Девушку охватила будоражащая смесь страха и восторга. Скоро им с Эдвардом настанет время подняться из-за стола и покинуть гостей.

— Ты выглядишь просто прелестно, душечка, — завистливо крикнула со своего места Белла. — Можешь гордиться собой.

Почему-то вслед за этим возгласом воцарилась общая тишина. Все взгляды обратились на Линдсей. Девушка обворожительно улыбнулась гостям.

— Спасибо. Надеюсь, лорду Хаксли не придется раскаяться в своем выборе.

Столовая чуть не взорвалась от разноголосицы протестующих мужских голосов.

— Ну еще бы!

— Какое там!

— Конечно, нет!

Эдвард склонился к ее уху:

— Ну, разумеется, нет, милая.

Девушка вспыхнула как маков цвет. Все женщины в зале вздохнули, а мужчины многозначительно ухмыльнулись.

Линдсей сидела сама не своя от волнения. Ей все сильнее хотелось наконец-то остаться с Эдвардом наедине. Она попыталась взглядом сообщить ему об этом, но он уже отвернулся. Подавив разочарованный вздох, девушка принялась рассеянно ковырять ложечкой пирожное на тарелке, пока оно не рассыпалось бесформенной грудой.

Ты такая хорошенькая, Линдсей, — окликнула ее Кларисса, сидевшая на дальнем конце стола.

Как тетя Баллард ни твердила, что на всех места в столовой не хватит, Линдсей все же настояла на том, чтобы ее новую подругу включили в число приглашенных на свадебный обед.

— Спасибо, Кларисса, — благодарно отозвалась она.

Кто-то из гостей спросил миссис Гранвилл, где же Роджер. Линдсей напрягла слух, чтобы разобрать ответ, но среди общего гама различила лишь слово «дела». Тем лучше. Девушка радовалась, что Роджера сейчас нет с ними.

Сбоку от Линдсей сидел Джулиан, но почти не разговаривал с ней — все его внимание было поглощено беседой с Сарой. Линдсей почувствовала себя заброшенной и одинокой. Проворные слуги убрали тарелки и заменили их новыми. На столе появились груды свежих фруктов, вазочки с вареньем всевозможных сортов, корзинки с хрустящим печеньем, горшочки с шоколадом и ароматными кремами. Линдсей диву давалась, как это большинство гостей умудрились сохранить аппетит и поглощать одно лакомство за другим. Вино тоже текло рекой, к каждому блюду полагался новый сорт.

По мере того как веселье за свадебным столом разгоралось все жарче, девушка начала ощущать, что виконт становится все тише и сдержаннее.

Она робко дотронулась до его руки. Эдвард вздрогнул и поглядел на невесту. Глаза их встретились. Линдсей чуть не вскрикнула. Какое странное у него лицо… точно его снедает какая-то неотступная тревога.

Внезапно Эдвард встал из-за стола.

Прошу вас, развлекайтесь и веселитесь, — громко объявил он. — Чуть позже будут устроены всякие развлечения. Танцы. Для желающих — карты. Мой дом… — Он бросил быстрый взгляд на Линдсей и, подав ей руку, поправился: — Наш дом к вашим услугам в этот особенный день. Но сейчас мы должны вас оставить.

В ответ раздалась такая оглушительная буря аплодисментов, что Линдсей невольно зажала уши.

Взяв молодую жену за руку, Эдвард повел ее к выходу. Сара немедленно вскочила с места и расправила шлейф Линдсей. Когда маленькая процессия достигла изящной лестницы в холле, виконт повернулся к Саре.

— Спасибо, — торжественно сказал он. — Пожалуйста, передайте Эмме, что мы с Линдсей хотим немного побыть одни. Линдсей позовет, когда вы или Эмма ей понадобитесь.

Сара покраснела, присела в глубоком реверансе и заторопилась обратно к гостям. Ей предстояло временно остаться в доме на Кавендиш-сквер в качестве компаньонки Линдсей, а Эмму графиня Баллард уступила новоиспеченной виконтессе Хаксли в качестве горничной.

Эдвард повел Линдсей наверх. Девушке еще не приходилось видеть, чтобы он, обычно столь стремительней, двигался так медленно, однако она скоро сообразила, что он специально приспосабливается к ее медленному шагу. Идти быстро в пышном платье было совершенно невозможно.

