Литмир - Электронная Библиотека
Содержание  
A
A

Эта книга давалась Джеральду с трудом. Он столкнулся с дилеммой, которая рано или поздно встает перед каждым писателем, работающим в жанре нехудожественной литературы и рассказывающим о собственных приключениях. В определенный момент свежесть и новизна исчезают. Путешествие сорокалетнего Даррелла по Сьерра-Леоне со съемочной группой Би-би-си было совсем не таким, как странствия по джунглям Камеруна двадцатидвухлетнего новичка. Можно было изменить жанр, перейти от литературы нехудожественной к художественной, писать не о том, что было перед глазами, а о том, что было в голове. Джеральд не был уверен в том, что ему хватит на это таланта, но попробовать было можно. Следующая задуманная им книга должна была стать чисто художественной. Действие детской книжки «Ослокрады» разворачивалось на Корфу. Задача оказалась не слишком сложной. Даррелл в душе оставался ребенком, к тому же он обладал замечательным даром рассказчика. На этот раз он стал работать по-новому — Джеральд решил диктовать книгу новой секретарше.

«Мы начинали работать в десять часов в его кабинете, — вспоминала Дорин Эванс. — Сначала он разработал план книги. Затем продумал расположение глав. Джеральд решил писать по целой главе в день. У него не было никаких заметок, он почти ничего не исправлял. Он просто ходил по комнате и рассказывал мне эту историю, а когда я начинала смеяться, смеялся вместе со мной. После обеда я перепечатывала то, что он мне рассказал, а он прочитывал напечатанное в гостиной, расхаживая по комнате и выкуривая бесконечное количество сигарет «Голуаз». Работая с ним, я заметила, что лучше всего ему пишется, когда он ходит по комнате».

Дорин взяла на себя и задачу отвечать на письма поклонников. Джеральд не мог отвечать на каждое письмо, но обязательно подписывал все письма, рассылаемые от его имени. Особенно внимательно он относился к письмам от детей и молодежи. Книгу «Моя семья и другие звери» в Англии включили в школьную программу, поэтому стало приходить много писем от школьников. «Как стать смотрителем зоопарка? — спрашивали дети. — Мой волнистый попугайчик что-то захандрил, что мне делать?» «Джеральд относился к письмам от детей с огромным вниманием, словно речь шла о редких животных, представляющих для него научный интерес, — вспоминала Дорин. — Дети были для него следующим поколением, в котором он стремился пробудить любовь к природе и животным. В нем самом эта любовь пробудилась в детстве, и он знал, как важно вовремя помочь ребенку».

В феврале 1966 года Би-би-си показала фильм «Поймайте мне колобуса». Шесть серий фильма рассказывали об экспедиции в Сьерра-Леоне. Публика встретила фильм с огромным энтузиазмом. «Лучше Джеральда Даррелла никто не может рассказать о жизни зверолова, — писал критик «Тайме Эдьюкейшенл Сапплемент». — Колобус — это неуловимая африканская обезьянка, с удивительной ловкостью перелетающая с одного дерена на другое и легко одурачивающая самых опытных охотников. Документальный фильм Джеральда Даррелла о ловле этих удивительных созданий доставляет зрителю истинное наслаждение. Зрителя подкупает не только азарт охоты, но и любовное, замечательное отношение автора к африканцам, помогавшим Дарреллу ловить колобусов. Джеральд Даррелл никогда не обманывает, никогда не жертвует достоверностью ради прихоти оператора. Ему удалось создать захватывающий и искренний текст, комментирующий фильм. «Поймайте мне колобуса» — настоящая классика жанра!»

Телевизионные программы вызвали столь широкий отклик, что «Дейли мейл» даже послала на Джерси журналиста, чтобы тот написал статью о Джеральда Даррелле. В жизни Даррелл оказался совсем не похожим на писателя-юмориста. Перед репортером предстал человек, доведенный до крайности чувством вины человечества перед живой природой. «Можно заставить людей посмотреть «Колобуса», — сказал Джеральд журналисту, — но они не хотят знать ничего о действительном положении вещей. Они не считают себя виновными в том, что целые леса вырубаются ради того, чтобы наделать бумажных салфеток, что овцы вытаптывают пастбища, что целые виды животных вымирают. Так трудно донести до человечества мысль о том, что природу нужно охранять. Даже натуралисты часто спрашивают меня: «О чем это вы твердите, Даррелл? Это неизбежный процесс». Но уничтожение природы нужно остановить! Половина животных, собранных в моем зоопарке, находится на грани исчезновения или окажется на ней в ближайшее время».

