Послышались крики боли Дочерей, стоны отчаяния. Фар закрыла свои огромные глаза, дрожь прошла по ее телу. Она начала говорить, но Энге прервала ее. Когда Энге вновь заговорила, весь гнев улетучился.

– Сестры мои, которые мне дороже жизни. Я бы с удовольствием умерла, если бы моя смерть понадобилась, чтобы выжили другие. Давайте служить Угуненапсе, служа Амбаласи. Давайте в немом молчании покинем это место, и каждая из нас хорошенько подумает над тем, что произошло. Потом мы все вместе обсудим наши проблемы и выработаем решение, которое устраивало бы всех. А теперь пойдем.

Дочери пошли. Им действительно надо было подумать. Когда Энге и Амбаласи остались одни, старая ученая сказала, превозмогая усталость:

– Этого достаточно для данного момента, но только для данного. Тебя ждет множество неприятностей, мой друг. Обрати внимание на Фар. Она баламутит всех, делит на группы и ведет за собой, создавая раскол в твоих рядах.

– Я знаю и сожалею об этом. Была уже одна, которая толковала учение Угуненапсы, как и Фар. Она умерла, когда в конце концов поняла неправильность своих мыслей. И многие Дочери умерли из-за нее. Пусть этого никогда больше не случится.

– Это уже случилось. Я боюсь за будущее этого города.

Первые весенние дожди принесли нежеланные изменения в долину, где жили саску. То, что когда-то было тоненькими веточками, свешивающимися вниз с обрыва, теперь стало пышной растительностью, спускавшейся с каждым днем ниже и ниже к самой долине. Их нельзя было сжечь – все попытки сделать это были напрасными; нельзя подойти ближе из-за ядовитых шипов. А теперь на их ветвях созревали ядовитые зеленые плоды.

– Когда такой плод упадет, что будет? Какую разрушительную силу мургу спрятали внутри? – сказал Херилак, глядя вверх на пышную растительность.

– То, что и должно быть, – сказал Саноне уставшим голосом, какого Херилак никогда не слышал от него: сказывались его годы. Мандукто и саммадар ушли подальше от остальных, как всегда делали это, желая найти ответы на вопросы, которые все еще оставались неразрешенными. Лицо Саноне искривилось от отвращения, когда он посмотрел на зеленые растения, которые свисали сверху, окутывая кольцами стены долины. – Может произойти что-то ужасное. Кажется, они все время меняются. Или, может, они содержат только семена, чтобы размножаться. Это будет еще хуже.

– Вчера в реке еще было немного воды. Сегодня она совершенно высохла.

– Сейчас весна, всего должно быть много.

– Я хочу посмотреть, что они делали с нашей водой. Мы должны знать. Я возьму двух охотников.

– Один из моих молодых мандукто тоже пойдет с тобой. Завернитесь получше в одежду, обмотайте как следует ноги.

– Я знаю. – Голос Херилака был угрюмым. Еще один ребенок умер. Шипы проникают через песок, если их немного потревожить, а увидеть их почти невозможно. Надо загнать в загон мастодонов. Они едят все подряд. Чем все это может кончиться?

– Это может кончиться чем угодно, – сказал Саноне глухим голосом. Он повернулся и ушел.

Херилак провел свой небольшой отряд мимо охраны и через барьеры, которые окружали долину. Им было жарко в этой одежде, но необходимо было защищаться. Мургу держались на расстоянии и всегда отступали, когда на них нападали.

Они шли вдоль берега высохшей реки. Вдруг впереди послышался шорох. Херилак направил в ту сторону смертельную стрелу, но ничего не было видно, только шлепанье удаляющихся лап. Еще несколько поворотов в долине – и они добрались до барьера.

Он тянулся от стены к стене – густая масса ядовитых растений, увитая цветами, – вертикальные джунгли. Из небольшой плотины сочилась вода и собиралась в небольшую лужицу у основания этого живого барьера.

– Мы можем их срезать, сжечь, – сказал Саротил. Херилак покачал головой, его лицо потемнело от гнева, ненависти и отчаяния.

