— Что ж, если не хотите, ваше дело. Пожалуй, я вас понимаю. И я догадываюсь, что именно из–за этого ублюдка вы теперь опасаетесь мужчин.

Мэдлин решительно покачала головой:

— Нет, вы ошибаетесь. Я уже говорила вам, чего опасаюсь.

— Болезней и незаконнорожденных детей, не так ли? Но ведь существуют способы предотвратить и то, и другое.

— Вы уверены?.. — спросила Мэдлин и тут же прикусила язык и потупилась — получалось так, что она поощряла его.

— Абсолютно уверен. — Он приподнял ее подбородок, чтобы она посмотрела в его пылающее лицо. — В следующий раз я непременно вам все объясню.

Она хотела сказать, что никакого следующего раза не будет, однако промолчала.

— Что ж, пойдемте, дорогая?

Мэдлин тут же кивнула:

— Да–да, конечно, надо идти, пока миссис Харрис что–нибудь не заподозрила.

— Только я не могу идти сразу, — в смущении пробормотал Энтони. — Вот, смотрите… Я не сумею это скрыть. — Он взглянул на свои брюки, которые заметно топорщились в области паха.

У Мэдлин пересохло во рту. Вот об этом она прекрасно знала, потому что не раз читала о подобных вещах в книгах о животных. И в «гаремных» рассказах, конечно же.

— Да, вы правы. Тогда я пойду первая, а вы можете последовать за мной, когда будете… когда сможете появиться в доме, не вызывая подозрений.

Она хотела встать со скамьи, но Энтони удержал ее.

— Вы никуда не пойдете, пока не ответите на мои вопросы.

Опять эти его вопросы, черт побери! Мэдлин уставилась на топорщившиеся брюки виконта. «А может, отвлечь его? — подумала она неожиданно. — Может, прикоснуться к этому месту на его штанах? Тогда он сразу забудет о своих проклятых вопросах…»

Но Мэдлин тотчас же отбросила эту мысль. Нет–нет, не стоит так рисковать. Ведь неизвестно, как он будет ощущаться в ее руке. Уж лучше придумать какой–нибудь правдоподобный ответ — то есть ответить так, чтобы он не догадался, зачем ей понадобилась эта вечеринка.

— Что ж, задавайте свои вопросы, — сказала Мэдлин. И вдруг — словно кто–то потянул ее за язык — выпалила: — Но если хотите, то я могла бы облегчить ваше состояние. Выбор за вами.

Он явно колебался. Потом, пристально взглянув на нее, спросил:

— Облегчить мое состояние? Но как?

— Рукой, — пояснила Мэдлин, надеясь, что ее догадка верна и что именно так женщина может доставить мужчине удовольствие.

Заметив, что выпуклость на брюках виконта мгновенно увеличилась, она поняла, что все рассчитала правильно.

— О Боже, — простонал он, — вы колдунья.

— Потому что хочу доставить вам удовольствие?

— Потому что хотите этого только для того, чтобы не отвечать на мои вопросы.

— Так, значит, вы не желаете, чтобы я доставила вам удовольствие?

— Я этого не говорил. — Глаза его пылали. — Вы прекрасно знаете, чего я хотел бы.

— Тогда позвольте мне… — Она стала расстегивать его брюки.

Он судорожно сглотнул и пробормотал:

— Но мне все равно нужны ответы…

Мэдлин продолжала расстегивать его брюки, и он не останавливал ее.

— Вы получите ответы на все свои вопросы, — заверила она его. — После вечеринки, хорошо? — Мэдлин понимала, что должна сейчас пойти хоть на какую–нибудь уступку, ведь если сэра Хамфри на вечеринке не окажется, то ей придется просить виконта, чтобы он представил ее этому человеку.

Расстегивая последнюю пуговицу, она подняла на него глаза.

— Значит, договорились? — Мэдлин ясно давала понять, что это единственный выбор, который она предлагает.

Энтони посмотрел на нее долгим взглядом.

— Да, договорились, — прохрипел он.

Отстранив ее руки, он быстро расстегнул кальсоны, и Мэдлин едва не вскрикнула, увидев возбужденную мужскую плоть. Разумеется, она прекрасно знала, что ей предстоит увидеть, однако зрелище оказалось весьма устрашающим.

— Погладь же, — прохрипел Энтони. — О Боже, пожалуйста, погладь!..

