Самих насекомых (после того, как был обглодан труп Родина, они успели схарчить еще случившегося поблизости бомжа) очень быстро отловили и уничтожили.

ИНТЕРЛЮДИЯ ПЯТАЯ

Хранилище артефактов Тойвонена являло собой просторную комнату, в которой, помимо коробок с товаром, наличествовало множество стеллажей, шкафов и комодов - там находились вещи, не предназначенные для продажи.

«Как же мне повезло, - думала Ангелина, с интересом разглядывая экспонаты коллекции Эйнари - предметы, большинство из которых, по словам их хранителя, несли на себе отпечатки чудовищных трагедий. - Всего пять дней прошло, а я уже допущена в святая святых».

- И вот он - один из тех самых «жуков Родина», - сказал Тойвонен, снимая с полки плексигласовую коробочку - подобную той, в которой хранилась «дьявольская» муха, но значительно крупнее. - Его, кстати, доставил мне из Ростова некромант Егор.

Взгляни.

Посмотрев на жука, готесса вздрогнула. Она, хоть и совершенно не разбиралась в энтомологии, сразу поняла - в естественных условиях столь жуткое насекомое не появится никогда. Проще было поверить в то, что в соседней квартире обитает целая семья вампиров, чем в этого жука, хоть он и растопырил свои громадные жвала в нескольких сантиметрах от нее.

- Родин был сумасшедшим, - убежденно произнесла девушка.

- Я тоже склонен так думать, - кивнул Тойвонен, поставив коробку с насекомым на место. - Как же не повезло тому парнишке! И сколько еще бродит по свету таких безумных «гуру», губящих юные души…

- Давить надо эту мразь, - зло произнесла Ангелина. - Как жуков.

- Согласен, - в глазах финна блеснули задорные огоньки. - Мерзавцев нужно уничтожать.

- А в Ростове, как я погляжу, происходит довольно много интересного, - девушка сменила тему разговора.

- Не так много, как в Петербурге, но в принципе ты права, - согласился Эйнари. - Ростов действительно занятное местечко. Магическим центром нашей страны является именно этот город.

- Почему же тогда наиболее странные вещи творятся как раз в Питере? Я столько читала об этом… Складывается впечатление, что царь Петр совершил большую ошибку, решив построить на том месте город. Ой… - готесса смущенно смолкла, вспомнив, что ее собеседник - коренной петербуржец.

- Я не горжусь своим родным городом, - прислонившись к штабелю разрисованных демоническими ликами картонных коробок, произнес Эйнари. - Люблю его, конечно, но в то же время - ненавижу… и боюсь.

- Как такое возможно? - Ангелина осторожно коснулась его жилистого предплечья. - Я имею в виду - испытывать все эти чувства одновременно.

- Тут дело в том, как я люблю Питер, - проговорил Тойвонен. - Представь себе, что ты видишь нечто ужасное. Нечто такое, от чего хочется бежать без оглядки. Но в то же самое время ты понимаешь - такого тебе не доведется увидеть больше нигде и никогда. Вот такая у меня «любовь к родине». Я очень давно не был в Питере. Но меня все время тянет туда. Боюсь, правда, что если однажды вернусь на Север, то погибну…

Повисла пауза. Ангелина не знала, как вести себя дальше. «А вдруг он сейчас расплачется», - подумала она. Но Эйнари был далек от того, чтобы впасть в тоску.

- Я не стремлюсь к балтийским берегам, - промолвил он, роясь в ящиках одного из секретеров. - Но Питер сам находит меня - здесь оседает множество вещиц родом оттуда. Вот это, например, - финн продемонстрировал девушке два кусочка прозрачного пластика, между которыми был зажат кусочек весьма неприятной на вид субстанции, напоминавшей засохшие гнойные струпья. - Это - все, что осталось от грибницы, из которой произрастали грибы-убийцы. Сотни людей погибли из-за них.

- Грибы-убийцы? В смысле - ядовитые грибы?

- Да нет же! - едва ли не сердито воскликнул Эйнари. - Самые настоящие грибы-убийцы.

Живые хищные твари с глазами и зубами, способные перемещаться в пространстве. А еще - растерзать человека, подобно стае пираний.

Готесса не стала никак это комментировать. Ее внимание привлекла покрытая темными пятнами зеленая тетрадь, лежавшая на полке того же секретера, из которого Эйнари достал гнусную грибницу.

