14. Шатуновская Лидия. Жизнь в Кремле. С. 310. Писатель Лев Разгон, отсидевший в Гулаге 17 лет, рассказывал мне, что другой следователь и в другие годы говорил ему то же самое. Видимо, лубянские палачи получили на этот счет общий для всех инструктаж.

15. Известия ЦК КПСС. 1989. № 12. С. 34-40.

16. Пихоя Р. Советский Союз. История власти. 1945-1991. М., 1998. С. 87 и 92.

17. Литературная газета. 1989. 15 марта.

18. Детектив и политика: Альманах. 1992. № 3. С. 196-201. Все, кто ссылается в своих работах на докладную записку генерала Чепцова – уникальное свидетельство из первых рук, – пользуются этой публикацией, ибо сами никогда не видели документ в глаза. Ксерокопия подлинника с личной подписью Чепцова хранится в архиве автора, местонахождение самого подлинника неизвестно.

19. Исторический архив. 1994. № 1. С. 59.

20. Судебное дело ЕАК. Т. 7-А. Л. 93.

21. Сталин И. Собрание сочинений. М., 1949. Т. 11. С. 347.

22. Неправедный суд. М., 1994. С. 329-331. См. также: Литературная газета. 1989. 15 марта.

23. Неправедный суд. С. 11-12. См. также: 3вягинцев А. Г., Орлов Ю. Г. Приговоренные временем. М., 2001. С. 360. В документальном повествовании Абрама Клейнера «Девять лет» подробно рассказывается о том, как его следователь Дубок, соврав, что «Эренбург давно уже у нас», требовал от Клейнера показаний об этом «никаком не писателе», а шпионе, заговорщике и террористе.

24. Новый мир. 1998. № 12. С. 195-196.

25. Неправедный суд. С. 371.

26. Там же. С. 372.

27. Знамя. 1992. №8.

Еще того хлеще: даже в начале шестидесятых годов, когда трагический конец еаковцев уже ни для кого не был секретом, Б. Полевой уговаривал Эстер Маркиш, вдову казненного поэта, сообщать всем – и в стране, и заграничным знакомым, что ее муж вовсе не был расстрелян, а умер от разрыва сердца. (Маркиш Эстер. Столь долгое возвращение… Тель-Авив. 1989. С. 323).

В журнале «Юность» была опубликована переписка Б. Полевого с Ильей Эренбургом по поводу этого инцидента, из которой видно, что Полевой, пытаясь впоследствии оправдаться, заврался окончательно, утверждая, будто в разговоре с Фастом он называл имя не уже расстрелянного Квитки, а поэта Самуила Галкина, который жил с ним по соседству и с которым он разговаривал перед отъездом в Америку. И даже – в подтверждение – указал его точный московский адрес. Беда в том, что Галкин в то время, когда Полевой пудрил мозги Фасту, пребывал совсем по другому адресу, осужденный «Особым совещанием» 25 января 1950 года на десять лет лагерей. Так что лгун не мог видеться и с ним. Непонятно лишь, почему Эренбург (его переписка с Полевым по этому поводу шла уже в «оттепельные» годы), прекрасно понимая, что речь идет о беспардонной и циничной лжи, вознамерился ей потворствовать, поддержал коллегу, хотя и в тщательно обкатанных выражениях. Притом поддержал не только в письме к нему самому, но еще и в письме, адресованном норвежским медиям, которые вывели всю эту грязь на чистую воду.

28. Источник. 1997. №5. С. 104.

29. Там же.

30. Там же. С. 147.

31. АП РФ. Ф. 3. Оп. 62. Д. 131. Л. 93-94.

32. Правда. 1953. 29 января. В те же дни в СССР гостил еще один сталинский аллилуйщик из той же Франции – прозаик и драматург Роже Вайян. Антисемитская истерия разворачивалась на его глазах, но он, не моргнув глазом, сделал такое заявление: «Я увидел советский образ жизни таким, каким он и должен был быть – по учению коммунистической партии, по хорошо мне знакомым сталинским трудам». См.: Литературная газета. 1953. 27 января. Может быть, это был слишком тонко завуалированный, черный, издевательский юмор? Но в подобных изысках на острие ножа посредственный литератор Вайян никогда не был замечен.

33. Правда. 1953. 29 января.

34. Рубцов Юрий. Alter ego Сталина. М., 1999. С. 288.

35. Материалы проверки по делу ЕАК. Т. 1. Л. 23. См. также: Московские новости. 1994. 20-27 марта. Это тот самый Комаров, про которого дал показания С. Лозовский на судебном процессе:«…он имел очень странную установку. Он на следствии мне упрямо втолковывал, что евреи – это подлая нация, что все евреи – жулики, негодяи и сволочи, что вся оппозиция состояла из евреев, что евреи хотят истребить всех русских» (Судебное дело ЕАК. Т. 7. Л. 77).

36. Крокодил. 1953. № 3. С. 3.

