13. Лишь в корреспонденции без подписи, состоявшей из нескольких строк, «Известия» 14 ноября 1934 года сообщили о начале процесса, не объяснив, в чем его сущность. Чем закончился процесс, читатели газеты так и не узнали.

14. «Известия» от 6 мая 1935 года.

15. А. Аросев будет казнен в 1938 году. О нем подробнее в моей книге «Гибель Буревестника. М. Горький: последние двадцать лет» (М., 1999).

16. АП РФ (Архив Президента Российской Федерации). Ф. 45. Оп. 1. Д. 795. Л. 137.

17. Источник. 1996. №2. С. 124.

18. Фейхтвангер Лион. «Москва 1937.» М., 1937. С. 117. Книга эта, выпущенная в Голландии крохотным тиражом и совершенно не замеченная на Западе, была переведена на русский с молниеносной быстротой и немедленно издана миллионным тиражом. Несколько месяцев спустя с такой же быстротой она была изъята из продажи и из библиотек: в ней Фейхтвангер благожелательно отзывался о некоторых кремлевских руководителях, ставших к тому времени «врагами народа».

19. Исаак Дон Левин родился в Российской империи (Западная Белоруссия) и в 1911 году, будучи студентом Киевского университета, эмигрировал в США. Автор многочисленных публикаций о Советском Союзе и о сталинских политических репрессиях в двадцатые – пятидесятые годы, в том числе биографии убийцы Троцкого – Рамона Меркадера.

20. Континент. 1976. № 9. С. 190.

21. XVII съезд ВКП(б): Стенографический отчет. М., 1934. С. 792.

22. Советский экран. 1989. № 9. С. 15.

23. Гейзер Матвей. Михоэлс. М., 1998. С. 182.

24. Известия ЦК КПСС. 1991. № 6. С. 78-81.

25. Известия ЦК КПСС. 1989. № 7. С. 64-65.

26. Известия ЦК КПСС. 1990. № 1. С. 39-43.

27. Там же. С. 51.

28. Заславский Давид. Евреи в СССР. М., 1936 и Ленинградский Еврейский альманах. Л., 1987. Вып 14.

29. Костырченко Г. В плену у красного фараона. М., 1994. С. 169.

30. Ковчег: Альманах еврейской культуры. Москва – Иерусалим. 1992. № 3. С. 290.

31. Еврейский Антифашистский Комитет в СССР. М., 1996. С. 98.

32. РГАСПИ. Ф. 17. Оп. 117. Д. 600. Л. 45.

33. Там же.

34. Население земного шара: Справочник. М., 1965. С. 59.

35. Большой Энциклопедический Словарь. М., 1997. С. 386.

36. Сообщено в письме к автору этой книги от 26 марта 1998 года биробиджанским жителем – А. Зильберштейном.

37. Рыбин А. Рядом со Сталиным. М., 1992. С. 11.

38. Марьямов Григорий. Кремлевский цензор. М,, 1992. С. 47.

Для фильма «Цирк» была написана и еще одна песня, на долгие годы ставшая неофициальным, но чрезвычайно популярным советским гимном. Называлась она «Песней о Родине» – рефреном были слова, исключительно злободневно, а главное справедливо, звучавшие в дни, когда Большой Террор стал достигать своего пика: «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек». Каждое утро, в шесть часов, она исполнялась по Всесоюзному радио – с нее начинался новый день. Пел ее, любимую Сталиным песню, композитора-еврея Исаака Дунаевского и поэта Василия Лебедева-Кумача, любимый Сталиным певец-еврей Марк Рейзен, а сразу после песни звучал дикторский голос уникального по богатству красок тембра: «С добрым утром, товарищи!» Это был голос любимого сталинского диктора-еврея Юрия Левитана: только ему Сталин будет доверять до самой своей смерти зачитывать по радио свои указы и приказы. Он же – Левитан известит страну и мир о кончине диктатора.

Здесь уместно вспомнить, что тридцатые годы вообще прошли под знаком массовой советской песни. Этот феномен не имеет никакого отношения к собственно искусству, хотя некоторые песни в чисто музыкальном отношении демонстрировали исключительный талант их создателей – это относится прежде всего к тому же Исааку Дунаевскому, композитору мощного дарования и необыкновенной популярности. Советская массовая песня тех лет была явлением прежде всего политической и социальной жизни, создавая музыкальный фон эпохи и служа яркой, праздничной ширмой, за которой лилась кровь миллионов жертв Большого Террора. Ее бравурные звуки, часами лившиеся из радиорепродукторов и слетавшие с киноэкрана, заглушали звук выстрелов, отнимавших жизнь у безвинных людей.

