Петти получил подряд на обмер и оценку земель в Ирландии для их экспроприации и наделения участками солдат армии Кромвеля. Он искал индикаторы и критерии, чтобы солдаты получили одинаковые по ценности участки земли. В результате на участке выращивали траву и взвешивали скошенное сено. Его вес был «внутренней ценностью» земли, а затем надо было заплатить работникам и за перевоз на рынок и продать сено (так высчитывали «открытую ценность» – рентабельность участка).
Этот труд имел большой успех среди капиталистов. Формулу Петти «Труд – отец богатства, а земля – его мать» повторяли больше века. Локк считал, что по самым скромным подсчетам доля труда в полезности продуктов составляет 9/10, а в большинстве случаев 99 % затрат.
Так была создана трудовая теория стоимости, фундаментальный блок политэкономии. Позже А. Смит превратил политэкономию в науку о законах экономики, согласно доминирующих представлений о хозяйстве в культуре Англии.
Возникновение и развитие современного капитализма произвело тектонические изменения в народном хозяйстве в Западной Европе, а затем в колониях и во все странах, которые старались сохраниться в ходе экспансии Запада. Эти страны были вынуждены изучать западные институты и учреждения, создавать собственную тяжелую промышленность, свои армию и флот – на своей культурной почве. Государствам, купцам и образованным сословиям надо было иметь представления о хозяйстве стран, с которыми были отношения. Во время потрясений и сдвигов в нарождающемся капитализме соседям было необходимо понимать новые приемы механизмы и торговли и передвижений товаров и денег. Эти процессы надо было «видеть и чувствовать», изучать признаки и следы этих процессов, цели и последствия их действий.
В истории был драматический период: Испания, не включенная в интенсивный процесс монетаризма, но «открытая» европейскому рынку, ввозила из Америки огромную массу золота и серебра – и непрерывно беднела, ибо это золото и серебро уплывало в Англию, созревшую для монетаризма и имеющую политэкономию, которую в других странах не понимали.
Тенденции традиций, привычек и решений в экономической деятельности обычно соединяются в речах и диалогах, литературе, трактатах и книгах ученых. Сгустки этих смыслов становятся тем, что называют (или называли) политэкономией. Изменения их смысла и попытки внедрить их в жизнь для начала можно отследить по текстам известных философов и экономистов, таких как А. Смит, Ф. Лист, К. Маркс, Дж. М. Кейнс, В. Ойкен и современных авторитетов. Прислушаемся к суждению Кейнса, крупного мыслителя прошлого века. Он сказал: «Идеи экономистов и политических философов, правы они или нет, гораздо более могущественны, чем это обычно осознается. На самом деле вряд ли миром правит что-либо еще. Прагматики, которые верят в свою свободу от интеллектуального влияния, являются обычно рабами нескольких усопших экономистов».
В разных вариациях эта мысль встречается и у многих других мыслителей. Те идеи и утверждения, которые мы изучали в школе и вузе, загоняют наш ум в определенные рамки.
В общем, чтобы овладеть смыслами процессов хозяйственной деятельности, государство и общество любой страны должны были иметь «образы» собственного народного хозяйства и экономики тех стран, с которыми ведутся коммерческие отношения или от них исходят угрозы. Для этого надо сделать эти образы видимыми (в форме текстов и документов, расчетов и схем, карт и таблиц). Эта операция называется визуализация. В принципе, эти операции выполняются непрерывно в самых разных формах, большинство об этом и не думает. Но часто приходится помучиться, чтобы найти способ.