– Если их срезать, они снова вырастут. Они не горят. Если мы подойдем ближе, нас поджидают ядовитые шипы. Пошли, я хочу посмотреть место, откуда поступает вода.

Когда они выбрались из высохшего русла реки, над их головами просвистели стрелы. Но мургу не было видно. Мандукто указал на куст, ветви которого качались; длинные его корни спускались по склону.

– Мы прыгнем на тропу, если наступим на эти корни. Они все время выращивают здесь эти растения. Их становится все больше и больше.

Они прошли мимо куста и поднялись вдоль высокого берега, когда живая плотина оказалась внизу. Здесь было сделано маленькое озеро. Река текла по новому руслу в противоположную сторону от долины.

Это было очень хорошо, что еще оставалось немного чистой воды.

Когда они спустились в долину, Херилак увидел Саноне, ожидавшего их в условленном месте, и доложил ему о виденном.

– Мы даже мельком не видели мургу, но зато определили, на каком расстоянии от нас они находятся.

– Плотина может прорваться…

– Почему? Она снова будет выращена. Мургу знают, как победить нас. Не в борьбе, а медленным распространением этих ядовитых растений. В конце концов они одержат победу. Мы не сможем их остановить.

Херилак опустился на землю, чувствуя поражение, чувствуя себя таким же уставшим и старым, как мандукто.

– Они победят, Саноне, они победят.

– Ты никогда так не говорил, сильный Херилак. До этого ты вел нас, ты одержал победу.

– Теперь все кончено.

– Мы пересечем пустыню и пойдем на запад.

– Они будут нас преследовать.

Саноне посмотрел на ссутулившегося большого охотника и почувствовал его отчаяние, разделив его независимо от себя. Неужели это была воля Кадайра? Неужели они пошли по следу мастодона только для того, чтобы в конце пути встретить свою смерть? Он не мог в это поверить. Тогда во что же он должен верить?

Его размышления прервали взволнованные крики, и он повернулся, чтобы посмотреть, что произошло. К нему бежали охотники. Они что-то кричали и показывали. Херилак сжал в руке смертельную стрелу и поднялся на ноги. Был такой звук, походивший на всплеск воды. Это вода устремилась в сухое русло реки – желтая от грязи, – быстро наполняя его.

– Плотину прорвало, – сказал Херилак. – Все в порядке?

Саноне посмотрел на грязную воду, которая разливалась по долине. Человеческих тел он нигде не увидел, только поломанные ветки кустарника.

– Река входит в свои прежние берега. Посмотрите, уровень уже снизился. Такое было всегда.

– Это пока они не вырастят новую плотину. Сейчас это ничего не означает.

Даже это приятное зрелище не улучшило настроения Херилака. Он потерял всякую надежду, готов был распрощаться с жизнью. Он даже не поднял головы, когда другие начали кричать; только взглянул исподлобья, когда Саноне опустил ему на плечо свою руку.

– Что-то случилось! – закричал мандукто, впервые за все время в его голосе прозвучала надежда. – Растения, посмотри на растения! Кадайр не забыл про нас, мы все еще идем по его тропе!

Высоко над ними оторвалась масса зеленой растительности и упала с обрыва в долину. Поднялась пыль, и, когда она улеглась, они увидели, что толстые стволы, на которых держались эти растения, были серыми и раздробленными. Они заметили, что зеленые восковые листья свернулись и утратили свой блеск. На некотором расстоянии упал еще один куст.

– Там что-то происходит, но что – мы не знаем, – сказал Херилак, освобождаясь от своего трагического состояния, благодаря невероятным событиям. – Я должен пойти и посмотреть.

Он бежал по долине, держа наготове смертельную стрелу. На другом берегу реки, скалистом и обрывистом, он увидел мургу. Саммадар нацелил на них оружие. Мургу становилось все больше, но в руках у них не было оружия. Они стояли неподвижно, широко раскрыв глаза.

Херилак опустил стрелу. Ему надо было разобраться в происходящем.

Мургу посмотрели на него, он следил за ними. Было тихо. Их разделяла река. Херилак ненавидел их и знал, что их глаза излучают точно такую же ненависть. Тогда что же случилось? Почему они открыли плотину, порубили растения?