– Я понимаю и очень ценю суть твоих рассуждений. Но это решение будет трудным, очень трудным.

Амбаласи была вполне согласна с этим.

– Вот главное в рассказе о выживании: ничто не бывает легким. У нас так долго были эти города, что мы забыли, что однажды оказались на равных с другими формами жизни. Но мы подчиняем их своей воле. А теперь неплохо было бы найти способ подчинить твоих Сестер, пока они преждевременно не перемрут.

Дочерям потребовался почти весь день, чтобы достигнуть согласия. Амбаласи была занята разведением животных, время от времени бросая гневные взгляды в сторону говорящей толпы. Когда почти уже вечером Энге подошла к ней, она взглянула на нее с выражением ожидания и нетерпения.

– Ну что, будет ли у нас наконец рыба?

– Достигнуто решение, которое полностью отвечает учению Угуненапсы. Равенство во всем, равенство усилий. Сразу же десятеро из нас будут ловить рыбу, потому что десять – это завершенное число, представляющее пальцы двух рук, которые будут выполнять работу. Первые десять будут возглавлять другие десятки и будут издавать приказы в первый день. На второй день будет командовать вторая десятка, и так далее, до тех пор, пока все десять групп не выполнят эту работу, а потом все начнется сначала. Разве это не удачное и не удовлетворительное решение?

Амбаласи выразила отвращение и ужас.

– Абсолютная чушь! Самая что ни есть глупость, которую я когда-либо слышала. Что плохого в том, если выбрать одну ответственную за рыбную ловлю, которая издавала бы приказы? Я считаю, что это безумство; это противоречит учению Угуненапсы. А!.. послушайте, как вы решили. Когда начнется рыбная ловля?

– Прямо сейчас. Я в первой десятке. Мы с удовольствием идем добывать пищу для всех нас.

Амбаласи окинула взглядом прямую, гордую осанку Энге. В это было трудно поверить, но это было понятно, это можно было проанализировать. Если ты однажды посвятила себя какой-то вере, то должна следовать ей до конца – или отказаться от веры. Она уже начинала жалеть о том, что забралась в дебри этой непонятной философии. Она осторожно стряхнула грязь с корней рассады, которую она пересаживала. Насколько по сравнению с философией была проста биология. Но она не имела права отступать. Их возмутительная философия давала хорошие биологические результаты. Она готова была пробовать раскрывать причины этого. Трудно быть первой в науке, первой по интеллекту, первой по разуму. Амбаласи счастливо вздохнула; это было бремя, которое она должна нести.

– Внимание и безотлагательность, внимание и безотлагательность!

Йиланка бессвязно повторяла эти слова, как обычная фарги. Амбаласи оторвалась от работы, чтобы дать волю своему язвительному языку. Но тут она увидела выпачканное грязью существо, которое дрожало от волнения и страха, и ее настроение и желание тут же изменились.

– Одна из нас поранилась во время ловли рыбы. Укус, много крови.

– Подожди. Отведи меня к ней, – у Амбаласи были необходимые медицинские средства на всякий случай. Она нашла их и дала йиланке. – Держи это и пошли.

Они протолкались сквозь толпу обеспокоенных Дочерей, чтобы найти Энге, которая стояла на коленях, поддерживая голову истекающей кровью йиланки.

– Быстро, – умоляла она. – Это Эфен, которая для меня ближе всех. Я закрыла рану, чтобы остановить кровотечение.

Амбаласи посмотрела на скомканные, пропитанные кровью листья, которые Энге прижимала к ране.

– Ты правильно поступила, – сказала она. – Держи это, пока я все подготовлю.

В корзине, свернувшись кольцом, лежала змея. Амбаласи взяла ее сзади за голову и так сжала ее, что рот змеи открылся и показался ее единственный длинный зуб. Свободной рукой она достала что-то наподобие влажной салфетки и протерла ею кожу Эфен. Это не только очистило кожу от грязи, но и продезинфицировало ее. Потом надавила на кожу и отыскала артерию, пульсирующую там; осторожными движениями она вонзила в нее острый зуб змеи. Видоизмененный яд проник в кровь Эфен: на короткое время она потеряла сознание. Только после этого Амбаласи открыла рану.