37. Крокодил. 1953. № 5. С. 10. Московская атмосфера тех дней воспроизведена по документам и воспоминаниям в публикации журнала «Горизонт» (1991. № 6. С. 45).

38. Источник. 1999. № 3. С. 108.

39. От скепсиса «отрицатели» перешли к наступлению. Позиция, разделяемая автором этой книги, как и огромным числом современников той эпохи и множеством отечественных и зарубежных исследователей, припечатана как «холодящий душу сценарий, пригодный разве что для постановки триллеров» (Костырченко Г. В. Тайная политика Сталина. М., 2001. С. 672). Этот историк полагает, что те, кто с ним не согласен, «не утруждают себя соблюдением научно-исторических методов исследования» и даже «не имеют представления о таковых» (там же, с. 20). Столь беспощадный приговор вынесен не только автору этих строк, но и доктору исторических наук Я. Я. Этингеру, сыну замученного в лубянской тюрьме «убийцы в белом халате», профессора-медика Я. Г. Этингера. (Г. Костырченко почему-то считает важным, притом не единожды, подчеркнуть, что профессор-историк не родной сын Я. Г. Этингера, а пасынок – сын его жены от первого брака. Это, видимо, должно как-то ослабить весомость его позиции.) Версия о готовившейся депортации, – решительно утверждает Г. Костырченко, – «не подкреплена какими-либо фактами» (там же, с. 673). Из дальнейшего изложения мы увидим, что это не так. Тем не менее ее, естественно, безоговорочно поддерживает Солженицын, не приводя никаких доказательств, кроме ссылки на того же Костырченко (т. 2, с. 409).

40. Г. В. Костырченко не согласен и с этим. Готовившееся «открытое антисемитское судилище» он называет мифом (там же, с. 682) и утверждает, что врачей ожидал закрытый суд, как это случилось с членами ЕАК. Напомним: еаковцев арестовали тайно, следствие вели тайно, даже отрицали сам факт их ареста, поэтому и можно было тайно их судить. На этот раз широко разрекламированные: арест, завершение следствия и интенсивная обработка мозгов советских людей в прессе, сами по себе исключали суд при закрытых дверях. Можно не сомневаться, что в качестве «объективных наблюдателей» были бы приглашены иностранные гости, как это было во время трех Больших Московских процессов тридцатых годов. Видный французский адвокат и общественный деятель, исполнительный президент общества «Франция-СССР» Андре Блюмель рассказывал мне в 1970 году, что зимой пятьдесят третьего готовился для поездки в Москву на предстоящий процесс, причем «отбой» получил лишь в конце марта (он даже запомнил в, точности день – «когда в Москве объявили амнистию», – то есть не ранее 27 марта).

Абсолютно несостоятельно и утверждение, будто бешеная антисемитская кампания в прессе, сопровождаемая угрозой расправ, пошла в феврале на убыль. Напротив, кампания все нарастала, – свидетельством тому погромные публикации в «Правде» за 8,9,11,12,16,18,19,20,22,23,26,27 февраля. По инерции та же кампания продолжалась и после смерти Сталина: см., например, «Крокодил» за 20 марта 1953 года. Что касается самой «Правды», то «поворот все вдруг» произошел лишь начиная с номера за 2 марта, то есть когда Сталина хватил смертельный удар: больше на ее страницах действительно нет ни одного слова про врачей-убийц, агентов международного сионизма, о гневе народа и неминуемой расплате.

41. Лубянка внушала Кремлю, что военный конфликт с применением ядерного оружия неизбежен, что американцы готовятся к нападению, что оно уже запланировано – самое позднее на пятьдесят четвертый год. Покойный академик Виталий Гольданский рассказывал мне, что ученые-атомщики (в большинстве евреи!) пообещали Сталину: к концу 1953 года, а возможно и чуть раньше, у нас уже будет своя водородная бомба. Ее испытание действительно состоялось в августе «обещанного» года: она была в двадцать раз мощнее той атомной, которую сбросили на Хиросиму. Спешно завершалось и сооружение гигантской ракетной обороны Москвы. О неизбежности войны, по убеждению Сталина, и о том, что была дана секретнейшая команда готовиться к ней, мне говорил и академик Георгий Арбатов. На XIX съезде Сталин ввел в ЦК невиданное число маршалов, генералов и адмиралов (Василевский, Соколовский, Конев, Жуков, Мерецков, Тимошенко, Штеменко, Юмашев, Жигарев, Малиновский, Чуйков, Вершинин, Баграмян и другие) – выказывал особое доверие к армии, возлагая на военачальников свои надежды. Тогда же, на совещании министров обороны стран Варшавского договора, определилась главная стратегическая задача: активно готовиться к третьей мировой войне. Но если война неизбежна, зачем ждать нападения? Сталин извлек опыт из Второй мировой… См. также: Радзинский Эдвард. Сталин. М., 1997. С. 602. Аналитическое суждение о готовившейся депортации в связи с планами развязывания войны высказали также два историка высочайшей квалификации – см.: Геллер М. и Некрич А. Утопия у власти. Лондон. 1989. С. 559.