Перед воротами войско; не то, обратившися в бегство, К женам в объятья они устремятся, врагам на потеху. После ж того, как вдвоем все фаланги побудите к битве, Мы с аргивянами, здесь оставаясь, продолжим сражаться, Хоть и устали весьма, — но к тому нас нужда приневолит. Ты же, о, Гектор, отправишься в город и, в дом наш пришедши Матери скажешь моей и твоей, чтобы женщин почтенных В храм синеокой Афины, в Акрополь, она пригласила. Пусть она выберет прежде в чертоге своем покрывало, То, что покажется ей всех дороже, красивей и больше, И, отмкнувши ключом от священной обители двери, Сложит его на колени прекрасноволосой Афины. Также пускай даст богине обет принести ей во храме В жертву двенадцать бычков годовалых, с ярмом незнакомых, Если наш город и жен, и младенцев она пожалеет, Если от Трои священной теперь отразит Диомеда, Дикого воина, грозного силой, виновника страха. Ибо скажу, изо всех аргивян он безмерно сильнейший: Не трепетали мы так пред владыкой мужей Ахиллесом, Хоть, говорят, он богиней рожден. Но и этот не меньшим Гневом объят, и никто с ним по силе теперь не сравнится". Так он промолвил, и Гектор в то время послушался брата. Тотчас в доспехах войны с колесницы он спрыгнул, Острым копьем потрясая, потом обошел все фаланги И побуждая троянцев к войне, вызвал грозную сечу. Вновь обратившись к врагам, они встретили войско ахейцев, И аргивяне назад отступили, резню прекращая. Им показалось, что с звездных небес кто-нибудь из бессмертных В помощь к троянцам слетел: так отважно они обернулись. Гектор меж тем громогласно взывал, ободряя троянцев: "Храбрые воины Трои, союзников славное войско, Будьте мужами, друзья, помышляйте о бранной отваге. Я же иду в Илион и скажу там старейшинам Трои, Мудрым советникам города, также скажу нашим женам, Пусть умоляют богов, обещав принести гекатомбы". Так говоря, к Илиону пошел шлемовеющий Гектор. И об затылок его и пяты билась черная кожа, Ровной каймой окружавшая выпуклый щит Приамида. Тою порой сын Тидея и Главк, Гипполохом рожденный, Вышли в средину меж войск, порываясь друг с другом сразиться И, наступая один на другого, сошлись они близко. Первый тогда Диомед, среди боя отважный, промолвил: "Кто ты, поведай, о, воин бесстрашный? Кто либо из смертных? Раньше тебя я не видел в бою, прославляющем мужа; Ныне же ты всех других далеко превзошел по отваге, Ибо копья моего длиннотенного смел дожидаться. Горе отцам тех мужей, кто с моим повстречается гневом. Если же ты кто-нибудь из бессмертных, спустившийся с неба, Знай: с небожителем богом я в битву вступать не намерен. Прожил недолгую жизнь могучий Ликург, сын Дриаса, Он, кто бороться дерзал с богами, живущими в небе. Некогда он разогнал воспитательниц буйного Вакха По Низеону, священной горе. И они побросали Тирсы на землю, бичуемы мужеубийцей Ликургом. Вакх, убоясь, погрузился в морскую пучину, Где устрашенного бога Фетида в объятьях укрыла, Ибо он сильно дрожал, испугавшись угроз человека. И рассердились на мужа легко живущие боги. Зевс его сделал слепым, и недолго на свете он прожил, Ибо он стал с этих пор всем бессмертным богам ненавистен. Вот отчего не хочу я с богами блаженными биться. Если же смертный ты муж и земные плоды поедаешь, Ближе ступай, чтоб скорей угодил ты к погибели в сети". И, отвечая, промолвил блистательный сын Гипполоха: "Что о рожденьи моем вопрошаешь, сын храбрый Тидея! Также как листья в лесу нарождаются смертные люди. Ветер на землю срывает одни, между тем как другие Лес, зеленея, приносит, едва лишь весна возвратится. Так поколенья людей: эти живы, а те исчезают. Если же хочешь, поведаю все, и да станет известным Род наш тебе, как уж многим известен он людям доныне. В Аргосе дальнем, богатом конями, есть город Эфира. Жил там Сизиф, из людей самый хитрый, — Сизиф, сын Эола. Сына родил он на свет, и название дал ему Главка. Беллерофонт беспорочный у этого Главка родился, Боги его красотой одарили и силой отрадной. Только недоброе против него в своем сердце замыслил Прет: из народа его он изгнал, — он, могуществом первый Между аргивцев, под скипетр его подчиненных Зевесом. Ибо Антея, с богинями равная Прета супруга, Жаждала с Беллерофоонтом смешаться в любви потаенной, Но соблазнить не могла: у него было доброе в мыслях. С речью обманной тогда она к Прету царю обратилась "Прет! Иль умри, иль убей ненавистного Беллерофонта: Тайно желал он в любви сочетаться со мной, не желавшей". |
