Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Приоритетом, конечно же, был Байкал. Особой надежды увидеть там райские кущи мы не питали. Плоское каменистое дно с редкими пятнами пресноводной губки уходило куда-то вдаль. Изредка замечали стремительные перемещения бычков, спасавшихся от нас под камнями. Другой рыбы просто не видели, хотя, всплывая на поверхность, повсюду отмечали всплески – верный признак охотящегося на летающих насекомых байкальского хариуса. Зная, что шельф на северных берегах озера очень короткий, мы решили пощекотать себе нервы и подплыть к краю пропасти. Судя по корабельной лоции, глубина в ста метрах от берега была аж 650 метров. Так как аквалангов у нас действительно не было, пришлось плыть по поверхности, вглядываясь в толщу воды. Вдруг серовато-голубой цвет дна сменился на зловеще-темный. Продышавшись как следует, спускаемся на шестиметровую глубину к самой кромке обрыва. Ощущение, прямо скажем, гнетущее: гладкая стена разлома вертикально уходила в бездну, не неся на себе признаков жизни... Тем не менее отметка была сделана, мы увидели подводный Байкал – зрелище интересное, но суровое.

Знакомство с прибрежным озером шло по нашему плану следом, но начавшийся дождь спутал карты, и мы приступили к постройке лагеря и разведению костра, отложив заплыв на темное время суток. С неба лило, ужинать пришлось в палатках. Надевать мокрые и холодные костюмы жутко не хотелось, но после недолгого самовнушения мы вылезли из относительного уюта под проливной дождь. На это погружение, помимо фонарей, захватили ружья – с мыслью о завтрашнем обеде.

Здесь впору сделать небольшое отступление. Дело в том, что мы находились на землях Байкале-Ленского заповедника и на нас распространялись все требования к посетителям, касаемо охраны природы. Правда, в разрешении на проход по территории заповедника, выданном в Иркутске, стояла скромная пометка, позволяющая нам рыбачить только для своего стола. И мы строго соблюдали этот принцип и никогда не ловили больше, чем могли съесть за день. Охота ради охоты для нас всегда была чистым убийством, и не больше.

Любое ночное погружение таит в себе особый интерес. Когда обозримое пространство ограничено узким лучом фонаря, многое начинает восприниматься гораздо острее.

Спустившись в воду, мы с Гришей долго продирались через заросли водорослей, пока не добрались до глубокой части озера. Здесь растительность не достигала поверхности и чередовалась с участками свободного дна, каждый из которых напоминал аквариум, густо населенный крупным окунем. Свет фонаря вводил рыбу в коматозное состояние, и она даже не пыталась ускользнуть от надвигающейся на нее неизвестности. Желания стрелять по неподвижным объектам у нас не было, и мы продолжали обследовать акваторию. Через некоторое время оказались в дальнем конце озера, который плавно переходил в узкий замкнутый карман. Количество мальков, окружавших нас со всех сторон, наводило на мысль о возможной близости щуки. И точно: прямо из-под нас выскочила и скрылась в темноте зеленая, в светлых пятнах торпеда. Оставалось только цокнуть языком и расслабиться. Вдруг я увидел, что мой друг резко остановился и жестом попросил меня сделать то же. Я перевел взгляд на луч фонаря и не поверил своим глазам: в каких-то двух метрах от нас абсолютно неподвижно стояли две огромные щуки. Присутствие жизни в этих реликтовых монстрах было заметно лишь по слабому движению грудных плавников. Охотничий инстинкт проснулся у Гриши раньше, чем у меня, и посему он сделал выстрел первым. На моих глазах пятизубый наконечник гарпуна попадает в жаберную крышку рыбы и, отскочив, обреченно опускается в ил. Встревоженные таким поведением чужаков, щуки стали плавно разгоняться, но через несколько метров остановились и замерли как ни в чем не бывало. Мой друг подтянул линь и принялся менять наконечник гарпуна на одинарный. Еще секунда – и ружье готово к следующему выстрелу. На этот раз охотник подплыл к висящим в толще воды рыбинам еще ближе. Находясь чуть в стороне и освещая щук сбоку, я оценивал размеры чудовищ. Поняв, что Григорий на изготовке, замер и инстинктивно задержал дыхание, как будто стрелял сам. Резкий звук нарушил гробовую тишину, гарпун незримо вылетел из ствола и устремился к цели. От удара тело одной из рыб прогнулось, но не более того. Гарпун отскочил, даже не поранив щуку. Далее последовала немая сцена: обе рыбины, возмущенные неласковым обращением, растворились во тьме.

Нырять в бурных водах горной реки нам еще не приходилось. Настоящая рыбалка на спиннинг начиналась на Лене примерно на четвертый день сплава. Поэтому существовало мнение, что рыбы в каньоне нет либо очень мало. Проверить это мы решили в первый же день.

