— Уилл застраховал свою жизнь, — сказала Натали. — Получателем страховой премии являюсь я. И он платил взносы по крайней мере до четырех месяцев назад. Суть в том, что дабы я могла ее получить, нужно свидетельство о его смерти. Я знаю, что, когда человек пропадает без вести, свидетельство о смерти в конце концов выдается, но только по прошествии семи лет, а ждать так долго я не могу. Поэтому либо я найду его живым, и мы посмотрим, до чего сможем договориться, либо докажу, что он мертв, и получу страховку. Конечно, это звучит бесчувственно, но в моем положении приходится быть такой.
Вы спросили, было ли в пакете еще что-нибудь. Полагаю, следует сказать вам, что в нем было еще одно письмо. — Натали заколебалась. — Адресованное мне. Я не хочу его никому показывать. Письмо очень личное. Но именно оно заставило меня подумать, что произошло нечто ужасное, хотя прямо об этом не говорится.
Письмо было потрепанным, складка стала почти прозрачной, чернила кое-где расплылись.
«Дорогая Натали, — начиналось оно.
Извини. Я понимаю, этого недостаточно, но ты поймешь, что мне больше нечего сказать. Скажи Кэтлин, что я люблю ее. Я всегда любил обеих моих девочек, хоть, может, это не бросалось в глаза».
Подписано было просто «У».
Я вернула письмо Натали и наблюдала, как старательно она укладывает его обратно в сумку.
— Понимаю, что навязываюсь, — сказала она. — Но не сделаете ли нескольких телефонных звонков, когда будете в Бангкоке?
Глава вторая
Я отчетливо помню, как впервые увидел в Аюттхае королевский дворец. Дорогая матушка часто рассказывала, как я стоял, завороженный зрелищем вздымающихся зданий, золота, изящной резьбы, великолепием всего этого. То было самое красивое и поразительное зрелище в моей молодой жизни, и, признаюсь, я так и не утратил ощущение благоговейного трепета, который испытал в ту минуту. Этот город до сих пор ошеломляет меня.
Теперь, вынужденный заняться самонаблюдением, я вижу, что моя очарованность не позволила мне увидеть низких устремлений, отвратительной интриги, ведущейся в самом сердце дворца. Признаки были налицо даже тогда и, разумеется, впоследствии, но, будучи мальчишкой в столь непохожем на все, что видел раньше, месте, я не смог понять их.
Естественно, занятие антикварным бизнесом приводит тебя в соприкосновение с богатством и богачами. Разъезжая по миру в поисках совершенных произведений искусства для украшения демонстрационного зала компании «Макклинток и Суэйн», я бывала в домах, представляющих собой дворцы, на яхтах величиной со средний дом. Встречалась с людьми, у которых денег больше, чем большинство из нас может хотя бы представить. В общем, если не считать редких мук зависти, я довольна жизнью и радостно возвращаюсь в свой маленький дом с небольшим садиком в пригороде и в свой магазин, который, несмотря на площадь в три тысячи квадратных футов, мог бы уместиться в гостиных некоторых домов, где мне приходилось бывать. Однако я ни разу не видела ничего похожего на дом Чайвонгов. Забыть его или их вряд ли удастся.
В аэропорту меня встретил водитель с машиной и быстро увез от толп, которые находишь в международных аэропортах: путешественников; их друзей; мелких дельцов, предлагающих перевозки, отели, поездки в «специальные» торговые места с самыми низкими ценами. В машине были газета на английском языке, «Бангкок геральд», аккуратно упакованное в пластик влажное полотенце для лица и рук, и бутылка холодной воды.
— Надеюсь, поездка в Аюттхаю вам понравится, — сказал водитель. — Отдыхайте, пожалуйста, если что-нибудь понадобится, скажите.
— Спасибо, у меня все хорошо, — ответила я, усаживаясь на обтянутое кожей сиденье. Мне хотелось бы полюбоваться достопримечательностями, но почти ничего не было видно. Мы ехали по большому шоссе на север от Бангкока, и поскольку было десять часов вечера, все скрывалось в темноте. После тридцати с лишним часов пути я вскоре задремала в прохладном уюте заднего сиденья.
