– Неужели? Это правда? – Это был повелительный жест, на который Керрик отвечал с подобающим этикетом.

– Для меня это счастье – говорить, а не быть немым, как другие устузоу.

– Сорвите эти отвратительные одеяния. Это животное очень трудно понять.

Эсспелей быстро шагнула к Керрику. Он не протестовал, стоял покорно, когда она своим острым ножом распорола его меховые шкуры и сбросила их. Его тело кровоточило от многочисленных порезов, а его одежда была свалена в кучу на полу.

– Ужасно-розовый, отвратительный, – сказала Арагунукто. – И, совершенно очевидно, самец. Повернись! Я так и знала: хвоста тоже нет. Я видела их на картинках. Там они были мертвые – это в далеком приморском городе Икхалменетсе. Как оно попало сюда?

– Оно вывалилось из урукето во время шторма и приплыло к берегу, – сказала Эсспелей. Она констатировала факты, как будто это так и было: если он говорил так, значит, это правда.

Арагунукто стояла мрачной от гнева.

– Когда это могло случиться? Я точно знаю, что есть только один йилан – устузоу и что он исчез. Ты не тот ли самый устузоу?

– Да, великая. Я был еще раз захвачен в плен, меня посадили на урукето, а потом меня смыло за борт.

– Какой урукето? Кто командовал им? Кто захватил тебя?

Керрик начинал путаться в паутине своей лжи. Арагунукто была очень проницательна, чтобы ее дурачить, но выхода не было.

– Это знание не принадлежит мне. Меня что-то ударило по голове; шторм, ночь…

Арагунукто отвернулась и знаками приказала Фафнеге выслушать ее:

– Это отвратительное существо говорит как настоящий йилан. Это не так. На его рассказ падают тени, которые скрывают его устузоусскую природу. После такого общения мне хочется отмыться. Убей его, Фафнеге, и покончим с этим.

Сопровождая жестами удовлетворение и счастье, Фафнеге подняла свой хесотсан и нацелила на Керрика.

– Нет! Нет причины! – хрипло закричал Керрик. Но приказ был дан, и он должен был быть выполнен. Керрик отскочил в сторону, подальше от оружия, налетев на шокированную ученую. В агонии страха он схватил ее толстые руки и поставил ее перед собой, загородившись ею от нацеленного на него оружия. – Я могу помочь вам, дать ценную информацию!

Но они не могли понимать его, они могли слышать только голос, потому что большое тело Эсспелей полностью закрывало его.

– Убей его! Немедленно! Немедленно! – рассвирепела Арагунукто.

Фафнеге согнулась, держа оружие наготове и подкрадываясь к нему, как к дичи. Эсспелей боролась, пытаясь уйти в сторону. Если бы хоть на миг открылось его тело, он тотчас же был бы мертв. Керрик глядел через плечо ученой; он чувствовал, как она вырывается и падает вперед. В тот же момент он увидел, что дверь открывается.

– Убей ту, у которой смертельная стрела! – завопил Керрик. Теперь его тело было открыто оружию. Когда он кричал, то понял, что выкрикнул это на марбаке. Он, бросился на пол, когда услышал щелчок хесотсана. Стрела так близко пролетела от его лица, что он даже почувствовал ветерок, вызванный ею. Фафнеге видела, как он упал, и вновь направила на него оружие.

– Что происходит? – закричал Калалек. Фафнеге мгновенно повернулась на звук его голоса. Керрик быстро подобрал парамутанские слова:

– Убей! Эту, со стрелой!

Калалек рукой, которая одна сумела вонзить гарпун в гигантского уларуака, вонзил свое копье с такой же силой и с такой же точностью, угодив Фафнеге прямо в диафрагму, и добил вторым ударом. Хесотсан сжег свою стрелу на полу, когда она упала.

Ворвался Ниумак. Его копье было наготове. Сразу же за ним – Армун. Керрик бросился ей навстречу, когда она побежала к нему.

– Нет! Только не ее! – закричал он, но было слишком поздно. Эсспелей визжала от боли, сжимая копье Армун, вонзившееся в шею. Она замертво повалилась на пол, пуская пузыри крови.

– Она была ученой, я хотел поговорить с ней, – сказал он слабо, глядя по сторонам. Армун высвободила свое копье и повернулась, чтобы защитить его. Но в этом не было необходимости. Арагунукто тоже была мертва; Калалек отвернулся от ее тела. Парамутан был в ярости, его глаза налились кровью.

