В детстве его не водили за ручку на вернисажи, премьеры и не учили играть на скрипке, пианино или виолончели. Дитя войны, он рос в смоленской деревне, где люди занимались совсем другими делами. А тут — театр, живопись, литература. К этому же надо было прийти, и он пришел.

     Но сначала была срочная служба в Советской Армии, затем опять служба, на этот раз в московской милиции, и только потом — учеба. Легче было на юрфаке, там надо было учить, осваивать, зубрить, в конце концов. А вот для искусства нужна личность, знающая, анализирующая, обладающая безупречным художественным вкусом. Её вот так вот, с ходу, в себе воспитать не просто... А он воспитал. Человек уже сложившихся представлений об окружающем мире, он сумел организовать себя таким образом, что его пониманию стал подвластен мир художественный. Умел выбирать друзей, которые во многом повлияли на него, много читал, ходил в театры, на концерты, выставки... В общем, англичане подобных называют self-made-man — человек, сделавший себя. В России такие люди не редкость. А Валентин Сергеевич не обошелся еще и без обыкновенного везения. Во время учебы на театроведческом факультете ГИТИСа он попал на практику в газету "Известия", где им заинтересовались, и его сотрудничество с этим знаменитым по тем временам изданием продолжалось долгие годы. Сначала он был внештатником, а позже был принят на работу в качестве заместителя редактора "Известий" по отделу литературы и искусства.

     Газетная критика не предполагает создания масштабных полотен. В своих малых формах она требует лаконичности, точности определений, яркости выразительных языковых средств и, что особенно важно, ясной и определенной позиции автора — ты, как критик, за что ратуешь в этом привлекательном, кажущемся многим простым и незатейливым, а на самом деле таком сложном, туманном и малопонятном мире?..

     Для Валентина Новикова не то чтобы на все вопросы были заготовленные ответы. Конечно, нет. Но главным для него всегда была судьба отечественной культуры, ее прошлое и будущее. И то, и другое существовало, согласно его представлению, в настоящем, в творчестве определенных современных художников, композиторов, музыкантов, деятелей театра, литераторов — во всех тех, кто своим творчеством наиболее ярко поддерживал времен связующую нить в национальном искусстве, в духовной жизни страны.

     И, конечно же, судьба не могла позволить ему пройти мимо творчества Глазунова, с которым у него на протяжении долгих лет установились очень добрые, доверительные и дружеские отношения.

     Вообще Валентин Сергеевич не мог любить вполчувства, вполсердца, вполталанта. Он не был бы Новиковым. А уж если он в человека влюблялся, то в характере того, как он его представлял, напрочь исчезали все отрицательные черты, звучали одни восторги.

     — Старик!.. Ты не представляешь, какого талантливого человека я недавно встретил!.. — восклицал он в телефонную трубку часов в двенадцать ночи, а то и позже.

     Глазунова он боготворил. Как человека и как художника. И кому, как не ему, суждено было написать книгу об этом блестящем мастере и замечательном педагоге? В ней глубина проникновения в суть глазуновского творчества, в ней чувствуется прекрасное знание уникальной по-своему жизни его героя, в ней постоянно ощущаешь к мастеру почтение и неизменный пиетет. Валентин Сергеевич читал лекции в Академии живописи, ваяния и зодчества, а в последние годы работал в открывшейся на Волхонке художественной галерее И.С.Глазунова.

      Человеком Валентин Новиков был жизнелюбивым, балагуристым, слегка ироничным, в минуты споров мог быть "ядовитым" в своих сентенциях и яростным в их выражении. Он не был паинькой; земной и многогрешный. Как и все мы, живущие здесь, на этой Земле. И когда такой человек уходит из жизни, тем, кто его знал, становится тоскливо и горько. Уходит и твоя жизнь… Она же в людях, что рядом с тобой…

     А книги остаются. Останется и эта, написанная прекрасным, умным, добрым и талантливым человеком.

1

…Мороз и солнце — день чудесный, но если всё ж признаться честно, уже не очень рады мы капризам нынешней зимы.

     И ропот слышится в народе: в быту, в политике, в природе — так надоела всем пора, где нет тепла и нет добра…

     Куда, куда вы удалились, страны моей златые дни? Мы в ожиданье утомились: придут ли к нам ещё они?

     Придет ли смена этой стуже, и станет лучше или хуже — ответа ищем, глядя в даль. Великий пост врачует душу… Но за окном ещё февраль.

     Прости за лирику, читатель. Найди к раздумьям повод в ней. Ужели нет желанья, кстати, и у тебя средь смутных дней:

     Открыть окно, испить настой ещё далёкого рассвета, капель весны представить где-то, и надышаться чистотой…

     Февраль уйдёт. Недолгий срок ему назначен был издревле, и он спешит, чтоб дать деревьям надежду на весенний сок.

     Его поспешность — на виду, его повадки откровенны, и потому его, наверно, не каждый любит, на беду.

     Люблю февраль. Люблю за то, что он бывает хмур и нежен. То, как январь, вовсю заснежен, то сразу мартом стать готов.

     Вот так и русская душа: то в муке встанет над обрывом, то вдруг наполнится порывом — и сбросит груз, что ей мешал!

     А он досель мешает ей, гнетёт и давит постоянно. Откуда взялся, окаянный, ты на родной земле моей?

     Уйди добром, исчадье тьмы, и намотать сумей на ус свой — то, как на масленице русской — сжигают чучело зимы!..

По-настоящему выгодная продажа бензопил Champion 12 осуществляется в магазинах нашей компании.

1