– Ну, знаете! Хороша десяточка! Четверть дневной выручки. А главное, если вы не в силах повлиять на собственных пожарников, так зачем же было, извините, браться?.. Вы поймите, это скоропортящийся товар! На часы счет. И что мне прикажете делать?

– Тебе? – Листопад быстро прикинул. – Через час чтоб быть у меня. При себе иметь… – он прищурился, – сто пятьдесят.

– Рублей?! – абонент задохнулся.

– Ну не долларов же окаянных. Мы, слава Богу, патриоты.

– Да вы, Евгений Варфоломеевич, в себе?! Даже если всё распродать за день…

– Распродавать вы будете регулярно, а решать надо сейчас. Тем паче предназначается не для меня. Вам тоже крышу укрепить не помешает. Улавливаешь? В общем, жду у себя в кабинете.

– Может, лучше как обычно? Сан Саныч вернется и…

– Не лучше, – Листопад прислушался к нарастающим звукам в коридоре и заторопился. – Мормудон через час пятнадцать уезжает. И если опоздаете…

– Еду. Но это против правил. Надеюсь, в первый и последний раз…

– Жду. Да, если будут люди, просто зайдешь и передашь конверт. Скажешь, корреспонденция от Сан Саныча. Конверт есть?

– Да найду… Вот хоть – «С 1 мая».

– В него и положи. Да чтоб все по двадцать пять! А то знаю я вас: насыплете мелочи начальству, так Мормудон меня самого выкинет. Всё! Ко мне люди… Заходите, товарищи, заходите.

Он швырнул трубку на рычаг, – в кабинет вернулся замполит Звездин.

– Кто позволил? На минуту оставить нельзя. Куда звонил?

– В метеослужбу.

– Интересовался погодой на Магадане? – довольный шуткой, Звездин подмигнул. – Где явка с повинной?

– Передумал.

Звездин побагровел. Заметил разбитое вдребезги стекло.

– За это ты мне отдельно ответишь как за мелкое хулиганство.

– Угу! Могучий довесок к валютным операциям. Ну, чего дураковать, замполит? Отпусти, пока не поздно. В долгу не останусь.

– Долги ты Родине отдашь. На зоне.

– Ой, упертость наша российская, – Листопад сокрушенно помотал головой. – В преф не играешь? Оно и видно. Знаешь, в чем твоя проблема? Ты уверен, что у тебя на руках козыри и даже не задумываешься о ходах противника.

– Это ты-то противник? Ты с этого дня – считай, зэк. И не просто. Думаешь, если бугай, так всё нипочём? Не таких в тюрьме опускали, – раздосадованный Звездин демонстративно послюнявил и оттопырил средний палец. – Уж я позабочусь, раз ты ко мне без понимания. Ясненько?

Листопад вздохнул:

– Куда ясней. Потому в последний раз предлагаю: давай по-доброму. Ты меня отпускаешь. А я тебе даю возможность доработать до пенсии.

Звездин от души захохотал:

– Сильны вы, кубанцы, как погляжу, на хапок брать. Только здесь пужливых нет и твои штучки-дрючки, стал быть, не проходят. Эх, жалко, что комитет быстро прознал, а то б мы тебя, голуба, от души поучили… А вот и похоронная команда по твою поганую душу. Прошу, прошу!

Впрочем вошедший без стука русоголовый крепыш в черном костюме особенно приглашения и не дожидался.

– Привет смежникам, – он вскользь прошелся цепким взглядом по задержанному.

– Можно сказать, готовое дело отдаю, – поплакался Звездин. – От себя оторвали. Всех забот осталось – кинуть в камеру да оформить раскрытие.

– Начать да кончить, – комитетчик хмыкнул. – Куда мне с ним?…Как обычно? В тринадцатый?

Он принял от замполита пачку документов, отмахнулся пренебрежительно от предложения вызвать сопровождающий наряд, кивнул задержанному и, не оборачиваясь, шагнул первым.

Идя следом по пустынному райотделовскому коридору, Листопад оценивал ядреного, будто крепкий орешек, поигрывающего мускулами комитетчика. По коридору тот не шел, а, расправив широкую грудь, стремительно рассекал воздух. Должно быть, ощущал за спиной крылья Родины.

– Ну что? Давай знакомиться? – войдя в пустой кабинетик с единственным столом и двумя стульями, комитетчик радушно протянул крепкую ладонь. – Разница в возрасте у нас небольшая. Так что предлагаю – без чинов и на «ты». Юра меня зовут.

