Финч взглянула на Росса – предупредить, чтобы он не вздумал рассказывать ту неправдоподобную историю. Сдвинув брови, он едва заметно покачал головой. Она замерла – он что, предлагает, чтобы она пошла с ними? Когда это предположение не подтвердилось, она сказала:

– За меня не беспокойтесь. Я в полной безопасности. Пожалуйста, идите домой и скажите остальным, что я вернусь, как только смогу.

– Но, Финч, – с отчаянием в голосе произнесла Мэг, – ты рискуешь своей репутацией! Мы не можем без тебя уйти, ведь так, Адам?

– Не можем.

Следующий посетитель появился в красном салоне уже без стука. На обычно невозмутимом лице вошедшего Дженнингса было написано беспокойство. Он быстро подошел к Россу, они обменялись взглядами. Росс наклонил голову, и Дженнингс что-то зашептал ему на ухо. Глаза Росса смотрели отрешенно.

Финч нервно сглотнула. Он мог бы подозвать ее к себе, что ли, чтобы она тоже была в курсе дела.

Еще секунда, и Росс взял за руку своего камердинера, явно приказывая ему остаться. Финч с трудом удержалась от вопроса, не слышно ли что-нибудь о Латимере.

– Мистер Чиллуорт, – сказал Росс, – и мисс Смайлз. Спасибо за то, что пришли, за то, что проявили такую заботу о мисс Мор. Тем не менее вам не следует за нее бояться. Мисс Мор теперь работает у меня и вполне нормально чувствует себя в этом доме. Между прочим, мы с Латимером – деловые партнеры, и он должен сюда вернуться. Как мы надеемся, скоро. В дом номер семь мисс Мор придет вместе с ним. Кроме того, в доме есть еще одна леди – на тот случай, если вы беспокоитесь о репутации мисс Мор.

Он говорил вежливо, но таким тоном, что было ясно – разговаривать больше не о чем.

Мэг стиснула зубы. Финч испугалась, что она станет возражать, но мистер Чиллуорт взял ее за руку и повел к двери. Там, повернувшись к Финч, он сказал:

– Мы будем здесь, поблизости, – и вышел вместе с Мэг. Входная дверь с шумом захлопнулась.

– Что случилось, Дженнингс? – прижав руки к щекам, спросила Финч. – Пожалуйста, не скрывайте это от меня. Что-нибудь с Латимером? Вы что-то узнали?

– Приведите его, Дженнингс, – сказал Росс. – И побыстрее! Им не надо знать, что он здесь.

Дженнингс тут же вышел из комнаты, но не в вестибюль, а через другую дверь, расположенную в углу. Финч еще не видела, чтобы ею пользовались. Открыв эту дверь, Дженнингс растворился в царившей за ней темноте.

Финч всплеснула руками:

– Он ранен? Он болен?

– Боже мой, Финч! – Стиснув зубы, Росс протянул к ней руку: – Прости меня. Конечно, ты подумала...

– Вот он, милорд, – сказал Дженнингс.

В комнату, шатаясь, вошел Хайден с окровавленным лицом.

– У вас одна туфля зеленая, а другая розовая, – сказал Зебедия.

Эванджелина приподняла плащ.

– Опустите свечу. – Зебедия подчинился. – Нет, не розовый, а лиловый, – заявила она, нисколько не стыдясь подобной чепухи. Привычная жизнь дала трещину, и теперь надо было или действовать, или примириться с тем несчастьем, которое на нее надвигалось.

В тяжелом плаще было чересчур жарко, но если его снять, она останется в одной ночной рубашке. Несомненно, Зебедии это понравится. Сняв плащ, Эванджелина отбросила ее в сторону.

– Ваш друг Артемид – ужасный человек, – сказала она, быстро сообразив, что нужно взять инициативу в свои руки, но при этом действовать безошибочно.

– Мы здесь не для того, чтобы обсуждать Артемида. – Коротко взглянув на нее, Зебедия подошел к окну.

– Что вы там высматриваете? – спросила она. – И зачем привели меня сюда, на чердак, в какую-то кладовую?

– Я должен знать, кто входит или выходит из этого дома – сегодня ночью как раз было довольно много посетителей. Зачем я привел вас сюда? За нами пристально наблюдают. Обитатели дома ждут, что мы отправимся к себе, и вот именно поэтому я привел вас сюда, где нас даже не станут искать, не то что подслушивать. Здесь слуги не живут, а то, что тут лежит, вряд ли кому понадобится. Мы совершенно одни. Прежде чем уйти, вы получите ясное представление о том, как нужно себя вести.

