Игорь изнывал от любопытства, но не решался спросить, ГДЕ Александр Иосифович набрался недостающей ему мужественности. То есть ГДЕ – это как раз понятно. Под аппаратом Поплавского. Лучше спросить: КАК? Нет, не решусь. Неудобно. Какие-то предположения у меня, конечно, есть. Или подозрения? Не знаю, как правильней сказать. Откуда подозрения? Очень странный эпизод произошел не далее как позавчера. Игорь встречался с... впрочем, не важно, с кем, важно, что на Васильевском. Внезапно обалдевший троллейбус не свернул на Средний проспект, а провез Игоря аж до Большого. Пришлось бежать обратно дворами. Так вот на улице Репина – странной, заваленной строительным мусором улочке, – Игорь внезапно наткнулся на Александра Иосифовича. Тот стоял на узеньком тротуаре и, запрокинув голову, смотрел на окна в доме напротив. Увидев Игоря, Тапкин ужасно засмущался, пробормотал что-то невразумительное и спешно ушел. Почти убежал. Вот так. Не иначе, какая-то романтическая история, господа...

Стоящий на сейфе телефон резко зазвонил. Не переставая распекать Машу, Александр Иосифович снял трубку.

– Лаборатория! Здравствуйте. – Прошу учесть, что, возмужав, Александр Иосифович не утратил ни грамма своей умопомрачительной вежливости. – Да, здесь. Игорь Валерьевич, это вас.

А я догадываюсь. Меня опять куда-то вызывают, причем срочно, сей же момент. По-моему, у нас в Нейроцентре уже вошло в привычку – дергать бедного доктора Поплавского, словно тряпичную куклу.

– Игорь Валерьевич! Пройдите, пожалуйста, в Оздоровительный центр.

Ну? Что я говорил?

Открыв дверь в “Фуксию и Селедочку”, Игорь понял, чего ему сейчас больше всего хочется. Закрыть поскорее эту самую дверь и свалить к чертовой матери из этого сумасшедшего дома.

В коридоре стоял тот самый, похожий на телохранителя, внук Оксаны Сергеевны Людецкой. Из-за его спины робко выглядывал Юрий Адольфович Бляхман.

– Нет, – устало повторял Игорь, сидя за столом. – Нет. И еще тысячу раз – нет. Я вам искренне сочувствую, Юрий Адольфович, но помочь ничем не могу. А вам, молодой человек, я настойчиво советую сходить к психиатру.

– Хорошо. Мы уходим. – Мрачный внук дотронулся до локтя пианиста и двинулся к двери. Тут ему, видимо, пришла в голову какая-то мысль, и он резко повернулся к Игорю: – Мы, конечно, справимся и без вашей помощи. Но я очень прошу вас, ради Юрия Адольфовича, только одну ампулу SD-стимулятора. Я – молодой, я вытяну, а вот ему обязательно нужен будет укол.

– О чем это вы? – Игоря удивила не столько осведомленность непрошенного гостя, а скорее непоколебимая уверенность, звучавшая в его словах.

– Мне не нужен ваш аппарат, – спокойно ответил Самойлов. – Я САМ умею путешествовать. И я умею даже больше, чем вы. Я умею делать СМЕШАННЫЕ миры, в которых могут путешествовать двое! – Тут его голос вдруг зазвучал почти торжественно: – Я обещаю, что больше никогда не потревожу вас своими проблемами. Только, пожалуйста, дайте нам ампулу...

Игорь, плохо понимая, что делает, встал со стула, открыл сейф, достал оттуда ампулу и протянул Самойлову.

– Вы обещали. – Он хотел сказать это твердо, под стать Саше, но получилось почти умоляюще. Игорю действительно хотелось, чтобы эти люди исчезли из его жизни навсегда. На черта мне эти дурацкие заморочки? У меня нормальная, спокойная жизнь, интересная работа, друзья, деньги... Уходите отсюда со своими загадками и тайнами, уходите!

– Спасибо, – сказал Самойлов, принимая ампулу. – Прощайте.

Когда они вышли, Игорь вспомнил, что Юрий Адольфович, кажется, за все время не произнес ни единого слова. И только поздно вечером, уже дома, стоя у окна и глядя на Каменноостровский проспект, Игорь вдруг удивился, почему дал этому настырному внуку только одну ампулу.

Мне темно! Можно здесь включить какой-нибудь свет?

– Пока нет. Потерпите до завтра.

– А как же мне идти?

