-2, и все росла

–1, и все росла

– О – старт! Давай, пошла! Пошла!

Машина полиции штата вывернула из-за угла и остановилась на грани бунта. На бунт полицейская машина наткнулась нечаянно. Выворачивая из-за угла, полицейские не имели представления, что увидят. Их не вызывали к бунту по радио. Они проезжали городок по пути на север – в нескольких милях оттуда они иной раз любили устраивать засаду на лихачей.

– Что за фигня! – первым делом сказал один патрульный своему партнеру. – Вруби радио! – сказал он вторым делом. А потом: – Где в этом блядском городе полиция? – И четвертым делом он сказал: – Нам нужно подкрепление, и мигом!

Наконец его партнер изложил свое первое дело. Он сказал:

– Ч-черт! Я хотел сегодня домой после обеда поспеть, у моего пацаненка день рожденья. Что эти ебанцы тут устроили?

Толпа едва замечала присутствие машины, пока разговорчивый полицейский не вылез наружу – другой в это время запрашивал по радио подкрепление, какое только возможно, – и не разрядил пистолет в воздух.

Патрульный выстрелил в воздух очень неудачно. Ничуть не походило на такую же процедуру по телевизору или в кино, потому что он отстрелил ухо достойной престарелой даме. Прямо сострелил ухо ей с головы, окатив всех вокруг кровью.

Это была последняя выходка в мире, способная успокоить данную группу и без того бунтующих граждан.

На отстрел уха городской библиотекарши они откликнулись, напав на полицейского и буквально разорвав его в клочки. Еще они выволокли его партнера из машины и тоже хорошенько прикончили, однако он успел выстрелить в трех человек, включая городскую библиотекаршу. За последние пять минут в библиотекаршу стреляли второй раз.

Пуля отстрелила ей другое ухо.

Теперь город располагал безухой библиотекаршей.

Многие городки такого не потерпят – этот в том числе. Убив двух патрульных, горожане взяли их весьма измочаленные трупы и швырнули на уже горящую машину.

Толпа бросила пока драться друг с другом и слилась в гневе против этих чужаков, которые являются и отстреливают уши их библиотекарше.

Горожане все теперь стали братья и сестры.

Черные огненные торнадо взмывали в ясное синее небо. Вонь горящих полицейских машин мешалась с вонью горящих полицейских.

Похотливо ревела толпа.

Они отведали крови.

И были настроены продолжать дегустацию.

Тут к месту подъехали еще две полицейские машины, и через несколько минут между полицией и толпой завязалась перестрелка.

Толпа отстреливалась из оружия двух мертвых патрульных.

Полиция пальнула в толпу из ружей, пытаясь ее рассеять. Толпа ответила огнем, и смела полицию, и единым махом накрыла человечьей волной.

Мостовую замусоривали раненые и умирающие.

Вскоре еще два полицейских машинных костра погребали своих бывших хозяев, горящих сверху.

Десятки людей уже разбежались по окрестным домам за оружием. Толпа вооружалась против внешнего мира, который обрушился на горожан и отстреливает уши их библиотекарше.

Они не будут стоять в сторонке и ждать, пока их прикончат.

– Смерть всем чужакам! – заорал кто-то.

– Смерть! Смерть! Смерть! – подхватила толпа.

Поганое было у этих людей настроение.

Еще парочка полицейских машин показались, но были вынуждены отступить под плотным оружейным огнем горожан.

Полиция штата никак не могла взять в толк, что нашло на этот городишко. Раньше тут было обыкновенное дружелюбное местообитание. Как будто в целый город внезапно вселился бес.

Прибыли еще полицейские на машинах и тоже отступили; некоторых убили, а некоторые, в свою очередь, убили некоторых горожан.

Полиция решила не прорываться в город с боем, а залечь на окраинах и подтянуть силы, пока тех не хватит, чтобы пойти в атаку на город, но перед наступлением они попытаются уговорить горожан сложить оружие и мирно сдаться.

Они думали, что смогут потолковать с городком здраво.

Губернатора уже проинформировали о положении дел, и он летел к месту событий в вертолете. Полицейские участки соседних городов отряжали людей на возможную наступательную операцию, и гвоздь программы тоже был в пути. Гвоздем была бронемашина, позаимствованная у Национальной гвардии. Бронемашину экипировали двумя пулеметами 50-го калибра, способными здраво потолковать с любой толпой бунтующих граждан.

Капитан, командующий силами полиции штата, сообщил губернатору, что через пару часов все будет под контролем.

Говорили они по телефону.

После чего оба тут же погрузились по вертолетам и полетели прямиком к месту событий.

– Что чертовщина там творится? – спросил губернатор.

– Не знаю, – сказал капитан. – Но скоро все будет под контролем.

Затем губернатор сообщил капитану, что намерен слетать и осмотреть место событий лично. Губернатор не желал, чтобы в его штате приключилась какая-нибудь Аттика, – с его стороны весьма либерально. Он полагал, что Рокфеллеру следовало отправиться в Аттику и все это прекратить.[6] Губернатор сейчас не мог допустить крупных политических просчетов: осенью он вновь баллотировался на выборах. Он нацеливался на второй срок и не хотел, чтобы ему подмочили шансы.

Когда городок с 11000 жителей внезапно лишается ума и давай убивать полицейских, ситуация складывается крайне взрывоопасная, и губернатор хотел взять ее под контроль целиком.

Капитану не улыбалось, чтобы губернатор летел на место событий. Капитан считал, что это отражается на его собственном командирском умении справиться с ситуацией, а человек он был очень гордый. Девять лет командовал силами полиции штата и поднялся из самых низов.

Проработал в полиции тридцать два года.

– Я прилечу минут через сорок, – сказал губернатор, сообщив капитану, что намерен лететь.

– Вам нет нужды туда лететь, – сказал капитан. – Через несколько часов это закончится. Я обо всем позабочусь, как только прибуду, а затем поеду в столицу, и вы получите рапорт из первых рук.

– Это мой штат, – сказал губернатор. – Я прибуду через сорок минут. Я не хочу второй Аттики.

– Аттики? – переспросил капитан.

– Вот именно, Аттики! – закричал губернатор.

– Ах да, Аттики, – сказал капитан.

«Что за ахинею несет губернатор», – подумал он. Глянул на часы – миновало ли время обеда. Порой за обедом губернатор пропускал пару стаканчиков.

По штату ходила шуточка – мол, не стоит серьезно беседовать с губернатором до трех часов дня. К тому времени он трезвел.

Капитану почудилось, что из трубки разит виски. Он содрогнулся. Он когда-то и сам пил, но тут либо пить, либо карьера в полиции, так что пить он бросил. Это ему далось очень нелегко.

Ему страшно нравилось пить виски, а теперь вот у него в трубке губернатор в подпитии, желающий лететь и вклиниваться в строго полицейские дела, и капитану еще беспокоиться, как бы губернатор не схлопотал пулю и не спутал всю капитанскую стратегию борьбы с бунтовщиками.

– Увидимся на месте, – сказал губернатор, ожидая ответа, который покажет, кто тут главный.

– Есть, сэр, – ответил капитан.