В 1951 году самого Шейнина арестуют, и на следствии[22] он будет утверждать, что вообще в Минск не ездил, никакого следствия не проводил, что это не более чем кем-то запущенный слух, который он публично не считал нужным опровергать. И найдутся люди, которые этому поверят. Конечно, возможен и такой вариант, тем более что прокуратура следствие по «факту» гибели Михоэлса не проводила. Если это слух, то специально распространявшийся все тем же лубянским центром: продолжала отрабатываться легенда об интенсивно ведущихся поисках убийц. Однако весьма осведомленные люди утверждают, что Шейнин все-таки был вовлечен в эту авантюру и что в Минске он был. Профессор-литературовед Владимир Пименов опубликовал в журнале «Театр» запись своей беседы с тогдашним (1948 год) секретарем ЦК Белоруссии Михаилом Иовчуком. Там есть такой пассаж: «Когда у нас был Шейнин, мне показалось, что он стремится поскорее закончить это дело, найти хоть какую-то обтекаемую формулировку – как возник внезапный наезд грузовика. По существу, следствия никакого не было». То есть все совпадает: никакого следствия, естественно, не было, но Шейнин («физически») в Минске был, создавая иллюзию, будто оно ведется. Мемуары В. Пименова были опубликованы еще при жизни Иовчука, и тот их не опроверг. Неужели и сорок лет спустя, после всех политических катаклизмов, когда рушились на глазах все прежние запреты и тайны, он все еще следовал указаниям, полученным некогда от лубянских шефов?

В. И. Теребилов, уже упоминавшийся выше, человек очень осведомленный и знающий всю ситуацию изнутри, рассказывал мне, что Шейнин с легкостью установил без всякого следствия: никакой автокатастрофы не было. Но тут любителя авантюрных сюжетов спешно отозвали в Москву и посоветовали держать язык за зубами: Сталин снова решил поменять курс.

Лишь в 1992 году было наконец рассекречено письмо, которое 2 апреля 1953 года на имя Г. Маленкова отправил Берия, изложив в официальном документе историю ликвидации Михоэлса[23]. Из этого письма вытекает, что Сталин, которому доложили, что Михоэлс находится в Минске, приказал там его и убить. Однако из позднейших объяснений министра госбезопасности Белоруссии Лаврентия Цанавы явствует, что его известили о необходимости убить Михоэлса еще за два дня до того, как тот приехал в Минск. Ясно, что, если бы принципиального указания об убийстве лубянские шефы не получили заранее, им не было нужды уведомлять Сталина о том, что Михоэлс уже находится в Минске: мало ли куда едет по служебным делам член всяческих комитетов и знаменитый артист… Заместителю министра госбезопасности Сергею Огольцову, генералам Шубнякову и Цанаве – непосредственным организаторам убийства – надо было получить окончательное и прямое указание Сталина: они прекрасно сознавали, на какой ответственный шаг идут. Согласие было получено. Михоэлса и Голубова, как сообщал Берия, заманили в гости «к каким-то знакомым», привезли на дачу к Цанаве и там ликвидировали, «убрав» заодно и Голубова – «во имя тайны». Весьма вероятно, что никакого наезда автомашины, в том числе и наезда на трупы, не было вообще, нарочитое распространение этой версии объяснялось тем, что она была предложена самим Сталиным и, значит, оспарнванию не подлежала.

Из письма Берии, однако, не ясно, каков все же был механизм убийства: где именно наступила смерть Михоэлса и Голубова, а не как она камуфлировалась. Эту тайну открыл много позднее Павел Судоплатов, в этой операции лично участия не принимавший, но хорошо о ней знавший, ибо он несомненно был причастен к ее разработке (об этом сказано выше). «Михоэлса и Голубова, – пишет Судоплатов в своих мемуарах, – заманили на дачу Цанавы под предлогом встречи с ведущими белорусскими актерами (а не на свадьбу к чужим людям, как до сих пор предполагают легковерные авторы. – А. В.) и сделали смертельный укол…»[24]

Это была очередная акция одного из самых зловещих департаментов Лубянки – так называемой «Лаборатории X», где группа «ученых» под водительством доктора медицинских наук Григория Майрановского выработала смертельный яд курарин и успешно применяла его для устранения «неугодных» лиц, которых по каким-то причинам было нежелательно отдавать даже под фальсифицированный суд. Накануне провозглашения Израиля, в то время, когда шла закулисная дипломатическая возня и вокруг будущего государства на Ближнем Востоке, и вокруг мнимого создания еврейской государственности в СССР, арестовывать Михоэлса и этим раскрывать свои карты было совершенно исключено. Тайное и зверское убийство с последующими лицемерными слезами – вот это было по-сталински.