Эванджелина похолодела, по телу побежали мурашки. Одни. А поскольку Зебедия куда-то отправил Артемида еще в тот момент, когда они вышли из красного салона, и никто не видел, как они сюда поднимаются, она целиком во власти этого загадочного человека.

– Я думала, вы находитесь в Лондоне, в этом доме, для того, чтобы защитить лорда Килруда от какой-то ужасной угрозы. Шервуд сказал мне, что именно поэтому я должна помочь вам здесь остаться.

– Вы всегда верите тому, что вам говорит муж?

– Конечно, верю! Давайте говорить серьезно. Вы тут для того, чтобы защитить лорда Килруда?

– Именно так.

– Тогда к чему здесь этот Артемид? Как понять его сегодняшнее поведение? Прибежал, вытащил меня в ночь, не дав даже одеться. Потом заставил вернуться и поведать какую-то невероятную историю, в которую его светлость вряд ли поверил. И наконец, отпускал какие-то нелепые замечания насчет пакетов и корабля. Каким образом это может защитить виконта?

– А вам очень надо защитить виконта? Или же вы хотите заинтересовать этого джентльмена, так как считаете, что даже в качестве его любовницы будете вести более приятную жизнь, нежели вели в Индии?

– Да как вы смеете! – Эванджелина была рада тому, что свет той единственной свечи, что зажег Зебедия, оказался очень тусклым – ей не хотелось, чтобы он мог хорошо ее разглядеть. – Я нахожусь здесь по поручению своего мужа, чтобы оказывать содействие его лучшему другу, виконту Килруду.

– Чтобы помочь Шервуду оказывать содействие его светлости или же для того, чтобы оказывать содействие его светлости непосредственно?

Нет, он просто невозможен! Но Эванджелина не доставит ему удовольствия, показав, как она обижена. Или испугана. Сняв чехол с большого кожаного кресла, она стряхнула с него пыль, тщательно протерла кресло и села в него. Заложив ногу за ногу, она решила молча дожидаться того момента, когда Зебедия станет менее осторожным.

– Удобно? – спросил он.

– Да, спасибо. Но я буду вам благодарна, если вы побыстрее выскажете мне то, что собираетесь сообщить. Мне хочется лечь в постель. Вы так и не ответили на мой вопрос об этом кретине Артемиде.

– Я и не собирался этого делать. Есть вещи, которые вам лучше не знать. Для вашей же безопасности.

Она снова почувствовала, как по телу побежали мурашки.

– Не вам решать, что мне нужно знать, а что нет. Я должна связаться с Шервудом и сообщить ему, что происходит. – Первоначально эти слова предназначались лишь для того, чтобы пригрозить Зебедии. Однако, сказав их, Эванджелина тут же решила, что, возможно, если Шервуд узнает, как она пытается ему помочь, то станет лучше к ней относиться.

– И что же вы напишете Шервуду? Что вы открыто пытались добиться благосклонности лорда Килруда – в самом что ни на есть интимном смысле? Или что во всеуслышание заявили, что не собираетесь возвращаться к своему мужу в Индию? Сомневаюсь, что эти известия его обрадуют.

Если она сохранит спокойствие, то сумеет обратить его враждебность в свою пользу. Шервуд всегда плохо к ней относился. Собственно говоря, уже через несколько дней после свадьбы она не могла понять, зачем он вообще на ней женился.

– Вы что-то очень задумчивы, – сказал Зебедия. Его низкий голос звучал необычайно мягко, что не могло не насторожить Эванджелину. – Доверьтесь мне. В конце концов, ваши заботы – это мои заботы. Я обязан беспокоиться о вашем благополучии. Мне хотелось бы знать, могу ли я чем-то вам помочь.

– Нет, благодарю вас. Разве что меня огорчает ваше недоверие. Мы ведь с вами заодно, Зебедия.

Она подняла голову, чтобы посмотреть на него, но Зебедия стоял перед окном, дрожащий свет свечи падал тоже сзади, поэтому его лицо скрывалось в тени. Могучий силуэт Зебедии, казалось, заполнял собой всю кладовую.

– Рад услышать, что мы с вами заодно, – сказал он. – Хотя и не думал, что это нуждается в подтверждении.