Хотя она кивнула, на мгновение ее охватила паника. Что, если она сделает это… как–то неправильно? Что, если ему не понравится? Жаль, что она не прочитала побольше из той проклятой «гаремной» книги.

— Только я не знаю точно, как это делается, — пробормотала Мэдлин, осторожно обхватив пальцами мужскую плоть.

— Я покажу вам. — Энтони накрыл ее руку своей. — Вот так, понятно?

— О–о–о!.. — воскликнула она. — Это… как доить корову.

Энтони невольно рассмеялся:

— Да, наверное. Хотя я никогда не доил корову. — Он убрал руку и пристально посмотрел ей в лицо. — Неужели ваш любовник никогда не просил вас проделать с ним это?

Мэдлин отвела глаза.

— Просто скажите, если вам нравится. Вам действительно нравится?

— О, вы сводите меня с ума… — Он протяжно застонал. — Да, милая, вот так…

Он поцеловал ее в губы, а затем рука его легла ей на грудь. «Ах, это просто удивительно, — подумала Мэдлин, опуская глаза. — Интересно, что бы я почувствовала, если бы это… если бы его плоть оказалась во мне?» При мысли об этом ее охватило возбуждение, и рука ее стала двигаться быстрее.

— Ах, милая Мэдлин… — Энтони снова застонал. — Такая практичная… такая порочная… ты заставляешь меня…

Он внезапно умолк и, сунув руку в карман, вытащил носовой платок.

— Мэдлин, о Боже!..

В следующее мгновение из его горла вырвался хриплый крик, и он излил семя в платок, который судорожно сжимал в руке.

— Все, милая, достаточно… — проговорил он, задыхаясь.

Мэдлин замерла, глядя как зачарованная на свои руки. Прежде она никогда не делала ничего… столь интимного. И кто бы мог подумать, что это выглядит так захватывающе?..

Тут Энтони поцеловал ее в лоб, и она вдруг почувствовала, что на глаза ее навернулись слезы. Да, ей хотелось плакать при мысли о том, что они с Энтони никогда не окажутся в одной постели. Было совершенно очевидно: если бы она отдала ему свою невинность, то отдала бы и свое сердце. А распутник совсем не тот человек, которому женщина может отдать свое сердце, благоразумная женщина, такая как она.

Дорогая Шарлотта,

вы совершенно сошли с ума. Неужели Вы действительно думаете, что Норкорт и леди Тарли могут вести себя прилично, находясь рядом с юными впечатлительными девушками? Интересно, что мисс Прескотт думает о Вашем плане?

Ваш кузен Майкл.

Энтони медленно приходил в себя, спускаясь с вершин блаженства. Мэдлин же отводила глаза, когда он смотрел на нее; было ясно, что она испытывает неловкость. Пытаясь как–то приободрить ее, он спросил:

— С вами все в порядке? Вы хорошо себя чувствуете? — Да, прекрасно. — Она по–прежнему старалась не смотреть на него.

— Жалеете, что остались со мной?

— Нет, конечно, нет. — Мэдлин покачала головой и тут же добавила: — Поскольку я выполнила ваши условия, наше соглашение остается в силе, не так ли?

Энтони нахмурился:

— Выходит, это для вас самое главное? Вы стремитесь во что бы то ни стало заполучить свою вечеринку?

— А для вас что самое главное? — Тут она наконец–то посмотрела ему в глаза.

Энтони медлил с ответом. Для него все произошедшее действительно имело значение. Он чувствовал, что его все больше влечет к этой женщине, однако не собирался говорить ей об этом — она и так уже пользовалась своей властью над ним, вернее — его необъяснимой одержимостью ею.

Да и как бы он объяснил ей, что никогда не встречал такой женщины, как она? Если бы он сказал ей об этом, она посчитала бы его редкостным болваном. Но все дело в том, что он всю жизнь старательно избегал любых серьезных связей, то есть таких, которые могли бы растянуться надолго. И вот теперь Энтони чувствовал, что с этой женщиной все может получиться иначе, совсем не так, как получалось до сих пор. Более того, он даже не знал, радует ли его это или огорчает.

Пожав плечами, он пробормотал:

— В данный момент я не могу сказать, что для меня самое главное. Я знаю только одно: ничего подобного я прежде не испытывал.