Создателями этого песенного богатства в тридцатые, а не в позднейшие, годы были почти исключительно композиторы-евреи: кроме Дунаевского – братья Дмитрий и Даниил Покрасс, Матвей Блантер, Сигизмунд Кац, Виктор Белый, Юлий Хаит, Константин Листов, Зиновий Компанеец. Да и позже, когда получат широкое признание, всесоюзную, а то и всемирную известность песни «этнически чистых» русских композиторов Соловьева-Седого, которого Солженицын, невесть почему, унизит, посчитав за еврея (т. 2, с. 321), Богословского, Хренникова, Мокроусова, вклад композиторов-евреев в русское песенное искусство все равно останется огромным: к названным выше присоединятся и более молодые Ян Френкель, Марк Фрадкин, Аркадий Островский, Оскар Фельцман, Эдуард Колмановский, Вениамин Баснер, Давид Тухманов, Исаак Шварц, Владимир Шаинский.

Их песни завоюют огромную популярность в русской национальной среде, и никто (за некоторым, как видим, исключением) при этом не вспомнит, к какой этнической группе относятся их создатели. Большинство этих песен живет и сегодня, они воспринимаются сейчас даже острее, чем раньше, с ностальгической теплотой, притом не только старшим, но и более молодым поколением русских людей, способных отличить само произведение от его «социальных заказчиков». Их по-прежнему поют не только с концертных площадок, но и за дружеским и семейным столом, меньше всего интересуясь составом крови тех, кто их сочинил.

Но, по Солженицыну, это «они все (еврейские композиторы-песенники – А. В.) настукали оглушительных советских агиток в оморачивание и оглупление массового сознания, и начиняя головы ложью, и коверкая чувства и вкус» (т. 2, с. 321). Ни малейшей дискриминации композиторы-евреи, естественно, не подвергались – напротив, их творчество всячески поощрялось, ибо оно – это, разумеется, верно – способствовало созданию и укреплению благообразного имиджа режима. Композиторов награждали орденами, им давали почетные звания – можно ли, однако, про это сказать, что они (они – словно сами себя награждали!) «зорко не упускали ступенек советской карьеры»? (т. 2, с. 320)

Тогда же невероятную популярность, директивно раздувавшуюся прессой, получили молодые музыканты, завоевавшие высшие премии на самых престижных международных конкурсах – в Варшаве, Вене, Брюсселе. Разумеется, эта громкая слава была ими вполне заслужена, но она никак не была адекватна тому месту, которое, в отличие от массовой песни, занимала скрипичная и фортепианная музыка в реальных культурных запросах большинства населения. Однако триумфальные успехи молодого советского искусства на международной арене также входили составной частью в программу, которая предусматривала создание мощного отвлекающего пропагандистского фона в эпоху кровавых репрессий. Но в славословиях, адресованных музыкантам, которые покорили своим искусством весь западный культурный мир, присутствовал особый смысл.

Дело в том, что все они, за очень малым исключением, тоже были евреями. Именно тогда на небосклоне искусства вспыхнули неведомые дотоле имена Давида Ойстраха, Эмиля Гилельса, Якова Флиера, Якова Зака, Елизаветы Гилельс, Розы Тамаркиной, Бориса Гольдштейна, Арнольда Каплана, Михаила Фихтенгольца, Григория Гинзбурга, Марии Гринберг, Татьяны Гольдфарб, Якова Слободкина (чуть позже – Леонида Когана, Беллы Давидович, Юлиана Ситковецкого). Их имена мелькали повсюду – в газетах, журналах, по радио, афишами с их портретами были оклеены стены домов. Сталин наградил их орденами и осыпал денежным дождем.

Вся страна звала четырнадцатилетнего скрипача-лауреата Бориса Гольдштейна его домашним, типично еврейским, именем Буся. Сталин принял его в Кремле и пожелал ему – «замечательному советскому пионеру Бусе, которым гордится весь советский народ», – успехов и счастья. Пожелание свое он даже облек в материальную форму: одесситу Бусе Сталин лично выделил трехкомнатную квартиру в Москве и дал на обзаведение три тысячи рублей – по тем временам огромные деньги[1].