Силой ли город разрушить или предложить осажденным Надвое все поделить, чем владеет тот город прекрасный. Те же, врагам не сдаваясь, к засаде готовятся тайной. Стену, взойдя на нее, защищают их милые жены, Малые дети и мужи, теснимые старостью грустной. Сами в засаду идут. И Арей их предводит с Афиной. Оба они золотые и носят из золота ризы, Видны далеко, огромны, в доспехах больших и прекрасных, Как подобает бессмертным, — а люди представлены меньше. К месту приходят они, где засесть им казалось удобным, Подле потока, — куда пригоняют стада к водопою. Там они тайно засели, покрытые светлою медью. Двое поодаль от войска укрылось лазутчиков в поле И поджидают прихода овец и быков криворогих. Вот появились стада; их два пастуха провожают, Слух услаждая свирелью, коварства врагов не предвидя. Те же, увидевши их, нападают и прочь угоняют Стадо быков и отару красивых овец белорунных И пастухов умерщвляют. Тогда в неприятельском стане Воины, сидя в собрании, слышат смятенье близ стада, И устремляются все, на коней быстроногих садятся, Скачут навстречу врагам и стрелой прибывают на место. Там, на речном берегу их фаланги вступают в сраженье, Копья бросают друг в друга, снабженные острою медью. Распря видна там и Смута, и Смерть, по рядам пробегая, То не пронзенного ловит, то держит пронзенного мужа, То через битву смятенную за ноги тело волочит: Платье у ней на плечах обагренное кровью людскою. Воины мечутся всюду и бьются, как будто живые, И бездыханные трупы одни у других увлекают. Дальше он тучный участок разрыхленной нови представил, Трижды распаханный плугом, обширный. И пахарей много, Идя по всем направленьям, яремными правят волами. Каждый же раз, как они, возвращаясь, межи достигают, Муж к ним подходит и кубок со сладким вином им подносит. Всякий назад на свою борозду обращается тотчас, С жаждой придти поскорее к меже целины плодородной. Пахоть за ними чернела, как бы настоящее поле, Хоть золотая была: то великое сделал он чудо. Дальше представил он ниву с обильной, высокою жатвой. Всюду жнецы там стояли и острыми жали серпами. Наземь в огромном числе полосами ложатся колосья; Сзади вязальщики крепко в снопы их соломою вяжут. Трое вязальщиков стали поодаль от прочих. За ними Дети сбирают колосья, чредою подносят в охапках И подают торопливо. Перед бороздою хозяин, Радуясь сердцем, безмолвный, стоит, опираясь на посох. Вестники, дальше под дубом, хлопочут о пире обильном И убивают большого быка, принесенного в жертву. Жены муку просевают, готовя обед для рабочих. Дальше из золота сделал он дивный, большой виноградник, Сладким плодом отягченный; висели в нем черные гроздья; Ветви держались кругом на серебряных длинных подпорах. За виноградником темный представил он ров, обнесенный Вкруг оловянной оградой. Виднелась одна лишь тропинка — Путь для носильщиков в дни, когда сбор наступал винограда; Этой тропинкою девы и юноши, в резвости детской, Шли и в корзинах несли медосладкие гроздья. А посредине меж ними дитя на отзывчивой цитре Нежно играло и пело прекрасную песню Лемноса Голосом слабым. И все, ударяя согласно об землю, Вторили пеньем и криком и двигали быстро ногами. Дальше представил он стадо быков круторогих. Он их из золота частью и частью из олова сделал. С громким мычаньем коровы из хлева стремились на выгон. Подле реки звонкоструйной, вблизи камышей шелестящих, Четверо шло золотых пастухов, провожая то стадо. Девять за ними вослед бежало собак резвоногих. Вдруг средь передних коров два бестрепетных льва появились И, налетев на быка, увлекают мычавшего громко. Быстро собаки и люди к нему на защиту стремятся. Львы между тем, на быке разодравши огромную шкуру, Черную кровь его пьют и жадно глотают утробу. Тщетно их люди желают прогнать и собак натравляют. Те, уклоняясь от львов, не дерзают вцепиться зубами, Только надвинулись близко и лают, готовые к бегству. Далее славный Гефест хромоногий представил обширный Пастбищный луг средь долины и стадо овец белорунных Вместе с загоном и хлевом и крытыми к ним шалашами. Далее славный Гефест хороводную пляску представил С дивным искусством, подобную той, что в обширном Кнозосе Некогда в честь пышнокудрой Дедал учредил Ариадны. За руки взявши друг друга у кисти, там в пляске кружились Юноши вместе и девы, берущие вено большое. Девы в льняных покрывалах, а юноши в светлых хитонах, |