– То есть вот так запросто? Друган, товарищ и братан? – прищурился Иван.

– А это смотря до чего договоримся, – в голосе Юры скрежетнул державный металл: шальная веселость загнанного в угол валютчика ему не понравилась. – Расскажи лучше, как дошел до жизни такой? – Шагал, шагал к коммунизму в стройных рядах строителей, рванул вперед, да и… Заплутал, наверное.

– Увлекся и – попал во вражеский окоп, – в тон Ивану подыграл комитетчик. – А ты, вижу, парень не промах – силен пошутковать. Ну, компания, в которой ты шагал, нам хорошо известна. Тот же Торопин, за ним ведь и мошенничество, и карманные кражи. Это тебе не стройные ряды строителей коммунизма, а натуральный штрафбат. Тебя-то, сына знаменитого профессора, как туда занесло?

Иван уныло насупился.

– И как дальше жить будем? – все так же лучезарно поинтересовался Юра.

– Хотелось бы регулярно.

– Всем бы хотелось. Но не всем дано. Тут весь вопрос, где дальше жить. И с кем. Надеюсь, против Советской власти ты ничего не имеешь? – округлое Юрино лицо озарилось хорошей открытой улыбкой, – родина-мать излучала готовность к всепрощению.

«Стало быть, будет вербовать», – сообразил Листопад. Он глянул на часы на стене и доверительно пододвинулся поближе:

– Хочешь предложить стучать?

– Так это… В общем-то сообщать об имеющихся фактах – гражданский долг каждого, – от нежданного напора комитетчик оторопел. Но тут же устыдился собственного мельтешения. – Да и куда тебе деваться? Либо – так, либо – зона.

– Во-первых, имей в виду: я до последнего стоять буду, что доллары поганые мне, пьяному, менты подсунули. И потом – на хрена я тебе? Всё одно не местный. Так что пользы от меня как от агента никакой.

– Оно, конечно, пользы с тебя не слишком, – согласился Юра. – Но, с другой стороны, какая-никакая учетная «палка». Мне и то на днях втык сделали, – за полгода ни одной вербовки. А вот тебе прямая выгода. Соглашаешься на сотрудничество – пойдешь прицепом. На минимальный срок. Так что, дашь подписку?

– Так уже дал.

– Когда?! – Юра на глазах расстроился. – И – кому?

– Директору школы. Когда в пионеры вступал.

– Да ты!..

– Не пыли, – нетерпеливо перебил Листопад. – Поговорим как разведчик с разведчиком. Хочешь обменять? Меня на замполита.

– Н-не понял, – Юра незаметно утратил привычную снисходительную улыбчивость и как-то незаметно, ерзая, принялся отодвигаться, напряженно вглядываясь в дико косящий глаз.

– Не тушуйся, не сбрендил. Имею информацию, что через… – Листопад сверился с часами на запястье комитетчика, – сорок минут будет происходить передача взятки Звездину за разрешение поставить дополнительную торговую палатку.

– И знаешь, кто и где? – недоверчиво уточнил Юра.

– И даже, сколько и в чем будут деньги. Да этот давала сам, чуть прижмете, расколется. Так что? Торопин у тебя и без меня упакован. А капитан-то милиции пожирней будет пожива, чем хилая вербовка вчерашнего студента.

– Оно бы так. Только – не по линии моего отдела.

– Тем хлеще. Масштабность подхода проявишь.

– Это да, – мечтательно согласился Юра. Он решительно стукнул кулаком по собственной ладони. – Ладно, – попробуем. Если не соврал, – от вербовки ты, конечно, не уйдешь…

– Да ты чего?! Оборзел?

– Не уйдешь. Без этого «отмазать» тебя от валютного дела не смогу. Но зато «стучать» на своих не заставлю. Даешь подписку о негласном сотрудничестве и – исчезаешь из города. Единственный, на кого напишешь, – замполит. А вербовку со временем похерю. Как неоправдавшуюся. Так что – по рукам и побежали? А то мне еще группу захвата надо успеть подключить.

– Но гляди, если вложишь, – Листопад неохотно пожал протянутую руку. – Не посмотрю на ксиву…

– Жену стращать будешь, когда женишься, – азартно перебил его комитетчик.

Он протянул чистый лист.

– Значит, в центре строки – «Подписка о негласном сотрудничестве»…