С наградой убийцам вождь не спешил – выжидал, наблюдая за тем, как будут развиваться события и как отреагирует «общественное мнение» на гибель Михоэлса. Лишь 28 октября 1948 года «за образцовое выполнение специального задания правительства» орденом Красного Знамени был награжден Цанава и почему-то лишь на следующий день тем же орденом Огольцов[25]. До отмены этого указа 3 апреля 1953 года придется ждать четыре с половиной года.

Огольцов, арестованный в тот же день, когда он лишился ордена, будет неожиданно и без всякой мотивировки выпущен из тюрьмы после падения Берии – 6 августа 1953 года, притом не прокуратурой, в чью компетенцию это входило, а по постановлению ЦК КПСС, останется в генеральском чине до 8 июня 1959 года – с множеством других, сохраненных за ним, орденов и высокой пенсией – и после этого – в добром здравии проживет еще 18 лет. Цанава, арестованный 4 апреля того же года, умрет в тюрьме 12 октября 1955 года, так и не дождавшись суда[26]. Позже распространится слух, что он покончил с собой[27]. Однако подтверждения этой версии в официальных источниках не содержится. Да и как он практически мог покончить с собой в условиях советской тюрьмы?

За убийство Михоэлса – именно за это, а не за что-то иное, – не ответил никто. Генерал Шубняков, один из главных соучастников акции, был жив-здоров еще в 1995 году, вообще избежав не только уголовного наказания, но и моральных потерь[28].

1. Неправедный суд. М., 1994. С. 4.

2. Торчинов В. А., Леонтюк А. М. Вокруг Сталина. СПб., 2000. С. 400.

3. Там же. С. 49.

4. Там же. С. 50-53.

5. Архив Главной военной прокуратуры, надзорное производство № 10988-54 по делу ОС-101264. Обо всех подробностях этого дела, выходящих за рамки данной книги, рассказала сама Л. Шатуновская, которая, выжив в Гулаге, позже эмигрировала в США. См. ее книгу «Жизнь в Кремле» (Нью-Йорк (на русском языке), 1982. С. 238-324).

6. РГАСПИ. Ф. 589. Оп. 3. Д. 15624. Л. 346.

7. Об этом рассказывает Светлана Аллилуева в книгах «Двадцать писем к другу» и «Только одни год».

8. РГАСПИ. Ф. 589. Оп. 3. Д. 15624. Л. 342.

9. Неправедный суд. М., 1994. С. 6.

10. Неделя. 1995. № 23. С. 21 и Костырченко Г. В. Тайная политика Сталина. М., 2001. С. 388-389.

11. Операция «Убийство Михоэлса» реконструирована и воспроизведена на основании следующих источников: ГА РФ. Ф. 1814. Оп. 1. Д. 6 и Ф. 9401сч. Оп. 1. Д. 2894; Протоколы следствия по делу Л. Берия и других; Вовси-Михоэлс Н. Мой отец Соломон Михоэлс; Маркиш Э. Столь долгое возвращение; Гейзер М. Михоэлс; Костырченко Г. В плену у красного фараона; Липкин С. Жизнь и судьба Василия Гроссмана; Борщаговский А. Записки баловня судьбы и Обвиняется кровь; Еврейский Антифашистский Комитет в СССР. Документированная история; Неправедный суд. Последний сталинский расстрел; Шатуновская Л. Моя жизнь в Кремле; Аллилуева С. Только один год; Судоплатов П. Разведка и Кремль; Судоплатов А. Тайная жизнь генерала Судоплатова; Лясс Ф. Последний политический процесс Сталина; Петров Н.,Скоркин К. Кто руководил НКВД; Торчинов В. А., Леонтюк A.M. Вокруг Сталина; Колпакиди А. И., Прохоров Д. П. КГБ. Спецоперации советской разведки; Волкогонов Д. Сталин; Громов Е. Сталин. Власть и искусство; Эренбург И. Люди, годы, жизнь; Шейнис 3. Провокация века; Театр. 1990. №4; Театральная жизнь. 1990. № 10; Советская культура. 1988. 23 июля; Неделя. 1995. № 23; беседы автора с Э. Маркиш, Б. Квитко, М. Беленьким, К. Рудницким, Д. Даниным, Б. Руниным, Л. Шейниным, А. Полтораком, С. Громовым, В. Теребиловым, а также другие материалы из личного архива автора.