— Инспектора не видел? — спросил Шальшок, облегченно вздохнув.

Бармен повернулся искренне не понимая вопроса.

— Какого инспектора?

Монлис подумал, что фамилию Лоуна здесь, в общем-то, могли и не знать и называть ее самому ему как-то не хотелось. Если он не представился, значит есть причина.

— Мы вчера с ним вон за тем столиком шипучку пили, — нашелся Шальшок.

— А-а-а… — улыбнулся бармен, — Господина Салиса?…

— Умгу.

— Нет, не видел.

— А вчера, когда мы ушли, он не возвращался?

— Да вроде нет… — насторожился бармен.

— Шинок, поможи ветерану Рушко-Японьськой войны, — раздался шамкающий голос за спиной Шальшока.

Монлис обернулся и увидел старичка землянина, в страшно потертых, но еще чистых, джинсах и морском бушлате с погонами старшины второй статьи. Судя по внешнему виду, старичок мог не только воевать с Японцами, но и запросто ходить с Суворовым через Альпы. Первое о чем подумал Монлис, глядя на старичка, так это то, что так долго земляне просто не живут. Но при более внимательном осмотре старичок казался достаточно крепким. И даже та дрожь, в которой его колотило, не заставила бы землянина рассыпаться. Вспомнив свои ощущения, Монлис полез в карман.

— Налей деду пива, — сказал он и положил на стол две монеты.

Бармен нацедил пиво в пластиковый стакан и ставя его на стойку сказал бродяге:

— Пить будешь на улице.

— Благодарствую, — выдал дед хорошо поставленным дикторским голосом, взял стакан двумя руками и побрел к выходу. Монлис уже не смотрел на него.

— А вечером на улице не шумели?

— Да вроде нет, — задумчиво ответил бармен. — Слушай, ты зайди к вечеру.

Я народ поспрашиваю. Если что было — расскажут. Инспектора здесь уважают.

— Спасибо, — сказал Монлис и пошел к выходу.

На улице, возле дверей, заложив руки за спину и чуть покачиваясь на носках, Монлиса ждал ветеран Ледового побоища. Вид у него теперь был достаточно бодрый.

— Вы про Салиса спрашивали? — в лоб задал вопрос старичок с интонацией интеллигента в третьем поколении.

— Да… — растерялся Монлис.

— Вчера вечером к нему сзади подошли двое и ударили его по голове. Потом подъехала светлая, я думаю белая, темно было, машина и господина инспектора погрузили в нее.

— Откуда вы это знаете?

— Я в кустах сидел, тару сторожил, и как раз передо мной все…

— Что сторожили? — переспросил Монлис.

— Тару. Мы с корешами пустых бутылок собрали с полмешка, а нести не в чем. Сумок не хватило. Вот пока они за мешками ходили я и сторожил бутылки.

Мы их под кустом сложили.

— Марку машины не запомнили?

— Что за модель не скажу, не разбираюсь. Но точно, что не «Фаэтон».

— Спасибо, — поблагодарил Монлис.

После «Торнадо» Шальшок позвонил домой Неверову.

— Здравствуйте, — сказал Монлис слегка подрагивающим от волнения голосом.

— Шальшок говорит.

— Привет, — отозвался, как показалось Монлису, сонный Неверов.

— У нас большие неприятности.

— Насколько большие? — уже менее сонно спросил Неверов.

— Очень большие. Нужно встретиться. Лучше вдвоем.

— Даже так… Тогда слушай. Через сорок минут ты должен быть на станции подземки «Садовая». Зайдешь в первую электричку идущую к «Адмиралтейской», первый вагон, вторая дверь. Встанешь недалеко от двери.

— Дальше.

— Дальше все. Я к тебе подойду. Успеешь?

— Постараюсь.

Монлис повесил трубку и спустился в подземку. Времени было с запасом, поэтому он посчитал совсем нелишним поболтаться между станциями и переходами, затеряться в толпе, если было от кого теряться.

В назначенный час Монлис зашел в поезд на станции «Садовая». Из динамиков что-то сказали и двери закрылись. «Железнодорожников», «площадь Конституции»…

Шальшок выполнил все инструкции и теперь терпеливо ждал, когда к нему подойдет Неверов. Голос в динамиках снова начал гундеть, двери двинулись навстречу друг другу. Монлис почувствовал сильный толчок в спину и через секунду оказался на платформе.

