– Вот это другое дело, – заулыбался молодой гопник. Откуда ему было знать, что многолетние отношения с Бездной изменили не только внешность, но и душу стоявшего перед ним человека. От мухи можно отмахиваться сколько угодно, но назойливое насекомое все равно не оставит вас в покое. Эйнари с легкостью мог накостылять этим двоим и вышвырнуть их из лавки, но знал – на этом противостояние с тем, что обыватели зовут «теневым миром», вряд ли закончится.

Гораздо проще сунуть руки под прилавок и нащупать лежащий на секретной полке подарок мира, который на деле является теневым. Крюки Человека-Секатора.

Седой морщинистый человек произнес странные слова, и стальные крюки мгновенно вросли в его плоть, а входная дверь стала единым целым со стеной. Одним движением тот, кого, казалось, пальцем ткни – развалится, перемахнул через прилавок.

Это показалось малолетним бандитам настолько невероятным, что они не стали даже кричать.

«Смотри, кровожадный монстр!».

«Ты что, с ума сошел? Какой монстр?».

Кожа Ангелины зудела, словно в нее одновременно вонзились десятки тысяч крошечных иголок. Это чувство возникло от предвкушения свидания с тайной.

Когда она шагнула на порог «Лавки ужасов», старый хозяин мыл пол. Услышав колокольчик, он выпрямился и повернулся к девушке. Морщинистое лицо расплылось в улыбке.

– День добрый, Ангелина, – сказал Тойвонен. – Подождите немного, я отнесу в подсобку ведро и швабру.

Через пятнадцать минут финн и москвичка сидели за столиком в кафе “Mon”, расположенном прямо напротив магазина Эйнари. Ангелина заказала кофе, Эйнари – двойной виски с содовой.

– Мир не таков, каким его представляют, – пригубив напиток, произнес хозяин «Лавки ужасов». – Он не имеет даже отдаленного сходства с картиной, которая формируется в головах миллиардов людей под воздействием школьных учебников, родительских наставлений и телепрограмм. Некоторые могут догадываться об этом – и таких довольно много. Но истинная суть открывается весьма немногим. Кому-то – после долгих, мучительных, и зачастую гибельных поисков. Иным – так это произошло со мной – совершенно случайно. Что, впрочем, не избавляет от размышлений о природе этой случайности. Мои размышления продолжаются уже двадцать лет. Но большинство соприкоснувшихся погибает, сходит с ума, а в лучшем случае – получает репутацию сумасшедших. Я знаю немногих, подобных себе, кто сохранил и жизнь и ясность рассудка…

– Простите, я не все понимаю, – смущенно улыбнулась Ангелина. – У вас двойная кодировка.

– Теперь вот я не понял, – усмехнулся Эйнари.

– Вы говорите загадками о загадке, – пояснила девушка.

– Что ж, верно, – кивнул Тойвонен. – Попробую излагать проще. Суть – точнее, правда о ней – заключается в том, что в нашем мире все время присутствует невероятное зло. Настолько чудовищное, что даже дальние отголоски его проявлений способны нанести человеку непоправимый урон.

– Вы говорите о дьяволе? – уточнила его собеседница.

– Дьявол был бы не самой плохой компанией в сравнении с теми, кого порой можно встретить в ночных закоулках любого города, – вроде бы, Эйнари пробормотал эту фразу себе под нос, но Ангелина отчетливо расслышала каждое слово.

– Нет. Дьявол здесь ни причем, хотя именно он и служит универсальной ширмой.

– Ширмой для чего? – Ангелине это уже начинало надоедать. Днем, в лавке, пожилой финн показался ей куда более интересным человеком. Он напомнил готессе героя Криса Кристофферсона[5] из старинного ужастика «Блэйд». Умудренный опытом, обаятельный, стильный. И еще – знающий некую страшную тайну. Но почему он так долго топчется на месте прежде чем поделиться своим секретом? Сам же ведь предложил!

– У меня возникают все новые вопросы, – облизнув губы проколотым язычком, продолжила Ангелина. – Что за люди погибли? Почему другие сошли с ума? И для чего является ширмой дьявол?

