— Нет, — послушно-дурашливо ответил он.

— Тогда, может, впустите?

— Да, да, конечно! — Маркби отошел от двери, пропуская незваную гостью. Поставил чашку, быстро сказал: — Позвольте ваше пальто. Надеюсь, вы не обиделись. Я удивился потому, что решил, что… приехала Лора… моя сестра.

Фрэн сняла кремовое шерстяное пальто. Приняв его, Маркби сразу понял, что держит шикарную вещь. И дорогую, наверное, стоит столько же, сколько его месячная зарплата.

— Сюда, — пригласил он, открывая дверь гостиной. — Я как раз пил чай…

— Чаю не хочу, спасибо. Наелась и напилась. Только что обедала у Банджи и Шарлотты.

У Банджи? Так, наверное, она называет полковника Стенли? Господи!

— Они мне говорили. Утром я заезжал к ним поздравить с Новым годом.

— Я в курсе. Поскольку отобедать у них вы отказались… кстати, не из-за меня ли?

— Нет, что вы! — пылко возразил Маркби. — Просто я договорился о встрече с другим человеком и не знал, успею ли закончить дела до обеда. Видите ли, встреча была деловая.

— Понятно. — Фрэн устроилась на диване, скрестив ноги. На ней была юбка в крестьянском стиле, которая хорошо сочеталась с сапожками, а светлые волосы были скручены длинным жгутом и перевязаны оранжевым шелковым шарфом. — А я думала, у вас романтический обед на двоих.

— Если хотите знать, я только что пообедал дома консервированной фасолью с тостами.

Фрэн засмеялась грудным смехом, который производил неотразимое впечатление.

— А мы ели жареную свинину под яблочным соусом, чудесную хрустящую жареную картошку и королевский пудинг — такого я с детства не пробовала!

— Приехали поиздеваться? — улыбнулся Маркби.

Фрэн покачала головой.

— Я подумала, нам с вами надо поговорить. Банджи ведь получил такое же гадкое анонимное письмо, как и те, о которых вы меня спрашивали, так? Я имею в виду, он получил еще одно.

— Он сам вам сказал? — осторожно спросил Маркби.

— Нет, конечно. Мне сказала Шарлотта. И не смотрите на меня так удивленно. Я в курсе, что Банджи все от нее скрывает, но он не умеет врать. Стоит ему начать притворяться, как она тут же понимает: он пытается что-то от нее скрыть. Ну а уж она знает, как все выяснить. Кстати, о предыдущем письме ей тоже известно.

Вспомнив, как заговорщически разговаривал с ним по телефону полковник, Маркби вздохнул. Почти все жены — прирожденные сыщики.

— Да, но он не хочет, чтобы письма обсуждались в открытую. Насколько я понял, он считает: если об анонимных письмах узнают, у автора появятся последователи. И подметные письма покатятся лавиной.

— Письма имеют отношение к смерти Гарриет? — осведомилась Фрэн.

— Не знаю, — сказал, помолчав, Маркби.

— Значит, вы в самом деле считаете, что ее смерть произошла при подозрительных обстоятельствах? Я имею в виду таблетки.

— По-моему, это возможно, но подчеркиваю, никаких доказательств у нас нет, во всяком случае таких, которые можно предъявить в суде. Все, что есть, — это устные заявления людей, знавших Гарриет, в том числе и ваше. Свидетели утверждают, что она никогда не принимала транквилизаторы, как и вообще лекарства. Не удалось нам найти и флакон или упаковку или выяснить, откуда она могла их раздобыть. Лечащий врач ей ничего подобного не прописывал. У нее дома никаких лекарств не обнаружено. Сержант перерыл мешок с мусором, но не нашел там ни обертки, ни пакета из аптеки. Мы даже обыскали ее машину, но там тоже ничего не оказалось. Настоящая загадка, а я загадок не люблю. Что же касается писем… возможно, они не имеют к делу никакого отношения. Пока я не выясню, чем занималась Гарриет в последние дни, я не продвинусь вперед ни на шаг.

— Значит, вы так и не узнали, кто ее приятель? Тот, кто побывал у нее на Рождество…

— Нет. Одного подозреваемого мы уже вычеркнули.

— Догадываюсь, кого именно. Красавца цыгана? Но кто бы ни подмешал ей таблетки… А я склонна верить, что таблетки ей именно подмешали, что она не приняла их добровольно… Так вот, он должен был быть у нее утром второго дня Рождества.