– Ориентируйтесь по запаху. Стены пахнут плесенью и мокрым камнем. Из дверей дует. Справа будет кухня – этот запах узнаете сами. Слева прачечная и сушилка – тоже сообразите. Дальше осторожней: одна из левых дверей ведет в темницу и зал для пыток. Не спутайте с кухней, у нас на ужин – рыба и тушеные почки. Дальше – архив, оружейная и винный погреб. Запомните, что чернила у нас делают из черничного сока, а пишут на рисовой бумаге. А вот пыль и в архиве, и в винном погребе, как ни странно, пахнет одинаково. В добрый путь.

– Спасибо. Но я ясно чувствую запах горящей свечки! Здесь должен быть свет!

– Простите, но так пахну я. – Над ухом смущенно кашлянули.

– А света вы случайно не даете?

– Увы. Сегодня – нет. Я же только что сообщил вам, что свет будет завтра.

– А сегодня?

– Сегодня только запахи. Какой вы непонятливый. Сразу видно, из Тривиального мира. Вас что, не предупредили?

– О чем?

– О том, что у нас тут строгий порядок. Не то, что у вас. – Ворчливый голос стал удаляться. – Свет, звук, запах – все вместе! Все вперемешку! Каждый день! Кошма-ар! Невыносимо! Мне по долгу службы пришлось как-то провести у вас целый день. Я чуть не сошел с ума! Кошма-ар! – Голос совсем затих, но тут же вернулся: – Вы что, так и собираетесь здесь стоять?

– Мне нужно двигаться?

– Если вы не собираетесь работать здесь в качестве статуи, можете следовать за мной.

– Не собираюсь, – согласился Саша и двинулся на голос. – Ни зги не видно, – вслух удивился он и тут же получил возмущенный ответ:

– Конечно! Откуда ей тут взяться? Она – дама порядочная, по подвалам зря не бегает.

– А где она бегает? – Саша поморщился от запаха жареной рыбы и понял, что миновал кухню.

– Она вообще не имеет привычки бегать. В ее-то возрасте бегать...

– Простите... – начал Саша, но в этот момент наткнулся на стену и тихо выругался.

– А вот это вы зря. – В голосе загадочного сопровождающего окончательно утвердились назидательные нотки. – Так выражаться у нас не принято. Вы, насколько я понимаю, произнесли эти слова, ни к кому конкретно не обращаясь?

– Конечно. – Саша потирал ушибленный лоб.

– Вот. А позвольте довести до вашего многоуважаемого сведения, что вокруг находится достаточное количество обитателей подвала, которые могут принять ваши крайне обидные слова на свой счет. Искренне советую вам впредь следить за своей речью.

– Спасибо. – Саша вконец растерялся и остановился. – Вы не могли бы сказать, куда мы, собственно, направляемся?

– Не мы, а вы, – поправил голос. – Направляетесь вы. А я лишь выполняю свои профессиональные обязанности и вас сопровождаю. При этом в данный момент вы вовсе никуда не направляетесь, а стоите на месте прямо перед входом в камеру пыток. Желаете полюбопытствовать?

– Нет, спасибо, – дрогнувшим голосом ответил Саша, ощупывая дверной косяк и двигаясь дальше. – Вы не могли бы ответить мне еще на один вопрос? – Изысканная вежливость сопровождающего так сильно подействовала на него, что Саша даже не обратил внимания, что на предыдущий вопрос не получил ответа.

– Буду рад, – отозвался голос откуда-то слева, и Саша вовремя успел повернуть.

– Вы сказали, что у вас здесь все по порядку.

– Совершенно верно, – с гордостью подтвердил голос.

– И свет будет завтра.

– У вас поразительная память! – снова вставил голос. И опять вовремя – на этот раз следовало повернуть направо.

– Тогда почему я и чувствую запахи, и... – Саша вляпался в мерзкую на ощупь плесень на стене и брезгливо вытер руку об штаны, – ...осязаю, и слышу?

– Потому что сегодня – четверг! – объяснил голос. – Вас что, не предупредили, в какой день вы прибываете?

– Нет, – растерянно ответил Саша, которого никто и ни о чем не предупреждал вообще. Даже о том, что он, оказывается, куда-то прибывает.

– Бюрократы, – небрежно заметил голос. – Послали человека и не удосужились даже предупредить, что сегодня четверг. Да-а, тяжеленько вам здесь будет... – У Саши мороз прошел по коже от этих слов. – .А почему вас не прислали в понедельник?