И ободряя друг друга, ко всем олимпийцам бессмертным Руки простерши и каждый взывая с молитвою громко. Гектор повсюду меж тем поспевал на конях пышногривых, Взором подобный Горгоне иль мужеубийце Арею. Сжалилась, их увидав, белорукая Гера богиня; Тотчас к Афине она обратила крылатое слово: "Горе, Эгидодержавного Зевса дитя! Неужели В самом конце отречемся от гибнувших в битве данайцев? Злобным постигнуто роком, быть может, все войско поляжет Силой бойца одного. Он свирепствует ныне без меры, Гектор, Приама дитя, и несчетные беды свершает". И синеокая ей отвечала богиня Паллада: "Верно, давно бы сей Гектор и силы, и жизни лишился, Здесь, на родимой земле, укрощенный руками данайцев, Если бы Зевс, мой отец, не упорствовал в пагубных мыслях, Несправедливый, жестокий, моим начинаньям помеха! Ныне забыл он, как часто я сына его выручала В дни, как его Эристей подвергал испытаниям тяжким. Часто он к небу взывал, и всегда-то Зевес Олимпиец С неба меня посылал, чтобы я отвратила несчастье. Если б все то, что теперь происходит, предвидеть могла я Прежде, когда его сын был в Аид крепковратный ниспослан, Чтобы Аидова страшного пса привести из Эреба, Не избежал бы тогда он стигийских течений глубоких. Ныне мной Зевс пренебрег, исполняя желанье Фетиды, Той, что колени сжимала, касаясь рукой подбородка, И умоляла почтить разрушителя стен Ахиллеса. Время придет, будет вновь меня звать синеокой и милой. Но запряги поскорее коней своих цельнокопытных, Я же отправлюсь в чертоги Эгидодержавного Зевса И боевые надену доспехи. Увидим мы вскоре, Будет ли рад нам в душе Приамид шлемовеющий Гектор, Если внезапно пред ним мы на поле сраженья предстанем, Или, упав близ судов, кто-нибудь из троянцев, быть может, Птиц плотоядных и псов своим жиром и мясом насытит". Молвила так. Белорукая Гера послушалась слова. Встала великого Кроноса дочь и, спеша, снарядила Быстрых коней златосбруйных, богиня почтенная Гера. Дочь же Эгидодержавного Зевса Афина Паллада Сбросила легкий покров у порога отца Олимпийца, Пестрый, который сама она сшила руками, трудившись. Панцирь Зевеса, сбирателя туч, она быстро надела, Вся облачилась в доспехи войны, причиняющей слезы, И в колесницу из меди пылавшей поставила ноги. Также копьем запаслась дочь родителя, славного силой, Тяжким, большим, чтоб героев ряды укрощать им во гневе. Гера коснулась бичом лошадей и, скрипя, растворились Сами собою ворота небес; охраняют их Горы, Те, чьим заботам доверен Олимп и великое небо, Чтоб разверзать и смыкать над воротами темную тучу. Этой дорогой послушных узде лошадей они правят. С Иды меж тем увидал их Зевес и разгневался сильно. С вестью немедля велел он лететь златокрылой Ириде: "Быстро помчись к ним, Ирида, назад их верни, не дозволь им Дальше идти; не к добру они распрю затеют со мною. Ибо я так говорю, и угроза моя совершится. Я легконогих коней обессилю под их колесницей, Я колесницу сломаю, самих же во прах ниспровергну. Десять годов, чередой совершая свой круг, пронесутся, Но и тогда они ран не залечат, что гром нанесет им. Пусть Синеокая видит, легко ли с отцом состязаться. Геру же меньше виню и не так на нее негодую, Ибо привыкла давно мне перечить во всяком желаньи". Так он сказал. Ветроногая с вестью помчалась Ирида, Быстро с Идейских высот на обширный Олимп опустилась. Там, возле первых ворот многодольной горы Олимпийской Их задержала, представ, и Зевесову речь возвестила: "Бурно куда вы стремитесь, что сердце в груди взволновало? Не позволяет Кронид заступаться за войско данайцев. Ибо он так угрожал, если только исполнит угрозу: Под колесницею вашей он быстрых коней обессилит, Он колесницу сломает и вас опрокинет на землю. Десять годов, совершая свой круг, пронесутся, Но и тогда не залечите раны, что гром нанесет вам. Пусть Синеокая видит, легко ли с отцом состязаться. Геру же меньше винит и не так на нее негодует, Ибо привыкла давно ему в каждом желаньи перечить. Ты же, бесстыдная псица, строптивее всех, если вправду На Олимпийца дерзнешь своим длинным копьем замахнуться". Так говоря, быстроногая прочь удалилась Ирида. Гера со словом тогда обратилась к Афине Палладе: "Горе, Эгидодержавного Зевса дитя! Не хочу я, Чтоб из-за смертных людей мы решились бороться с Зевесом. Пусть погибают одни, пусть другие из них выживают, Как решено им судьбой. Пусть между войском троянцев и греков |