- А эта тетрадь? - Ангелина подошла поближе. - С ней тоже связана какая-то ужасная история? Или это просто твоя бухгалтерская книга?

- Эх, если бы, - по глазам было видно, что Эйнари оценил шутку. Открыв дверь, он взял тетрадь в руки. Готесса увидела, что пятна на бумаге имеют бурый цвет.

Стало ясно, что это - не пролитый по неосторожности кофе, а самая настоящая кровь.

- История, которую хранят эти страницы, является одной из самых страшных, что мне известны. Хоть она, как и жуки Родина, не связана ни с чем сверхъестественным. Сей факт, кстати, позволяет мне на время дать тебе эту тетрадку с собой - рассказывать своими словами пришлось бы очень долго. До завтрашнего вечера осилишь?

- Приложу максимальные усилия, - кивнула девушка, приняв у него тетрадь и развязывая тесемки своего рюкзачка. - Спасибо.

Глава 6

ДНЕВНИК ОДНОЙ АГОНИИ

Я ликую, я вижу - победа близка,

Показалась из глины рука двойника!

Но внезапный толчок - карлы с хохотом бьют меня в спину!

И земля из под ног, и двойник меня тянет на дно, в глину!

Я угрем извиваюсь до хруста в костях

Словно пойманный зверь, словно рыба в сетях.

Но все ближе предел, я слабею, борьба бесполезна.

И последний рывок - я лечу в эту красную бездну…

Сергей Калугин

1 января 2001 года, понедельник

Новый век встречал в одиночестве.

Без воды и без электричества.

Я уже не совсем Высочество,

Но еще не вполне Величество.

Мать твою за ногу, что за сраная привычка рифмовать все подряд?

Вчера в вагоне метро увидел педика и избил его. Парень был из той породы «голубеньких», что приторговывают задницей в ночных клубах. Не в моей натуре затевать драку в подземке, но у меня вчера был не самый удачный год, а вид субтильного мужика с губами бантиком и кокетливым блядским взглядом, я всегда считал чрезвычайно для себя оскорбительным. Подумать только - эта жеманная дрянь за неделю съема по клубным сортирам зашибает денег больше, чем я когда-либо в жизни видел! Ох, и заверещал же он, получив от меня зуботычину! В вагоне было довольно много народу, но за гея никто не вступился. Я прошелся кулаками по его цыплячьим ребрышкам и добавил коленом в живот. Заливаясь кровавыми соплями, пидор согнулся пополам. Я добавил ему локтем по черепушке. Подведенные глаза закатились. Несколько секунд моя жертва пребывала в отключке. Этого времени мне хватило, чтобы присвоить себе содержимое его карманов - початую пачку презервативов, сотовый телефон и несколько фиолетовых купюр. Мелочевка, конечно, но на выпивку, проститутку и пару звонков друзьям хватить должно.

Приведя извращенца в чувство парой пощечин, я оттащил его в конец вагона.

Сидевший там благообразный старичок встал и принялся внимательно изучать схему метрополитена. Швырнув пидора на сидение, я в общих чертах обрисовал ему ситуацию. Трясущийся от страха гомик узнал, что в городе действует могущественная антипидорская коалиция, с одним из представителей которой он только что имел «удовольствие» пообщаться. Качать права, разумеется, себе дороже.

Изъятые деньги и ценности поступят в казну указанной организации, а их бывший владелец должен возблагодарить свою пидорскую судьбу за то, что легко отделался, и, конечно же, поскорее обо всем забыть. А лучше - купить себе на толкучке новую сексуальную ориентацию. Закончив инструктаж смачным плевком в разбитую харю, я оставил педика зализывать раны, а сам, сунув руки в карманы и посвистывая, проследовал на свое место. Два с половиной десятка человек старательно делали вид, что ничего особенного не произошло. Да ведь так оно и было, если разобраться.

Через несколько минут поезд прибыл на Арбатскую. Двери осторожно открылись, и в вагон хлынули потоки свежего воздуха. Тихо скуля и держась за ушибленные места, гомик ринулся прочь. Мне он был уже безразличен. Меня посетила Муза. Избиение фрика запечатлелось в моей памяти таким образом, как если бы я видел его со стороны, а не сам наносил удары. Так уж устроена моя память. Память поэта…