Остановились на живописном повороте реки у небольшого омута перед высокой скалой. На первый взгляд, река была необитаема, только струйки пузырей проносились мимо моей маски. Я начал вглядываться пристальней и увидел еле заметное движение у самого дна. Это была стайка хариуса, проходящего вверх по реке в сторону переката. «Есть, есть рыба!», – закричал я и попросил принести мне ружье. В результате через некоторое время на берегу лежало пять красавцев. Радости не было предела: мы поняли, что голодными не останемся. В этот же вечер решили опробовать новую коптильню. Она представляла собой стальной контейнер для стерилизации медицинских инструментов, который за два дня до отъезда подарил мне наш общий друг-стоматолог. Коптильня оправдала себя с успехом, и уже через час от рыбы остались только косточки.

Журнал «Вокруг Света» №5 за 1999 год - _3347.jpg

Из великого множества рыбных блюд для походных условий (ссылаюсь на собственный опыт) приемлемы лишь уха, которая при отсутствии водки называется еще рыбным супом, рыба горячего копчения – блюдо наименее трудоемкое в приготовлении, рыба жареная, запеченная в фольге, и, конечно, соленая. В качестве долгоиграющего блюда можно готовить «хе» (рыба маринованная со специями и луком).

Второй день в каньоне многому научил нас. Мы стали лучше понимать реку. После слияния с множеством мелких притоков Лена заметно прибавила в мощи, теперь любое пересечение потока требовало серьезных физических усилий, а двигаться против течения было просто невозможно. Ориентиром служило поведение рыбы, которая очень тонко чувствовала любые изменения скорости водных струй и передвигалась в зонах относительного спокойствия. Таких зон оказалось великое множество.

В каньоне нашей добычей по-прежнему оставался хариус, но ближе к выходу реки из гор нам стали встречаться одиночные сиги. Эту красивую сильную рыбу мы видели доселе только в соленом виде. Ловить сига на удочку или спиннинг – дело бесполезное. Основа рациона этой рыбы – личинки ручейника, сидящие в своих домиках из песчинок на донных камнях.

Древесные заломы пользуются дурной славой среди туристов-водников. Было немало случаев, когда выпавших из лодки людей затягивало под них. Исход был, как правило, печальным. Но эти заломы в таежной части реки – места массового скопления рыбы, и мы не могли не поднырнуть под них. На деле все оказалось не так страшно. Прозрачность реки (не менее 10 метров) позволяла хорошо ориентироваться под водой, и, двигаясь вместе с потоком, мы легко избегали столкновений с беспорядочно торчащими стволами. Залом – не только идеальное укрытие для рыбы, он, как естественная плотина, фильтрует воду, так что это еще и естественная кормушка. В заломах охотник способен по-настоящему проявить себя, используя различную тактику. Здесь можно, выбрав удачное место, скрадывать проходящую рыбу, либо, проносясь над самым дном, стрелять с лета. Именно в заломах мы начали добывать сигов, хотя это было непросто. Сиг очень осторожен, и если не удавалось застать его врасплох, он одним взмахом хвоста демонстрировал нам, кто хозяин в реке.

Освоившись более-менее с хариусом и сигом, мы с нетерпением ждали встречи с королем этих вод – пресноводным лососем-ленком. Но ленков на этом участке реки не было. Видимо, готовясь к зиме, рыба скатывалась вниз, туда, где начинались глубокие омуты со стоячей водой. Ленок, по характеру, – отъявленный хищник. Если молодые особи не гнушаются питаться насекомыми и молодью других видов, то взрослые рыбы нацелены на крупную добычу. В основном это грызуны, форсирующие реку в поисках пищи. Днем ленок пассивен и очень привередлив к выбору пищи, подобрать подходящую блесну – задача не из простых. Ночью же активность рыбы достигает максимума. На этом основана исконно сибирская ночная рыбалка на искусственную мышь, овладев секретами которой мы выуживали достойные экземпляры в прошлых походах. Сейчас же мы хотели увидеть ленка во всей его дневной красе. Случилось это уже в последние дни сплава, когда наблюдение за обитателями реки интересовало нас больше охоты. Встреченные нами ленки действительно вели себя по-королевски. Зная свое превосходство над неуклюжим человеком, они умело держали дистанцию, давая нам возможность лишь любоваться собой. Впечатлений было хоть отбавляй. Сидя за обеденным столом в глухой таежной деревушке Чанчур, мы наперебой рассказывали друг другу запомнившиеся эпизоды своих погружений, а отснятые ролики пленки молча хранили для тех, кто ждал нас в Москве.

2
{"b":"130029","o":1}