Поначалу я объяснял себе эти ошибки, это чудесное исчезновение Александра Невского тем, что святой князь просто не вмещался в историю России, которую создают западные русисты, которую создавал и ученик знаменитого профессора Грановского, либерал Василий Осипович Ключевский.

Наверное, это так...

Но есть в этом исчезновении святого князя и другой более высокий смысл.

Святой князь сам уходит из этой истории, потому что эта история России имеет очень малое отношение к истории Святой Руси, в которой жил и которую защищал святой благоверный князь.

Чтобы понять причину неприятия нашими либералами-западниками святого благоверного князя, надо вспомнить, чем же был для нашей страны Александр Невский.

Ему было всего двадцать лет, когда он одержал блистательные победы над войсками папы Римского, защищая Русь, но самая главная его победа была одержана, как представляется нам, не на поле сражения.

Когда его отец, великий князь Ярослав Всеволодович умер в 1246 году в Каракоруме, сразу распространились слухи, что его отравила вдова хана Угэдэя...

Слухи эти, как явствует из исторических свидетельств, распространял представитель Папы, и делал это после того, как все попытки римского престола выпросить у монголов под свое управление Русскую Православную Церковь провалились, как провалились ранее попытки латинян силой покорить Северо-Восточную Русь.

Задумаемся, какие мысли могли занимать Александра Невского, когда в октябре 1246 года он спешил во Владимир на похороны отца? Какие чувства переполняли отважное сердце осиротевшего князя?

Он был князем единственного нетронутого вражескими нашествиями княжества! Блистательные победы одержал он над могущественными врагами... Вспомним, наконец, что Александру Невскому было тогда всего двадцать шесть лет...

Как же не воспламениться, как не разгореться в сердце праведному огню мщения?!

И если бы князь Александр Невский был просто героем, он так бы и поступил. Но Александр Невский — не просто герой. Он — святой князь. Смиренномудрие, не вписывающееся в западный героический эпос, уживалось в святом Александре Невском с воинским бесстрашием и дерзкой отвагой.

Александр Невский принял решение, потребовавшее от него, быть может, большего героизма, чем любой бранный подвиг. Ради спасения Отечества и Православия князь готов был пожертвовать и собою, и своей славой непобедимого героя...

И этот подвиг смирения Александра Невского, как и бранные его подвиги, преследовал ту же цель: сохранение православия как нравственно-политической силы русского народа.

Навечно "повенчав Русь со степью", князь выбрал не только свой Путь. Он выбрал Путь Руси на многие столетия вперед.

Узнав в 1263 году о кончине святого князя, митрополит Кирилл сказал, обращаясь к народу:

— Дети мои! Знайте, что уже зашло солнце земли Русской!

Тогда еще не знали, что, теряя своего защитника и строителя на земле, обрела Русь великого защитника и молитвенника на небесах...

Известно это стало, когда августовской ночью 1380 года в храме Рождества Богородицы во Владимире вдруг вспыхнули сами по себе свечи, и пораженный ужасом и трепетом пономарь увидел, как осиянный дивным светом встал из гроба Александр Невский.

Главное же Чудо произошло 8 сентября на поле Куликовом, на Рождество Пресвятой Богородицы...

И так теперь всегда было в нашей истории.

Неимоверно емкие на страдания, труды и подвиги нашего народа столетия пролегли между Невской битвой и годами ленинградской блокады. И все-таки в духовном смысле это звенья одной цепи.

И как не вспомнить в канун 60-летия Великой Победы, что 1 декабря 1937 года, прорвав все атеистические кордоны тогдашнего агитпропа, святой благоверный князь Александр Невский, едва ли не первым из наших небесных заступников пришел к своим соотечественникам, чтобы укрепить их накануне величайших, предстоящих нашему народу испытаний...

Тогда Александра Невского в гениальном и, я бы сказал, иконописном исполнении Николая Черкасова, в грозной, боговдохновенной музыке Сергея Прокофьева увидели и услышали миллионы советских людей. И как не вспомнить, что 29 июля 1942 года, в страшное для Советской армии лето поражений, был учрежден орден Александра Невского...

И разве не Святой князь укреплял защитников блокадного Ленинграда, разве не он вел наших солдат в заснеженных степях под Сталинградом? Разве не о нем вспоминали наши танкисты в напичканных ревущим железом полях под Прохо-ровкой? Разве не его лик сиял на груди наших полководцев, приведших нас к Победе?..

Но еще более существенно духовное заступление святого князя.

Вспомните, что происходило, когда 12 мая 1922 года власти зиновьевского Петрограда решили публично надругаться над мощами Святого Благоверного князя. Можно предполагать, на что рассчитывали эти злобные враги православия, но чтобы увидеть, что же в результате произошло, достаточно просто открыть глаза...

Не митрополит Вениамин задумал произвести вскрытие мощей, но мощи Святого князя были вскрыты как раз, когда наступил час страшного испытания для Русской Православной Церкви.

Тогда уже были разграблены храмы, по всей стране шли процессы, но самое страшное, что тогда обновленцы, выпестованные в канцеляриях Троцкого и Зиновьева, уже приступили к захвату Русской Православной Церкви, и — был такой момент в нашей истории! — один лишь митрополит Вениамин и стоял на пути захватчиков, пусть и обманом, но почти добившихся признания церковной иерархией.

Повторим, что не митрополит Вениамин задумал произвести тогда вскрытие мощей, но мощи Святого князя были вскрыты, и Александр Невский, явился, чтобы укрепить покладистого митрополита!

Духовный меч благоверного князя лег в его мягкую руку.

И священномученик Вениамин, митрополит Петроградский, совершил подвиг, который было назначено совершить ему. Бесстрашно отлучил он от Православной Церкви обновленцев.

Вениамина уговаривали, его запугивали. Ему было объявлено: если он не снимет отлучения, то будет расстрелян. Священномученик митрополит Вениамин не дрогнул, не выпустил из рук духовный меч Александра Невского... Ценою своей жизни защитил он в те страшные дни Русскую Православную Церковь.

А в наши дни...

Все мы были свидетелями, как митрополит Ленинградский и Ладожский Алексий выносил раку с мощами Святого князя из Казанского собора, где на долгие семьдесят лет были заточены они в музее атеизма. И если даже и на русском жаловании, то всё равно не для России, а, так сказать, для некоей мировой общественности... Так сказать, — за это ведь и гранты выплачиваются! — попытка помочь этой мировой общественности и через 763 года взять реванш над Россией.