– Еще? – спросил он. – Есть еще?

– Да, в других сооружениях. Но…

Они уже вышли, прежде чем он успел рассказать им о фарги. Он устало собрал свою порезанную одежду и посмотрел на нее. Армун осторожно дотронулась пальцами до его кровоточащих ран на теле и тихо заговорила:

– Когда ты не вернулся, я очень испугалась. Парамутаны тоже. Ниумак пошел за тобой по следу, нашел твое копье, нашел то место, где к твоим следам прибавились следы мургу, и пошел по ним. Они ранили тебя?

– Нет. Это только небольшие порезы. Больше ничего.

Когда Керрик попытался собрать вместе свои шкуры, он старался привести свои мысли в порядок. К этому времени все йиланы должны были быть мертвы. Пусть так и будет. Арагунукто ничего не стоило приговорить его к смерти, потому что ей не понравилось, как он говорил. Это еще раз подтверждало, что единственный выход – это смерть. О мире не могло быть и речи. Может быть, это и лучше. Он увидел, что Калалек вернулся; его копье было окровавлено, руки тоже были перепачканы кровью.

– Какие странные и ужасные существа! Как они извивались и визжали, когда умирали на наших копьях.

– Все мертвы? – спросила Армун.

– Все. Мы вошли в каждый из этих огромных паукарутов, нашли их и убили. Некоторые бежали, но они тоже умерли.

– Надо вот что сделать, – сказал Керрик, изо всех сил пытаясь думать и строить планы. – Мы не должны оставлять следов нашего присутствия здесь. Если мургу заподозрят, что мы на этой стороне океана, они найдут нас и убьют.

– Бросьте тела в океан, – деловито сказал Калалек. Уберите кровь.

– А что, придут другие? – спросила Армун.

– Да, в лодках, которые сами плавают. Здесь – гавань. Если они узнают, что здесь никого нет, это будет для них загадкой, но нас не должны заподозрить. Ничего не трогайте, ничего не ломайте.

– Нам ничего не надо! – закричал Калалек, потрясая копьем. – Ничего из того, что было у этих существ. Мы должны тщательно смыть их кровь с наших копий, иначе нас ожидает самое худшее. Ты говорил, как сильны и ужасны и ни на что не похожи эти мургу, и я изумился. Но ты не сказал мне, как я буду дрожать от гнева и ненависти, когда увижу их. Это очень странно, и мне это не нравится. Быстро к океану с ними, а потом домой, в приятный холод севера.

Нет, на юг, подумал Керрик, но не произнес этих слов вслух. Сейчас был неподходящий момент. Но он в последний раз повернулся к карте на стене перед тем, как уйти. Он слегка дотронулся до неправильной темно-зеленой окружности на фоне светло-зеленого моря. Приморский город Икхалменетс.

Армун увидела, как его тело начало извиваться, и она взяла его за руку.

– Нам надо уходить. Пошли.

Наступила ночь, прежде чем они ушли. Море приняло тела и окровавленные остатки его меховой одежды. Волны должны были унести тела далеко в море. Лишь рыбы были немыми свидетелями происходящего.

Для Ниумака не составляло труда вести их в темноте. Но тропа круто поднималась вверх, и все очень устали, когда наконец они увидели между листьями деревьев пламя костра. Они выкрикивали приветствия, когда выбрались на песчаный берег.

– Вы здесь? Все в порядке?

– Произошли такие жуткие вещи! Смерть и кровь, невероятные существа.

Керрик упал на песок, потом с жадностью выпил холодной воды, которую принесла ему Армун.

– Ты спасен, – сказала она, дотрагиваясь до его лица, чтобы лучше в этом убедиться. – Они схватили тебя, но теперь они мертвы, а ты жив.

– Я спасен, а другие?

– Мы вернемся через океан к ним. У озера они в безопасности. Не бойся за Арнхвита.

– Я не их имею в виду. Что с другими саммадами? Саску – что с ними?

– Я ничего о них не знаю. Ты – мой саммад.

Он понял ее чувства; ему хотелось чувствовать то же самое. Здесь, с парамутанами, они были в безопасности, пока находились далеко на севере, подальше от опасного берега. Весной они снова смогут пересечь океан и перевезти всех остальных сюда из их маленького саммада. Тогда они будут в безопасности. Они сделают это. Другие саммады были сильные и могли охранять себя, отражать нападения йилан. Он не нес ответственности за их существование.