Я помню, как в 1960-е годы в химии произошел прорыв в визуализации молекул и их структур. Какой был подъем! Сначала стали доступны образы молекул вещества посредством облучения его электромагнитным полем – ультрафиолетовым и инфракрасным. Получали спектры: один позволяет увидеть связи атомов электронами, а другой – расположение ядер атомов в молекуле. Потом освоили спектроскопию ядерного магнитного резонанса – получили три «портрета» молекулы, сделанных в разном свете и с разных ракурсов. Набор таких методов быстро расширялся, счастливое время! Сложные проблемы разрешались быстро, как будто нам помогала магия. Возможность видеть предмет исследования в каком-то смысле преобразовала картину мира. И не только в химии, я бы даже сказал, что именно в общественной науке такой подход обладает более широкими возможностями, чем в естественных науках.
Ведь мы научились из всей нашей среды, даже Вселенной, выделять какую-то вещь или явление, назвать их именем и охватить их мышлением как отдельные целостности. Чтобы их мысленно рассмотреть и проникнуть в их сущность, мы на время отодвигаем в сознании другие вещи и явления, концентрируем разум на данном объекте. Но в общественных процессах надо увидеть большую систему со множеством элементов и связей, очень подвижную.
Почти всегда мы думаем о частичке хозяйства – она влияет, в малой или большой мере, на нашу личную жизнь и часто на жизнь народа. Но иногда необходимо задуматься не о частичке, а обо всем калейдоскопе мозаики этих частичек. Например, в тот момент, когда наше народное хозяйство как целость расчленяется и переделывается, а то и уничтожается. Представить себе образ такого хозяйства трудно, но все-таки каждый человек имеет некоторый образ.
Была такая притча. Шестеро слепых изучали слона. Один потрогал ногу и сказал: «Слон – это колонна». Второй схватил за хвост: «Слон – это веревка». Третий потрогал хобот: «Да нет же! Это толстый сук дерева». Так все спорили. Шел мимо мудрец и сказал: «Вы трогали разные части слона, а слон – это все то, о чем вы говорите».
Но все же лучше создавать этот образ, используя инструменты и методы, которые уже были изобретены и опробованы – они экономят время и усилия, а главное, с ними легче обсуждать проблемы с друзьями и скептиками. Например, можно представить «портрет» хозяйства в виде сети или ткани множества институтов, которыми покрыта хозяйственная деятельность, включая распределение и потребление. Атомов хозяйства слишком много, и их движение трудно рассмотреть невооруженным глазом, а институты изучают большие сообщества ученых.
Короткое отступление, оно поможет представить образ хозяйства в политэкономии (и других подобных инструментов сознания). Вспомним, как изменилась картина мира с появлением постклассической науки, когда нам представили мир элементарныхчастиц и космологии.
Древние люди (и наши дети) представляют мир как упорядоченное целое, все частицы которого связаны невидимыми нитями, струнами. Это – Космос. Добавляли: с ним воюет Хаос (боги помогают превратить хаос в порядок и вернуть его в Космос). Человек, проникнутый космическим чувством, ощущает единство Бытия, а себя считает обитателем огромного и прекрасного дома. Научная революция представила мир как машину. Этот образ упорядочил механицизм декартовского рационализма. Становление механистической картины мира, утверждение атомизма и рационализация сознания разрешили задачи идеологии восходящего буржуазного общества и легитимации нового политического порядка. Из этой картины мироздания идеологи английской революции непосредственно выводили естественность конституционной монархии как наилучшей из форм политического порядка. Разрушались иерархические структуры власти, скрепляющие людей солидарностью, основанной на образе жизни, традициях, религии. Возникало гражданское общество, основанное на индивидуализме людей-«атомов».
Человек же традиционного общества видит мироздание как Космос – упорядоченное целое, с каждой частицей которого человек связан мириадами невидимых нитей, струн. Хабермас так излагает разные формы легитимации власти – в новом обществе и в традиционных обществах: «Старые концепции мироздания: мифические, религиозные и философские – подчиняются логике взаимодействия людей. Они отвечают на фундаментальные вопросы коллективного существования людей и истории жизни отдельной личности. Их темами являются справедливость и свобода, насилие и гнет, счастье и благодарность, болезни и смерть. Их категории – победа и поражение, любовь и ненависть, спасение и приговор» [5].
