был всего год назад.

И тут ему в голову пришла совершенно неожиданная мысль.

— Скажи, Стоунвилл, ты помнишь ту вакханалию, которую мы устроили в Итоне и из–за которой у нас были неприятности?

— Помню ли?.. Да я постоянно об этом вспоминаю. Энтони в изумлении уставился на друга:

— Неужели у вас в семье когда–нибудь говорили об этом? А может, кто–нибудь сплетничал или…

— Не болтай глупости! Мой отец ни за что бы этого не допустил. Он потратил кучу денег и использовал все свои связи, чтобы замять это дело. Ты ведь прекрасно знал моего отца…

— Да, конечно, — кивнул Энтони. — Мой отец был такой же. — Но как же тогда Мэдлин узнала о вакханалии? Ведь в Чертей никто никогда не говорил об этом скандале…

Конечно, очень может быть, что сплетничали слуги — На них никогда нельзя положиться. Однако не исключено, что Мэдлин солгала. Возможно, она узнала об этом как–то иначе. Но как именно?

Что ж, есть только один способ узнать правду. Веселящий газ оказывает на человека весьма необычное влияние, побуждает к откровенности. Конечно, каждый реагирует по–своему, но все–таки…

Возможно, ему удастся узнать о Мэдлин побольше, если он только уговорит ее попробовать веселящий газ на себе. Наверное, лучше проделать это, когда вечеринка закончится и гости разойдутся. Но удастся ли?.. И если удастся, то что из этого выйдет?

Дорогой кузен,

похоже, мои «впечатлительные юные девушки» тайно читали книгу, в которой описываются интимные отношения между полами. Мисс Прескотт отобрала ее, но я уверена, что легкий флирт, который, возможно, происходил между виконтом и его бывшей любовницей, бледнеет в сравнении с этой книгой. Клянусь, иногда девочки просто пугают меня.

Ваша встревоженная родственница Шарлотта.

Ни в коем случае не пробовать веселящий газ на сегодняшней вечеринке — Мэдлин твердо это решила.

К тому же Энтони вел себя как–то странно в последние несколько дней. Временами ей казалось, что он что–то задумал — что–то, помимо обольщения. Да, он пытался вести себя как истинный джентльмен, однако Мэдлин не доверяла ему. Во всяком случае, не вполне доверяла.

Впрочем, общение с ним казалось довольно приятным. Например, во время их разговоров о науке он никогда не отметал ее мнения как чисто женские. Более того, в присутствии ее учениц он демонстрировал предельное уважение к ней. А его поведение с девочками было достойно восхищения — он умел проявлять мягкость и твердость одновременно. Мисс Долтон очень повезет, если у нее будет такой опекун. Он даже нашел для школы превосходную кухарку.

Как жаль, что виконт преуспел в распутстве. Но иногда даже его распутство казалось ей привлекательным. Ах, ей придется быть очень осторожной, иначе она может… упасть в его постель. Нет–нет, конечно же, она не настолько глупа, чтобы уступить виконту. Ему не удастся соблазнить ее, ни в коем случае не удастся. И больше никаких поцелуев, никаких ласк, ничего… интимного.

Почувствовав, что краснеет, Мэдлин потянулась за книжкой «гаремных» рассказов, лежавшей в кармане ее фартука. Раскрыв книгу, она еще раз перечитала рассказ о женщине, доводившей мужчину до «вершин блаженства» своими губами. «А ведь животные никогда не делают ничего подобного», — подумала она неожиданно.

И при этой мысли по телу ее пробежала приятная дрожь. Действительно, почему бы и нет?.. Ведь таким образом она не только доставит Энтони удовольствие, но и сохранит невинность, если случится так, что ей придется…

Мэдлин нахмурилась и захлопнула книгу. О чем она только думает?! Она не должна даже пытаться сделать что–то подобное. Это может привести к еще большему безрассудству. Кроме того, она по–прежнему многого не понимала. В этой проклятой книге далеко не все объяснялось. Почему мужчине это должно быть приятно? Ведь во рту женщины зубы и она может…

Мэдлин в отчаянии застонала. «О Господи! Прекрати об этом думать, прекрати…» — сказала она себе уже в который раз.

— Пожалуйста, сюда, сэр, — послышался голос миссис Дженкинс. — Проходите же, мы сварили для вас очень вкусный суп.

Мэдлин сунула книгу в карман как раз в тот момент, когда миссис Дженкинс и отец появились в дверях кухни.

— Я не хочу есть, я не голоден, — пробурчал мистер Прескотт, когда пожилая вдова подвела его к столу. — Оставьте же меня в покое!

Мэдлин заставила себя улыбнуться.

— Но, папа, это ведь ячменный суп, ваш любимый. — Она налила суп в тарелки и поставила их на обшарпанный дубовый стол. — Папа, садитесь, пожалуйста, вы же знаете, что я не могу есть в одиночестве.

Мистер Прескотт нахмурился и, усевшись за стол, уставился в тарелку — как будто именно в ней и находились ответы на все мучившие его вопросы. Мэдлин взглянула на миссис Дженкинс, стоявшую у порога. Как только отец взялся за ложку, Мэдлин незаметно кивнула, и вдова удалилась.

— Куда она пошла? — неожиданно спросил мистер Прескотт.

— Ей надо убрать в комнатах, — солгала Мэдлин. Если отец узнает, что экономка гладит ее атласное вечернее платье, все планы на этот вечер рухнут. Отец начнет ее расспрашивать, и она будет вынуждена рассказать правду.

Снова уставившись в тарелку, мистер Прескотт проворчал:

— Не понимаю, почему ты наняла эту женщину. Она пытается убить меня, постоянно заставляя гулять около дома. К тому же ей все время нужно что–то у торговца фруктами, и она вынуждает меня ходить вместе с ней.

Мэдлин уже хотела сказать отцу, что ему полезны прогулки на свежем воздухе, но тут он замер, уставившись в кухонное окно, и она в ужасе похолодела. Отсутствующий взгляд отца казался более пугающим, чем любые вспышки гнева.

— Хотя очень может быть, что она все делает правильно, — пробормотал мистер Прескотт. — Наверное, было бы лучше, если бы я умер.

Мэдлин встрепенулась.

— Это неправда, папа!

Ложка выпала из его руки и упала в тарелку.

— Увы, это правда, моя милая. Без меня твоя жизнь была бы лучше. Ты могла бы спокойно жить и работать в школе, у тебя был бы кавалер, который ухаживал бы за тобой…

— Папа, не говорите глупости! — Мэдлин взяла за руку отца и тихо добавила: — Вы для меня важнее любого кавалера.

— Все было бы очень легко устроить, — продолжал отец зловещим голосом. — Нужно только подмешать немного лауданума в мое сонное зелье, и я погружусь…