Бедняжке казалось, что она сейчас задохнется. От волнения она едва понимала, куда ее ведут. Мимо изумительных картин с изображением охоты… вдоль чудесной коллекции ценнейших миниатюр с изображениями кораблей… Все выше и выше. Лестницу покрывал мягкий ворсистый турецкий ковер; деревянные перила, как следует навощенные в честь торжественного события, матово поблескивали. Всюду чувствовалось незримое присутствие вышколенных слуг, которые умудрялись выполнять все требования, не попадаясь господам на глаза.

— Как ты? — Эдвард испытующе поглядел на девушку. Почему-то теперь, когда они наконец остались одни, лицо его сделалось совершенно бесстрастным и не отражало ровным счетом никаких эмоций.

Сердце Линдсей забилось сильнее.

— Да, Эдвард, все хорошо. Немного устала, вот и все. Впрочем, она тут же испуганно прикусила нижнюю губу.

Наверное, новобрачной не следует жаловаться на усталость!

— Да, тебе сегодня, должно быть, пришлось нелегко. Столько переживаний… — тусклым голосом отозвался виконт. — Надеюсь, ты одобришь то, что я для тебя тут устроил.

Проведя свою спутницу по длинному коридору второго этажа, он остановился у высокой двустворчатой двери. Сердце Линдсей стучало все громче. Он привел ее в свои комнаты! Легонько обняв девушку за плечи, виконт притянул ее к себе.

— Твоя спальня здесь, — и широко распахнул дверь. Но не ту, широкую и двустворчатую, а другую, рядом с ней, ведущую в соседнюю комнату. Пропустив девушку вперед, Эдвард внимательно поглядел на нее. — Ну, что скажешь? Я специально советовался со специалистом по части интерьера, и он заверил меня, что это должно подойти.

Должно подойти? Это слишком слабо сказано! Они стояли у входа в роскошную спальню, отделанную, как показалось Линдсей на первый взгляд, исключительно в темно-синей с серебром цветовой гамме. Свисавшие с трех узких окон синие бархатные шторы, перехваченные серебряным шнуром, не до конца закрывали более тонкие занавески из полупрозрачного шелка. Темно-синий ковер покрывал пол. Синий с серебром полог свешивался с высоких столбиков балдахина над кроватью. Таким же синим бархатом, как на шторах, были застелены диванчик и несколько кресел. Перед одним из окон стоял трельяж. Ахнув от восторга, Линдсей поднесла руку к горлу. На трюмо хозяйку ждал великолепный набор расчесок с серебряными ручками и множество всевозможных хрустальных флакончиков.

— Тебе нравится? — Линдсей еще не приходилось слышать, чтобы голос Эдварда звучал так неуверенно. — Если нет, только скажи, мы все тут поменяем. Мне хотелось сделать тебе сюрприз.

— Тебе это удалось. Нет, Эдвард, пожалуйста, не надо ничего менять. Все замечательно, лучше некуда. Я так тебе благодарна.

— Это я благодарен, — мрачно отозвался виконт. — Ведь это я выбрал синий цвет.

Линдсей удивленно подняла брови.

— Ты?

— Ну да. Ведь на тебе было синее платье в тот день, когда ты была Сариной горничной, Бертой.

От слабой улыбки на его щеках появились маленькие ямочки.

Линдсей с трудом сглотнула, как зачарованная глядя ему в лицо. Она любила его. Внутри у нее все трепетало, словно она падала в какую-то неведомую бездну.

— Какой же глупой девчонкой, наверное, я тебе показалась.

— Нет, не глупой. Прекрасной и желанной. — Эдвард погладил ее пальцем по щеке. — Ты и сейчас кажешься мне такой. Нет, еще прекраснее и желаннее.

Она закрыла глаза.

— Рядом есть еще небольшая гостиная. — Эдвард шагнул в сторону, отняв руку от ее щеки. У Линдсей болезненно заныло сердце. Виконт тем временем открыл дверь в гостиную, тоже всю в синих тонах, только там ткани были расшиты серебряными цветами. На низких золоченых столиках стояли со вкусом подобранные фарфоровые статуэтки, стеклянные фигурки, хрусталь и прочие безделушки.

Линдсей восторженно рассматривала все это великолепие, перепархивая от столика к столику.

— Как красиво…

В камине, выложенном изразцовыми плитками, жарко полыхал огонь.

— Рад, что ты одобряешь.

Скрестив руки на груди, Эдвард внимательно следил за ней.