— Все верно, — согласился Белун. — Вот только одна загвоздка: почему посланники Грозной Ассиры так торопятся? Четыреста лет ждали, а теперь вдруг решились на самые отчаянные действия, лишь бы заполучить Владигора. Не проще ли было положиться на естественный ход событий, дождавшись дня, когда сбудется Предначертание? И я решил все выяснить до конца, то есть подробно изучить временной поток, в котором пребывают царства Грозной Ассиры, и отыскать тот исторический момент, в котором появляется Владигор-Ассирус.

Белун, сделав паузу, обвел взглядом собратьев, напряженно внимающих его словам, и медленно произнес:

— Три года длились мои поиски. Я досконально исследовал все попытки возрождения ассирского государства и выяснил: Предначертание, в которое истово веруют «багровые», не сбылось! Четыреста лет назад Грозная Ассира погибла окончательно и бесповоротно, ее Поток Времени иссяк. Случилось это по вине так называемых царей Внутреннего Круга, возомнивших себя властителями мира. Своими необдуманными действиями они оборвали все золотые нити, которые связывали их мир-время с главным потоком Великого Времени. Следовательно, изменение сущности Владигора — перевоплощение его в Ассируса — ничего им не даст. Владигор просто погибнет, рухнув в пустоту Безвременья.

Чародеи по-разному восприняли его слова. Добран, уставившись на Белуна, замер, будто окаменев. Зарема побелела как полотно. Гвидор, утерев холодный пот со лба, потянулся к серебряному кувшину с вином, не замечая, что Алатыр уже опередил его и, словно забыв о существовании бокалов, пьет прямо из кувшина.

— Владигор обречен? — вымолвила наконец Зарема. — Мы ничего не можем исправить?

— Можем, — уверенным голосом ответил Белун. — В противном случае, думаю, высшие силы не стали бы возвращать меня в Поднебесный мир. Они, судя по всему, не меньше нас заинтересованы в сохранении равновесия, но не могут влиять на наши конкретные действия. Как мы поступим — так и будет. И если мы сделаем неверный шаг, Хранитель Времени погибнет, что будет означать начало конца Поднебесного мира.

— Великие боги, помогите нам! — воскликнул Алатыр, едва не уронив кувшин с вином на пол.

— На богов надейся, а сам не плошай, — одернул его Гвидор, забирая кувшин и разливая вино по бокалам. — Белун вернулся, значит, мы можем приступать к решительным действиям. Теперь у нас хватит сил, чтобы напасть на Тооргутский дворец и вырвать Владигора из колдовского острога.

— Ты почти прав, Гвидор, — подтвердил Белун. — Вы все, кстати, сделали очень многое, чтобы не допустить гибели Хранителя Времени. Но сейчас складывается крайне опасное положение. Хоргут и его помощники ни перед чем не остановятся, если увидят, что Владигор выскальзывает из их рук. Пока они еще надеются на его добровольное согласие, ибо знают, что без непосредственного соучастия Владигора изменение сущности может завершиться его смертью. Тем не менее они пойдут на любой риск, если мы предпримем лобовую атаку на их тайное убежище. Боюсь, что в таком случае они тут же начнут процесс перевоплощения Владигора в Ассируса…

— Так что же делать? — растерянно спросил Гвидор.

— У меня появились кое-какие идеи, — ответил Белун. — Давайте сядем к столу и все спокойно обсудим.

После удара, который столь неожиданно нанес им синегорец (но как смог, сукин сын, ежели находился под их полным контролем?!), Модран и Карез чувствовали себя хуже некуда. При малейшем телесном усилии, при неосторожном резком движении их мозги буквально раскалывались и в глазах вспыхивали слепящие разноцветные круги. Пришлось целый день отлеживаться, как после жестокого похмелья, а затем еще выслушивать издевательские нарекания Хоргута, суть которых сводилась к простому и обидному: сами виноваты.

По его словам, синегорец умудрился обратить удары терзающих плетей против своих мучителей, то есть ответил колдунам их собственным оружием. Как такое могло случиться? Вероятно, какой-то уголок его разума был надежно укрыт от их воздействия и в нужный момент хлестнул что было силы по своим мучителям.