— На выход, — тихо скомандовал Неверов.

Шальшок и Неверов поднялись наверх по эскалатору, вышли на улицу. Они свернули в ближайший переулок, зашли во двор первого попавшегося дома.

— Рассказывай? — сказал Неверов, присаживаясь на лавочку под кленами.

— Вчера нас отстранили от дел и отправили в отпуск. Вечером мы с Церисом и Готлуном посидели в «Торнадо», — заведеньице недалеко от дома Салиса.

Потом они ушли, а мы с Лоуном остались часов до одиннадцати. Когда расходились я ничего подозрительного не заметил. Утром позвонил ему домой, трубку никто не взял. Поехал на квартиру. Почтовый ящик полный, значит дома не ночевал. В «Торнадо» никто ничего не знает. Но у выхода меня встретил старичок землянин рассказал, что вчера ночью видел, как Салиса ударили по голове и увезли на светлой машине.

— Думаешь то самое белое «Пежо»? — спросил Неверов.

— Тут и думать нечего.

— Тогда почему тебя не тронули?

— Может, пока не тронули? А может решили, что я молодой еще, безобидный.

Неверов задумался. Если Салиса украли, а Шальшока оставили, значит у них есть какой-то план. Значит инспектор им для чего-то понадобился. Иначе его могли просто убить возле дома. Значит он жив — Есть какие-нибудь соображения? — спросил Неверов.

— Есть центральный офис, объединяющий два десятка христианских миссий и несколько лечебных центров. Есть факты, связывающие с этим офисом одно белое «Пежо». Сегодня ночью нужно сходить туда и пошарить по ящикам. Может найдем что… Тогда поторгуемся.

— Надо заехать к Диме, посоветоваться. Возможно, у них есть какая-нибудь информация.

— Нет, — сказал Монлис. — Пока им ничего не говори.

— Почему?

— Лоун им не верит.

— Брось. Я их хорошо знаю.

— А я их ни в чем и не обвиняю. Просто пока не говори им ничего. А там разберемся.

— Хорошо, — согласился Неверов, достал из кармана записную книжку и записал что-то. — Домой не ходи. В девять часов вечера придешь по этому адресу.

Инспектор имперского сыска взял из рук землянина вырванный из записной книжки листок и прочитал записанный адрес.

— Запомнил?

— Да.

Неверов достал зажигалку.

Часы на фонарном столбе, возле центра развлечений, показывали половину восьмого. День выдался жарким, наступивший вечер остывал медленно. Стоя под часами Монлис заметно нервничал, периодически аккуратно оглядывался по сторонам. Наконец появилась Найкула. Монлис замер в созерцании волшебной картины. Найкула шла быстрой походкой, явно осознавая, что задержалась больше чем на полчаса. Одета она была по моде землян, в легкое, летнее платье из белого ситца украшенное голубыми цветами, и белые босоножки.

Порыв ветра разметал ее коричневые, почти до плеч, волосы и Найкула левой рукой освободила лицо, убрав локоны за ухо. Монлис медленно пошел навстречу.

— Прости, я опоздала.

— Привет.

— Привет. Всегда так, когда нужно куда-то спешить… — начала оправдываться Найкула, но Монлис не дал ей договорить.

— Пустое. Слушай меня внимательно, это очень важно.

— Что важно?

— Я…

Монлис что-то хотел сказать, из придуманных заранее слов, но забыл их.

Он смотрел в глаза Найкуле и не мог найти того самого правильного слова, которое могло бы объяснить если не все, то многое.

— Что-то случилось? — спросила Найкула.

— Да, — ответил Монлис. — Прости, но я втянул тебя в страшную историю.

— В какую историю?

— Не перебивай. Все очень серьезно. Ты должна уехать. Вместе с родителями.

Сегодня вечером теплоход до Наувара и обратно.

— Подожди, какой пароход? Какой Наувар? — не понимала Найкула.

— Вещей много не берите. Если все обойдется, то вы скоро вернетесь. А если нет, то вещи будут уже не нужны.

— Что случилось?! — почти крикнула Найкула. — Ты можешь толком объяснить?!

— Хватит играть в феминизм! Это не программа «Я сама»! Я, по-твоему, улицы подметаю или бандитов ловлю? — крикнул Монлис и добавил уже тихо.