— Вроде того, миссис. Только, знаете, у природы на сей счет иной раз возникают собственные соображения.

Гэйба не интересовала эта тема, ему было о чем подумать.

— Перси, — с деланым безразличием сказал он, — а вы не расскажете нам о том парне, который владеет нынче Крикли-холлом? Как там его… Темпл, что ли?

— Темплтон. Мистер Темплтон.

— Отлично. Вы вроде как говорили, он тут не был счастлив… — Гэйб умолк, не закончив фразу.

— Да, не был. Потому-то они и уехали. Но я думаю, дело скорее в его жене, Мэри.

— Вот как?

— Детишек у них не было, они здесь вдвоем жили. Крикли-холл слишком велик для одинокой пары. Тут нужна семья, вроде как у вас.

Перси подул на чай, потом сделал осторожный глоток, держа, как обычно, блюдце под чашкой, словно боялся потерять хоть каплю напитка. И в упор взглянул на американца.

— Зачем вы спрашиваете, мистер Калег?

Гэйб понял, что это не пустое любопытство. Но ответила старому садовнику Эва:

— Мы хотели бы понять, почему Темплтоны больше не живут сами в Крикли-холле. Тому есть какая-то причина?

Перси аккуратно опустил чашку на блюдце, блюдце поставил на стол.

— Жена мистера Темплтона заболела почти сразу после того, как они сюда переехали много лет назад. Она так и не привыкла к этому месту, и он, думаю, из-за нее тоже невзлюбил этот дом.

— А вы не знаете, почему ей здесь не нравилось? — спросил Гэйб, более чем заинтересованный.

Перси немножко подумал.

— Мистер Темплтон говорил, будто бы его жена тут чувствовала дурную атмосферу, в доме, и оно вроде как на нее давило. Она, понимаете ли, слыхала разговоры о Крикли-холле, о привидениях и, может быть, слишком серьезно к этому отнеслась. Но то было задолго до того, как она совсем слегла. А сначала происходило разное — простуды, головные боли, у нее спина болела, в общем. А потом обнаружили у нее рак, плохой рак… если, конечно, о раке можно сказать, что он бывает хорошим.

— И что было дальше?

— Они переехали. Совсем. Мистер Темплтон повез жену в Лондон, к специалистам, но она умерла через несколько недель, так мы слышали. А мистер Темплтон никогда сюда не возвращался, заехал только на один день через несколько месяцев, и все. А продать дом не продал.

— Вот как? — удивился Гэйб. — И почему же?

— Я ему как раз этот вопрос и задал в тот день, когда он приехал, чтобы уладить дела с агентом по недвижимости — мистер Темплтон хотел поручить ему дом. Ну, после того, как его добрая леди умерла. — Перси кивнул сам себе, как будто вспоминая тот самый день. — Я работал в саду, как всегда, а мистер Темплтон, он вышел из дома поговорить со мной, в основном сообщить, что я буду по-прежнему тут садовником и помощником, хотя он сам и не хочет больше здесь жить; вообще-то он и раньше любил поболтать со мной. Частенько мы беседовали, и он говорил — ему мое общество помогает забыть о всяких тревогах. Ведь со мной можно говорить о саде и о том, что нужно сделать, и о погоде, и о местных жителях, и о том, что случалось в старину. Тогда он мне сказал, что больше не вернется в Крикли-холл И тот парень, агент по недвижимости — тогда это был мистер Кардей, — должен сдать дом, если найдутся желающие его арендовать, и вообще присматривать за всем. Я спросил, почему бы ему не продать поместье и не забыть о нем. Я же знал, они с женой не были тут счастливы, вот и удивился, почему он не хочет избавиться от этого дома.

Перси посмотрел сначала на Гэйба, потом на Эву, как будто желал убедиться, что его внимательно слушают.

