Есть в сердце тишина и боль утраты,

Есть память об ушедших берегах.

О чем звенят последние закаты

В чужих лугах?

Мне так нужна твоя любовь и помощь,

Я вновь хочу,

Чтоб тонкий месяц в голубую полночь

Зажег свечу.

Не плачь, когда вдруг я, душою дряблый,

Склонюсь к земле.

Пусть сосен бронзовые канделябры

Молчат во мгле.

О том, что не всегда – одни утраты,

Что ночью можно в рыжих спать стогах…

Когда горят последние закаты

В чужих лугах.

Быстро лето прошло, скоро осень пройдет,

Вновь заглянет в окошко зима.

И никто не заметит, никто не поймет,

Что для счастья не надо ума.

Если даже по числам и дням расписать,

По минутам разбить свою жизнь, —

Не удастся загадки судьбы разгадать,

Позабыть про житейскую стынь.

Сколько разных мелькнет и улыбок, и плеч

Сквозь туман заколдованных дней…

Есть щемящая грусть от разлук и от встреч,

От зовущих вечерних огней.

Мы так часто глядим в журавлиную даль,

Где белеющий Спас на Крови…

Нам несбывшейся жизни становится жаль,

И тоскуем о светлой любви.

Нас незримая сила куда-то ведет,

Возвышает, свергает сама…

Жаль, что жизнь, словно лето, однажды пройдет, —

И в окошко заглянет зима.

Не встречу вновь желтоволосый день

Среди цветов на золотистых нивах.

Не позову беспечных и красивых,

Исчезнувших в неведомую сень.

Не полюблю напевы стран чужих, —

И тех, кто ныне в бесконечной моде…

Когда страна забыла о свободе —

Рождается в душе мятежный стих.

И слышится свободных далей звон,

Какие-то исчезнувшие песни, —

Совсем иных долин, иных времен,

Прекрасных и доселе не известных.

Они зовут в другую даль и звень,

Тоскуют о беспечных и красивых, —

О синих васильках на желтых нивах,

Краях, где светел незакатный день.

Я храню в сердце ласковый день,

Где стареющей матери лик.

Свет забытый ночных деревень

В смутной памяти снова возник.

Вижу вновь, как мои журавли

Улетают за солнечный лес.

И о счастье тоскуют вдали

В глубине незакатных небес.

О навек уходящие дни,

Подарите любимым покой.

Спите, братья и сестры мои,

Средь берез за вечерней рекой.

Нежных далей зеленая звень,

Кротких ангелов ласковый глас, —

В сердце льет голубеющий день —

Близкой осени розовый час.

Вы пройдете с усталой улыбкой Гертруды,

Отведете задумчиво взгляд.

Нынче листья с осин, как червонцы Иуды,

На забытую землю летят.

Нынче новой изменой охвачены долы…

Не о том ли тоскуете вы,

Что так быстро прошел жизни праздник веселый,

Что в багряных пожарах холмы?

Что от прежних надежд листьев пламенных груды

Лишь остались… как память зовущих утрат…

Вы уйдете с прощальной улыбкой Гертруды

И уже не вернетесь назад.

Я помню наш недолгий разговор

В холодной дымке, гаснущей, осенней,

О том, что вместе по тропе весенней

Нам в неоглядный не уйти простор.

Я помню ваши грустные глаза,

Задумчивую тихую улыбку…

А ветер о былом настроил скрипку,

О днях, где летних далей бирюза.

Где в тайне утренней ваш милый взор

Безоблачнее был и вдохновенней.

Где мы мечтали по тропе весенней

Вдвоем уйти в неведомый простор.

Как годы, уплывут куда-то льдины,

И ты забудешь о моей реке…

Какие-то неясные картины

Останутся, быть может, вдалеке.

Останутся покаянные речи,

Молитвы и забытые слова…

Затеплятся в ольхе вечерней свечи

О тех, о ком едва жива молва.

Лишь улыбнутся нежные ундины,

Средь лунных волн растают вдалеке…

И уплывут куда-то в полночь льдины,

И ты забудешь о моей реке.

Ты в прежних днях была душой нежнее,

Когда всходили первые цветы.

Но, от весны обманчивой хмелея,

С небес спустилась в годы маеты.

Где грязь дворов, ступени и перила

Чужих домов измызганы нуждой…

Ты в смутных днях подачек не просила,

Старясь стать смиренною сестрой.

А жизнь сурово тесто замесила,

Оставив все надежды вдалеке.

И не одну тебя судьба носила

На утлой лодке по ночной реке.

Когда же утро воскресило тайну,

Твой строгий лик сияньем неземным, —

Прохожие увидели случайно

Утопленницу с нимбом золотым.

И кто-то плакал, о тебе жалея,

Забыв года никчемной суеты…

И ты была в тот час еще нежнее,

В иных краях найдя свои цветы.