Джеральд показал журналисту рогатую лягушку, держа ее так бережно, словно это была этрусская ваза. «Посмотрите, как она прекрасна, — сказал он. — Люди часто спрашивают, какой в ней прок. Но они никогда не задумываются о том, какой прок в них самих. Почему кто-то должен исчезать с лица планеты, потому что он не нужен человеку? Право на жизнь есть у всех! Иногда мне кажется, что я делаю полезное дело. А затем приходит письмо от телезрителя, который ни черта не понял. Один из моих корреспондентов назвал меня самым злым и жестоким человеком на Земле. Держать животных в клетках противно воле господа, по его мнению. Если бы он мог, то запер бы в клетку меня. Хороший довод в споре, не правда ли?»

16 мая 1966 года Джеральд, Джеки и Дорин Эванс отправились в долгое и неспешное путешествие по Франции и Италии в Венецию, а оттуда с комфортом отплыли на Корфу. Джеральд преследовал сразу четыре цели. Он хотел снова увидеть свой обожаемый остров, продиктовать новую книгу, подыскать место для натурных съемок фильма о своем детстве, запускаемого на Би-би-си, и купить старинную виллу или участок земли для постройки дома. Они остановились в квартире Филиппы Сансон, сестры Тео Стефанидеса. Огромная квартира занимала почти весь верхний этаж старинного венецианского особняка. Из окон открывался вид на порт. Квартира была полностью обставлена, так что в ней можно было жить со всеми удобствами.

Распорядок дня Джеральда не изменился. Дорин вспоминала:

«Он поднимался на рассвете, где-то около пяти часов. Я заваривала ему чай с концентрированным молоком в большой зеленой чашке. Затем я одевалась, и он начинал диктовать, расхаживая по огромной гостиной, откуда открывался прекрасный вид на море и мелкие островки. Он диктовал до полудня, потом я все перепечатывала, пока Джеки ходила за продуктами к обеду. Она покупала цыплят, помидоры, свежий хлеб, сметану… А потом мы все отправлялись на море. Больше всего нам нравилось в Барбати. Длинный чистый пляж раскинулся к северу от города. В те дни там совершенно не было людей, только сторож оливковой плантации. Мы плавали, а потом устраивали пикник под оливами и миндальными деревьями. Джерри читал то, что я напечатала, что-то исправлял, а мы отдыхали. Когда солнце начинало клониться к закату, мы собирались домой. Порой мы останавливались в маленькой деревушке Луциола на Ипсосе, которая в те времена не была так застроена, как сегодня. Там был маленький ресторанчик, где подавали восхитительные пирожки с курицей. В кустах кричали древесные лягушки, мы сидели за столом, ужинали и пили местное вино. Ужин на Корфу — дело серьезное, требующее времени. Иногда мы устраивали пикники в южной части острова. Это было довольно далеко. Возвращаясь оттуда, мы обычно ужинали в любимом ресторане Джерри «Темис», возле центральной площади. Хозяином «Темиса» был приятель Джеральда, Василий. Дома мы ели довольно редко. Готовил всегда Джерри. Его пирожки с рыбой были восхитительны, а креветки по-провансальски с пряностями невозможно забыть. Мы усаживались вокруг большого обеденного стола, пили вино, а Джеки ставила записи своих любимых классических произведений. Воздух был теплым, и за окнами поблескивало море».

Однажды они ходили на крикетный матч между командами острова и Британского флота (британцам было приказано проиграть!). В другой день отправились на ночную рыбалку. Море фосфоресцировало. Стоило опустить в воду руку, как на ней загорались тысячи бриллиантов. Так прошло лето.

В начале сентября они вернулись на Джерси. Лоуренс и Клод в конце сентября перебрались в дом побольше. Джеки и Джеральд решили арендовать их бывший дом на два года. Так началась связь Джеральда с Францией, которая не прекращалась до конца его жизни.

96
{"b":"129259","o":1}