Вам же и Зевс Олимпиец охотней желает победу, Чем аргивянам. Вы сами дрожите и в бой не идете". Так он сказал. И Эней, посмотревши в лицо Аполлону, Бога узнал Дальновержца. И громко он Гектору крикнул: "Гектор и все полководцы троянских дружин и союзных! Будет позором, когда от данайцев, любимых Ареем, Бросимся вверх в Илион, пораженные слабостью духа. Ныне к тому же предстал мне один из богов и уверил, Что промыслитель верховный Зевес нам заступником будет. Дайте ж, ударим на храбрых данайцев! Пусть тело Патрокла Не без борьбы унесут аргивяне к судам быстроходным". Так он сказал и вперед из переднего ринулся ряда. И обернулись троянцы и стали лицом к аргивянам. Тою порою Эней поражает копьем Леокрита, Храброго друга вождя Ликомеда, дитя Эрисбаса. Жалость в душе ощутил Ликомед, увидав его гибель, Близко к врагам подошел и блестящим копьем замахнулся И Гиппасида сразил Апизаона, пастыря войска, В печень, внизу от грудной перепонки, и члены расслабил. Из плодородной земли Пэонийской пришедши под Трою, Первым считался он после могучего Астеропея. Жалость почувствовал Астеропей, увидав его гибель, И устремился вперед, желая с врагами сразиться, Только пробиться не мог, оттого что, прикрывшись щитами, Длинные копья уставив, они окружали Патрокла. Всех обходил Теламонид и громко давал приказанья. Он убеждал от убитого не отступать полководца, Также вперед не кидаться в сраженье, отдельно от прочих, Но неотступно вкруг тела ходить и сражаться толпою. Так повелел им Аякс исполинский. Пурпуровой кровью Вкруг обагрилась земля, и тесною кучей лежали Трупы троянцев, союзников гордых, а также ахеян. Не без кровавых потерь и ахейцы в то время сражались, Все ж они в меньшем числе погибали, о том помышляя, Как бы в толпе отклонить друг от друга грозящую гибель. Так воевали герои, бушуя, как яркое пламя. Ты бы подумал тогда, что и солнце погасло и месяц: Черная туча такая разлилась над местом сраженья, Где, окружая Патрокла, стояли храбрейшие мужи. Все остальные троянцы и дети ахеян свободно Бились под небом открытым. Сияло палящее солнце, И не виднелося тучки нигде над землей и горами. Бились они с передышкой, держась друг от друга далеко, И уклоняясь взаимно от стрел, причиняющих стоны. Те же, что были в средине, страдали от мрака и битвы. Даже храбрейших героев тяжелая медь удручала. Двое вождей знаменитых, боец Фразимед с Антилохом, Стоя отдельно от прочих, еще не услышали вести, Что беспорочный Патрокл свалился. Они полагали, Что невредимый он бьется с передней толпою троянцев. Оба сражались вдали и от верных друзей отклоняли Бегство и смерть, повинуясь тому, что наказывал Нестор Прежде, когда он войска побуждал перед флотом сражаться. Так продолжалась весь день роковая, великая битва. От напряженья и пота колени и голени млели, Ноги сгибались внизу, а глаза и могучие руки Были забрызганы кровью у воинов всех, что сражались Над благородным слугой быстроногого внука Эака. Точно как шкуру с большого быка, насыщенную жиром, Муж доверяет рабам и велит растянуть ее ровно; Те же становятся в круг и в различные стороны тянут; Влага выходит из кожи, а жир проникает в средину, И от усилия всех раздается она равномерно: Так и троянцы и греки тянули на малом пространстве Тело туда и сюда. Троянцы в душе уповали В Трою его утащить, аргивяне — к судам многоместным. Грозно кругом раздавалось смятение бурного боя. Не осудили б Арей, подстрекатель мужей, ни Афина, Битвы подобной, хотя бы глядели, исполнены гнева. Столь беспощадную схватку в тот день над умершим Патроклом Зевс возбудил Олимпиец, мужей и коней утруждая. Сын же Пелея о смерти Патрокла еще не проведал: Войско вдали от судов, под стенами троянцев, сражалось. Не опасался Пелид, что любезный товарищ погибнет, Но полагал, что от вражьих ворот невредимый вернется. Также не знал Ахиллес, что Менойтия сын благородный Трою разрушит один без него, или с ним совокупно. Часто, вдвоем оставаясь, от матери это он слышал, Тайно ему возвещавшей решенья верховного Зевса. Но умолчала она о великом несчастье грозившем, Не объявила, что должен милейший товарищ погибнуть. А воевавшие мужи, подняв заостренные копья, К трупу все ближе теснились и в давке рубили друг друга. То возгласит кто-нибудь из ахейских мужей меднобронных: "Други! Бесславием было б вернуться к судам углубленным. |