Проснулась я от голоса водителя, негромко говорившего по автомобильному телефону. Увидев меня в зеркальце, он сказал:
— Еще всего пять минут. Я предупредил семью о вашем прибытии.
Мы остановились перед красивой десятиэтажной белой башней, похожей на административное здание или отель, стоящей на вершине пологого холмика с кольцевой подъездной дорогой. На въезде стояли два каменных слона примерно трех футов высотой, росли орхидеи. После перелета через столько часовых поясов я не могла взять в толк, почему оказалась в таком месте, но долго размышлять об этом не было времени, потому что едва вылезла из машины под портиком, увидела знакомую белокурую голову, несущуюся ко мне.
— Очень рада тебя видеть, — сказала Дженнифер, крепко обнимая меня. В нескольких футах позади нее стоял застенчивый молодой человек.
— Привет, Чат, — сказала я, чмокнув его в щеку. — Рада видеть и тебя.
Он покраснел. Я вспомнила, что в Таиланде открытое проявление чувств не одобряется, и что теперь, когда он дома, приветствовать его следовало более сдержанно.
— Здравствуйте, тетя Лара, — ответил он. — Я очень рад принять вас в своем доме.
Подошел расторопного вида молодой человек в отглаженном бежевом костюме, ладони его были сложены перед лицом и касались пальцами лба в традиционном тайском приветствии вей. Мне иногда бывает трудно определить возраст людей в таких странах, как Таиланд. Мои контрольные точки исчезают. Но я решила, что ему под сорок. У него были большие очки, широкие скулы и бросающийся в глаза приплюснутый нос.
— Меня зовут Ютай, — представился он. — Я секретарь Кхун Вонгвипы. Очень рад познакомиться с вами. Вы очень дорогая гостья в доме Чайвонгов. Вся семья кроме мистера Чата легла спать, но я провожу вас в вашу комнату. Семья надеется, что вы хорошо выспитесь, отдохнете завтра и вечером встретитесь с ней за ужином.
Я повернулась к машине, но моих вещей уже не было.
— Ваш чемодан отнесут к вам в комнату, — сказал Ютай. — Прошу вас, — и указал на вход, большую резную двустворчатую дверь; обе створки распахнулись, словно по волшебству, но на самом деле их открыли двое молодых людей в униформе. Золотая вывеска рядом с дверью гласила: «Аюттхая трейдинг энд проперти».
— Подожди, сейчас увидишь этот дом, — прошептала Дженнифер.
Я оказалась в мраморном вестибюле. Деревянный потолок был раскрашен в необычайные цвета: золотистый, коралловый, голубой. Впереди были два лифта, за ними застекленные двери, в них я увидела ряды компьютеров и конторские кабинки.
— Это служебные помещения «Аюттхая трейдинг», — сказала Дженнифер. — Они располагаются на первых шести этажах; семья живет на четырех верхних. Пойдем сюда.
Отдельный вестибюль с еще двумя лифтами находился рядом. Ютай жестом пригласил меня в один из них, вставил в отверстие ключ и нажал кнопку с цифрой 9.
— Это этаж для гостей, — объяснила Дженнифер. — Там будем только мы вдвоем, все крыло в нашем распоряжении. Я очень рада, что ты здесь. Совсем одной тут слегка страшновато.
— Кхун Вонгвипа хочет предоставить вам золотую комнату, если она вам понравится, — сказал Ютай, когда дверца лифта открылась в холл размером с мою гостиную. Стены были раскрашены по трафарету золотыми изображениями каких-то божеств, видимо, игравших роль стражей. По обе стороны холла были необычайно красивые резные двери.
— Сюда, — сказал Ютай, сняв туфли перед тем, как войти в левую. Я стояла, глазея, и не сразу последовала за ним. Дженнифер захихикала.
Золотая комната была поистине золотой. Ее обшили панелями из тикового дерева, но потом в древесину вделали листовое золото, создающее какой-то чувственный блеск. Постель на черной лакированной кровати с пологом была уже разобрана. Кроме кровати там находились диван, низкий столик, кресло с лампой для чтения и письменный стол. На столике стояло блюдо со свежими фруктами, на письменном столе — большой букет орхидей. Толстые шелковые шторы были задернуты.