– Ответ на все ваши вопросы один, – промолвил Эйнари. – Истинная суть мироздания. Люди, которых я упомянул, однажды вплотную приблизились к ней. Ее же сильные мира сего скрывают за воняющим серой занавесом, на котором начертано слово «Дьявол».

– Так вы откроете мне ее? – почти раздраженно спросила девушка. – Вы ведь знаете! Ну пожалуйста! – Ангелина состроила физиономию, как нельзя лучше подходящую к ее имени.

– Я не уполномочен быть вам учителем или проводником, – покачал головой Тойвонен. – Могу лишь рассказывать истории, а вы вольны делать из них какие угодно выводы. Быть может, услышанное чем-то поможет вам в жизни, а если нет… хотя бы просто развлечет.

«Ну наконец-то дело сдвинулось с мертвой точки», – облегченно подумала готесса.

– Вы сами пережили все то, о чем будете рассказывать? – поинтересовалась она.

– Будь так, я, уж верно, тысячу раз сошел бы с ума, – невесело усмехнулся Эйнари. – Нет. Лишь в одном эпизоде я участвовал лично, но этого мне хватило, чтобы… стать тем, кем я стал. Кое-что поведали другие люди – должно быть, моя внешность располагает к откровениям такого рода. О, тайны, которыми, случалось, делились со мной, будут покруче инцеста с родной сестрой. Год назад в этом самом кафе один парень рассказывал мне, как он попал в компьютерную игру, которую сам же создал. Вернувшись из виртуальности, бедняга три года сидел на транквилизаторах и больше никогда в жизни не прикасался к компьютеру.

– Но… разве так может быть? Я ожидала чего-то, чему смогла бы поверить.

– Нуждаетесь в доказательствах, которые можно увидеть? – Эйнари внимательно посмотрел на девушку. Как ей в тот миг показалось – заглянул прямо в душу. – Я смогу вам их предоставить. Большинство историй попали ко мне вместе с предметами, что сейчас хранятся в моем магазине. Я покажу вам кое-какие из них. Но только в том случае, если пообещаете, что ни полслова об этом не скажете даже самой родной душе.

– Обещаю, – не раздумывая, выдохнула Ангелина.

– Отлично. Тогда начнем.

Достав из кармана, он поставил на стол маленькую коробочку из прозрачной пластмассы. Внутри находился крохотный черный комочек протоплазмы. Приглядевшись, Ангелина увидела, что это – сушеная муха.

– Об этом насекомом будет моя первая история, – Эйнари отхлебнул виски и постучал указательным пальцем по мутноватому пластику. – Она, кстати, происходила где-то неподалеку, хоть и довольно давно…

Мой друг Арсений погиб.

Это случилось неделю назад, рядом с моей квартирой.

Трагедии предшествовали долгие тревожные дни, прошедшие под созвездием паранойи. Сначала параноиком стал Арсений. Чуть позже его нервное расстройство перекинулось на меня. Правда, я до определенного времени не имел возможности убедиться в обоснованности наших с товарищем страхов.

Теперь же, когда я знаю, что все случившееся было более реальным, чем содержание утренних выпусков новостей, у меня есть полное право говорить об этом, не боясь показаться безумцем. Мне, по большому счету, уже все равно. Скоро она заберет меня, как забрала Сеню. Я даже не пытаюсь избежать этого, как пытался он. Ну, почти не пытаюсь. Того, что я делаю, в любом случае недостаточно, чтобы предотвратить конец.

Подумать только, не прошло ведь еще и месяца с того дня, как все это началось…

Сеня позвонил мне в пол-первого ночи и срывающимся голосом произнес:

– Костя, здравствуй. Извини, если разбудил. Слушай… Можно я сегодня у тебя переночую?

– Не вопрос, старик. Приезжай. Потреплемся о жизни, пивка попьем. Когда тебя ждать?

– Через час. Я возьму такси.

– Хорошо. До встречи, – я положил трубку.

Я не стал спрашивать у него, в чем дело. Расскажет, когда приедет. Это и не играло существенной роли. Даже если бы Сеня убил Президента, и на хвосте у него висели все службисты Москвы, я все равно принял бы его у себя. Мы знали друг друга со школьной скамьи. Мы были закадычными друзьями. А закадычные друзья должны помогать друг другу.