– Чистый укус. Задето много мышечных волокон, но рана не глубокая. Я прочистила рану. – Острым ножом она убрала кусочки поврежденного мяса. Когда рана снова начала кровоточить, она достала еще одну салфетку, большего размера, и приложила ее к поврежденному месту. Кровотечение прекратилось. – Теперь ей надо отдохнуть. С ней все будет хорошо.

– Как всегда, благодарность Амбаласи, – сказала Энге, медленно поднимаясь.

– Помойся, ты вся в грязи и крови. Что за чудовище ее укусило?

– Вот это, – Энге указала в сторону берега реки. – Оно запуталось в нашей сети.

Амбаласи посмотрела в ту сторону – и впервые за всю свою сознательную жизнь была настолько потрясена, что потеряла дар речи.

Оно было еще живо, извиваясь на земле и ломая деревца и кустарники. Огромное, длинное серое тело, распростертое на земле, такое же толстое, как тело фарги, в длину равнялось 2-3 йиланам, не считая того, что большая его часть находилась в воде. Его пасть была широко раскрыта, взгляд крошечных и безжизненных глаз застыл.

– Мы нашли его, – сказала наконец Амбаласи с некоторым удовлетворением. – Вы видели молодых угрей в океане. Это взрослый.

– Угорь? – знаками спросила Энге со страхом и пониманием. – Этот новый мир Амбаласокей полон чудес и неожиданностей.

– Это должно быть определено самой природой, – сказала Амбаласи, погружаясь снова в свое нормальное поучающее «я» теперь, когда потрясение прошло. – Я не уверена, что вы способны понять теорию тектонических пластов и передвижение материков, поэтому я не буду этим отягощать ваш разум. Но вы можете оценить результаты. Эта земля и далекий Энтобан были когда-то одним континентом. Это было сразу после того, как треснуло яйцо времени. С тех пор медленная дифференция и процесс естественной селекции вызвали значительные изменения, оказали сильное влияние на развитие видов. Я уверена, что мы обнаружим и другие виды, хотя это произойдет не настолько драматично, как в этот раз.

Но через несколько дней Амбаласи пришлось вспомнить об этих словах с некоторой досадой. Это была самая непростительная ошибка, которую она когда-либо допускала.

Рана Эфен быстро зажила. Положительной стороной этого случая была находка огромного угря. Он был гигантским – и очень вкусным, и все досыта им наелись.

Порванные сети были восстановлены, начали соблюдать меры предосторожности, и источник питания был им гарантирован. Мясо, смягченное энзимами, было для них самой лучшей пищей со времени их тюремного заключения.

Когда вернулся накормленный урукето, они отправились на другую сторону реки, где должен быть выращен их новый город. Дочерям очень хотелось увидеть это место огромной важности, и не было недостатка в добровольцах для этой экспедиции.

– Лучше бы они с таким рвением выполняли свою работу, – ворчала Амбаласи, выбирая самых сильных, остальных отстраняя прочь. Как только они оказались на борту, несмотря на их протесты, она приказала всем оставаться внизу, а сама с Энге и Элем забралась на верх плавника.

– Имейте в виду, – строго сказала Амбаласи, – что ваши Сестры добровольно соглашаются на все, кроме настоящей работы. Может быть, тебе следует придумать какую-то систему вознаграждения за труд, если ты не можешь приказывать им трудиться. Придумай быстро, или мы будем голодать. Я полагаю, что ты уже заметила, что добровольная организация ловли рыбы не получилась? Они не очень усердно работают. Они уже сами просят реорганизации системы.

– Я знаю. И это меня очень огорчает. Это привлекает все мое внимание.

Урукето вздрогнул под ними, потому что в это время мимо проплыло огромное дерево и урукето резко свернул в сторону. Эти гигантские деревья, которые росли по берегам реки, во время подъема воды уносятся водой в реку из-за размывания почвы. Птицы все еще щебетали в их зеленой листве. Управляемый Элем урукето еще раз повернул и причалил к узкой полоске земли, где должен был вырасти их город.