Услышав это объяснение, Карез злобно сверкнул глазами и ткнул пальцем в Хоргута (тут же, впрочем, заскрипев зубами от боли):

— Ты заверял, что мозги синегорца находятся полностью под нашим контролем! Разве нет? Проклятие!.. Выходит, мы не сможем добиться власти над ним? Где же твое хваленое могущество?!

— Заткнись, ублюдок, — небрежно бросил Хоргут в ответ, сохраняя невозмутимый вид. — Вы оба получили то, что заслуживали. Самоуверенность всегда наказуема.

Хоргут, конечно же, хитрил. Он прекрасно знал, что в случившемся меньше всего виноваты Модран и Карез, которые просто не могли ожидать каких-либо активных действий со стороны Владигора. Если он, прямой наследник царской династии, не заметил опасной уловки синегорца и сумел защитить себя лишь в самое последнее мгновение, тогда о чем вообще говорить? Любому понятно — Владигор чрезвычайно силен, и, если они по-прежнему рассчитывают получить его согласие на изменение сущности, с этой невероятной силой нельзя не считаться.

Карез не нашел слов (или не захотел искать, поскольку головная боль была ужасной), чтобы возразить Хоргуту. Он лишь простонал нечто невразумительное и махнул рукой — дескать, и говорить с тобой не хочу.

Модран, скромно наблюдавший со стороны за этой перепалкой, посчитал за благо не вмешиваться. На его взгляд, были виноваты все и, следовательно, никто, а потому что толку махать кулаками после драки? Он и прежде считал, что возни с Владигором будет куда больше, чем они, Хоргут и Карез, надеялись. Молодой князь привык властвовать. При его редчайших способностях подобные привычки, как правило, вызывают множество осложнений: обостренное самолюбие, упрямство, настойчивость, граничащую с фанатизмом, веру в свою природную исключительность. Можно ли обломать все это одним наскоком? Нет, конечно. Однако беда в том, что у них нет времени, чтобы кропотливо и ласково подбирать ключики к характеру Владигора. По вполне достоверным слухам, в Синегорье вернулся чародей Белун, значит, со дня на день можно ждать неприятностей.

Он тихонько вздохнул и кончиками пальцев потер затылок. Боль ослабла, но по-прежнему заставляла быть очень осторожным в движениях…

— Так что же мы будем делать дальше? — негромко спросил он у Хоргута. — Помнится, ты говорил, что есть запасной вариант.

— Есть, — кивнул Хоргут. — Чтобы его осуществить, мне понадобятся кое-какая подготовка и ваша помощь. Но могу ли я на вас рассчитывать?

Не нужно было иметь семи пядей во лбу, чтобы понять, куда он клонит. Если все получится — заслуга Хоргута, сорвется — виноваты Модран и Карез. Но куда денешься? Только Хоргут, царский последыш, способен разбудить магическую силу корбула, без которой нечего и думать об изменении сущности Владигора.

— Не сердись на нас, предводитель, — с притворной покорностью произнес Модран. — Мы провинились перед тобой…

— Не передо мной, — скривился Хоргут, без труда раскусивший притворство Модрана. — Перед Великим Скорпионом!

— Да, да, конечно, — поспешно подтвердил Модран. — Мы сделаем все, что потребует от нас Великий Скорпион.

— Сегодня можете отдыхать и восстанавливать силы, — сказал Хоргут, не скрывая довольной усмешки. — Но завтра мне понадобится все ваше колдовское умение. Будем охмурять синегорца…

Владигор очнулся в небольшом подвальном помещении, назначение которого было понятно с первого же взгляда. Каменные стены, железная решетка на узеньком оконце под потолком, крепкая дубовая дверь, ворох гнилой соломы на сырых каменных плитах… Острог. Вот только интересно, где сей острог находится? И как далеко от Синегорья?

В том, что он сумеет отсюда выбраться, Владигор почти не сомневался. Правда, сейчас его положение обнадеживающим не назовешь: мало того, что заперт в подвале, так еще и прикован к стене невидимыми цепями. Только голову повернуть можно, а ни рукой, ни ногой не шевельнуть.