— И он мне сказал, — продолжил Перси, — сказал и при этом оглянулся на дом: «Перси, если жить в Крикли-холле слишком долго, он доведет до безумия. В этом доме есть тайна, и она всегда будет преследовать живущих в нем». Да, именно это слово он и произнес — «преследовать». И его самого что-то преследовало, я бы так сказал. Я сразу подумал о тех бедных детках, умерших здесь давным-давно, и понял, мистер Темплтон прав. Никто ведь не знает, что на самом деле случилось с ними. Как это они могли утонуть в таком доме, как Крикли-холл? И те важные люди, понаехавшие сюда после наводнения, что они скрыли от местных жителей? А я, как и говорил вам на днях, миссис, думаю, они сами были напуганы случившимся с детьми и считали, если правда выплывет наружу, люди из городов не позволят эвакуировать их детей, сколько бы война ни продолжалась. Они бы решили, что детям куда спокойнее оставаться дома, с папами и мамами. — Перси вздохнул, его взгляд слегка затуманился, обратившись к прошлому. — Мистер Темплтон сказал мне, что я могу здесь работать так долго, как захочу. Хотя он и не любил Крикли-холл, все равно не хотел, чтобы дом разрушился. Уборщикам по его распоряжению надлежало платить за ежемесячную уборку ради поддержания дома в жилом виде. Нет, мистеру Темплтону не хотелось, чтобы тут все сгнило, просто он не желал сам заботиться о доме.

— А мистер Темплтон не рассказывал вам о чем-нибудь случившемся с ним в доме, странном и необъяснимом? — тихо спросила Эва.

— Не уверен, что понимаю вас, миссис.

— Он сказал вам, что Крикли-холл может свести человека с ума. У него должны были быть причины для подобного утверждения.

Перси задумался, а Гэйб мысленно застонал. Не собирается же Эва рассказывать старому садовнику обо всем произошедшем в доме с того дня, как они приехали? Но тут резко зазвонил звонок у парадной двери, заставив всех троих вздрогнуть.

Эва бросила взгляд на Гэйба, и тот встал.

— Иду, иду, — сказал он, радуясь тому, что их прервали.

Он пересек холл и открыл парадную дверь. На крыльце стояла женщина, чье лицо показалось Гэйбу смутно знакомым, над головой она держала раскрытый зонтик. На женщине был строгий костюм с ярким шарфом, вот этот желто-голубой шарф Гэйб и вспомнил.

— Мистер Калег… мы встречались в субботу. Я была с мужем. — Слова слетали с губ женщины быстро и отрывисто.

— Да, конечно, — сказал он, узнавая наконец жену викария. — Миссис… э-э… Тревеллик.

Она окинула его пристальным изучающим взглядом, ее тонкие ненакрашенные губы на мгновение сжались в прямую линию.

— Можете вы объяснить мне вот это? — резко спросила она, тыча в грудь Гэйба газетой, которую она держала в свободной руке.

Удивленный, он взял у женщины газету и развернул ее. Крупные буквы сообщили ему, что это «Новости Северного Девона», а заголовок на первой странице гласил: «Советник допустил перерасход средств».

— Простите, я… — начал было Гэйб, но жена викария нетерпеливо вырвала газету из его рук.

— Пятая страница!

Неловко прижав ручку зонтика к плечу, она развернула газету. Капли дождя упали на бумагу, и женщина снова сунула газету Гэйбу.

На пятой странице красовалась фотография удивленной Эвы, стоявшей в дверях кухни. Этот снимок был врезан в общий вид Крикли-холла, сфотографированного, судя по всему, с какой-то точки у моста. Гэйб быстро скользнул глазами по крупным буквам на фотографией: «ДЕТИ УТВЕРЖДАЮТ, ЧТО ВИДЕЛИ В ОСОБНЯКЕ ПРИВИДЕНИЕ».

У Гэйба отвисла челюсть. Столько всего случилось, когда он вернулся вчера домой, что Эва даже не упомянула о визите репортера с фотографом. Конечно же, она не давала им никаких интервью.

Прежде чем Гэйб начал читать заметку, жена викария снова напала на него:

— Вы хоть понимаете, как безответственно себя ведете?!

— Послушайте, я ничего об этом не знаю… — заговорил Гэйб, но она опять перебила его:

— В этот дом вызывали полицию, дети рассказывают всякие сказки о Крикли-холле! Привидения, вы только подумайте! Да еще болтаете об этом с репортерами!

— Так, погодите-ка минутку…

— Вы хоть понимаете, что они могут выследить бедную больную старую леди, просто для того, чтобы раскопать историю, которую следовало похоронить много лет назад?! Из-за вас опять ожили глупые слухи! Скоро в нашем графстве большой праздник, множество людей соберутся вместе. А людей ничто не привлекает так, как эти глупые истории о домах с привидениями! И значит, весь этот бред расползется на мили вокруг, и все захотят собственными глазами увидеть ваш дом и сфотографировать его! Те дети, о которых упоминается в статье, утонули во время наводнения, и ничего больше! — Женщина почти плевалась ядом и кипела.