— Да, за завтраком у нее действительно был гость. Но его мы пока не можем найти.

— А не тот ли это тип, который был у нее накануне вечером?

— Не обязательно. Гость, приезжавший к ней на Рождество, уехал поздно ночью. Конечно, потом он мог вернуться.

— Сколько времени вам отведено на это дело? — спросила в своей прямой манере Фрэнсис.

— Заседание коронерского суда отложено из-за праздников. Оно состоится в пятницу. Пока же мы делаем все, что предписано законом. У нас есть отчет о вскрытии. Опрошены очевидцы. Вопрос насчет таблеток пока остается открытым, но не забывайте, что в «Плюще» есть камин. Приняв транквилизаторы, Гарриет могла попросту сжечь коробку из-под них. Что же касается ее падения на рыночной площади, то всем известно, что ваша кузина любила выпить, так что боюсь, всех наших улик недостаточно, чтобы вынести вердикт о смерти при невыясненных или подозрительных обстоятельствах, тем более… — Маркби замолчал.

Фрэн закончила фразу за него:

— Тем более об убийстве, совершенном неизвестным лицом или неизвестными лицами. Мы ведь говорим об убийстве, да?

— Возможно.

Зеленые глаза полыхнули досадой.

— Какие вы все осторожные! Итак, насколько я поняла, если вы не найдете неопровержимых улик к пятнице, все кончено. Гарри будет похоронена и забыта.

— Фрэнсис, я не могу строить дом без кирпичей.

— Точно, не можете. — Нога в изящном сапожке раздраженно топнула по ковру. — Получается, убийце все сойдет с рук? И часто такое бывает?

Маркби улыбнулся:

— Точно никто не знает. Можно только подозревать…

— Вот именно! Я тоже могу привести вам такой пример! Правда, тот случай никак не связан с… — Фрэн ссутулилась. — Я сегодня не за рулем. На обед к Банджи и Шарлотте ходила пешком, к вам тоже пришла своими ногами. Поэтому, если угостите меня чем-нибудь, я не откажусь.

— Конечно, с удовольствием, — ответил Маркби.

— Мне, пожалуйста, виски, если у вас есть.

Сделав глоток, Фрэн оживилась. Ее зеленые глаза засверкали, и она злорадно спросила:

— А где Мередит?

— Наверное, у себя, в «Розе».

— Совсем одна? Вы не боитесь, что она подружится с Томом Фироном? Я бы на вашем месте опасалась.

— По-моему, бедняга Том ей не нравится. Не знаю, что именно он сделал, но он ее чем-то задел. Да, вы правы, мне не по себе при мысли, что Мередит живет в Пакс-Коммон совершенно одна. Там слишком пустынно.

— Как вы с ней подружились? Насколько я понимаю, она почти постоянно работает за границей.

— Мы познакомились во время следствия, когда она в последний раз была в Англии.

— Значит, она совершенно одна живет в Пакс-Коммон, а вы — здесь? — Фрэн взмахнула рукой, обводя гостиную. — Не планируете более тесные отношения?

Маркби почувствовал, что краснеет.

— Между нами вполне определенные отношения, и мы ничего не собираемся менять.

— Вот и отлично. Хорошо, когда знаешь, где та грань, которую нельзя переступать. В общем, насколько я поняла, ничто не мешает вам пригласить меня поужинать?

— Вы мне не по карману! — ответил Маркби, платя Фрэн той же монетой. — На мое-то жалованье? Вы, наверное, шутите!

— Перестаньте! Если у вас туго с деньгами, я и сама могу вас пригласить.

— Сегодня вечером у меня уже назначено свидание.

— Догадываюсь, с Мередит. Что ж, можем встретиться как-нибудь в другой раз. Я пробуду в «Скрещенных ключах» до начала следующей недели. — Фрэн допила виски и встала.

В прихожей, когда он помогал ей надеть пальто, она, посерьезнев, заявила:

— Знайте, я на вас рассчитываю.

— Делаю все, что могу. Но пока у меня нет даже мотива. Вот что самое плохое.

— Я основная наследница Гарри, если не считать небольших сумм, которые она отписала различным благотворительным фондам защиты животных. Теоретически мне ее смерть выгодна, но я не подмешивала ей таблетки; к тому же в то время я каталась на лыжах в Швейцарии. — В зеленых глазах зажглись насмешливые огоньки.