Другим приемышем, осиротевшим в раннем детстве, стал Пикколо, черноносый капуцин из Бразилии. В Англию его привез моряк, который продал обезьянку владельцу ресторана на Джерси. А ресторатор в 1960 году передал Пикколо в зоопарк. Пикколо был почти что калекой, потому что его держали в слишком маленькой для него клетке и совершенно неправильно кормили. Несмотря на все усилия ветеринаров, он так окончательно и не поправился. Но Пикколо обладал удивительным даром к выживанию. Он не мог сосуществовать с другими обезьянами, но очень любил людей и со многими из них подружился. Приятели Пикколо навещали его с завидной регулярностью. Пикколо прожил очень долго, он умер лишь в 1997 году в весьма преклонном (по обезьяньим меркам) возрасте сорока пяти лет.
Когда Джеральд впервые поделился с Дэвидом Эттенборо планами создания собственного зоопарка, Эттенборо счел его сумасшедшим. Но очень скоро ему пришлось изменить свое мнение. Эттенборо писал: «Джеральд трудится неустанно и настойчиво. У него золотые руки, и он отлично умеет обращаться с животными. Посмотрите, как он относится к ним и как его питомцы относятся к своему хозяину. Вы сразу же почувствуете, что он инстинктивно чувствует, что нужно сделать, чтобы они были счастливы и довольны. Он обладает даром убеждать. Ему удалось собрать вокруг себя команду единомышленников и заразить их собственным энтузиазмом».
Многие животные обладали удивительными характерами. Одним из таких зверей стал гепард Питер. Питера из Кении привез режиссер Гарри Уорт. Животное стало совершенно ручным и бродило вокруг дома, как сторожевой пес. Питер любил гулять вокруг зоопарка с Джереми Маллинсоном, а также часто устраивал со своим смотрителем футбольные матчи, из которых всегда выходил победителем, так как имел неистощимый запас всяческих уловок и трюков.
Другой обитатель зоопарка, обладающий уникальным характером, это Трампи, серокрылый трубач, южноамериканская птица с чудовищным голосом. В зоопарке Трампи взял на себя роль деревенского дурачка, экскурсовода и распорядителя. В холодную погоду он обычно обитал в доме млекопитающих — самом теплом помещении зоопарка. С приходом весны Трампи выбирался на свободу, расправлял крылья, радостно голосил и бросался к первому же посетителю с таким видом, словно встретил старинного друга, которого не видел долгое время. Иногда Трампи отправлялся провожать последних посетителей до автобусной остановки. Тогда приходилось силой выталкивать его из автобуса, чтобы он не уехал в город. Трампи обладал уникальным даром успокаивать новых обитателей зоопарка. Он был прирожденной сиделкой. Если в зоопарке появлялся новичок, Трампи немедленно прибегал к клетке и сидел возле нее (или внутри) целые сутки, пока состояние нового обитателя зоопарка его не удовлетворяло. Так он поступил с лебедями, только что привезенными в зоопарк. Трампи целые сутки простоял по колено в воде, не обращая внимания на призывы смотрителей.
Однако не все животные обладали таким замечательным характером. Некоторые никак не могли ужиться в зоопарке. Вот что записал Джеральд в журнале зоопарка, куда он заносил наблюдения за поведением животных.
«Красноголовый мангаби: приобретен в Мамфе, Британский Камерун, в январе 1957 года. Проявляет типичное для детеныша мангаби поведение — сосет пенис. Эта привычка стала для него сущим наваждением.
Пальмовая циветта: приобретена в Мамфе в возрасте примерно двух недель. Поведение: всегда, даже в самом молодом возрасте, была недоверчивой и злобной.
Потто: 1 самец, 2 самки: приобретены в Эшоби. Поведение: пол взрослого потто можно определить по запаху. Если испугать самца, его яички начинают выделять резкий запах, похожий на грушевые капли.
Воротничковый пекари: приобретен в аргентинской провинции Жужуй в марте 1959 года. Пара. Поведение: Оба пекари часто трутся мордами о пахучие железы друг друга. В возбужденном состоянии они начинают «танцевать вальс»: самец берет заднюю лапу самки в рот, а она вцепляется в его заднюю лапу, и они принимаются, урча и ворча, кружиться по клетке».
Наиболее интересным (и самым дорогим) животным Джерсийского зоопарка была Н'Понго, молодая равнинная горилла из Конго, приобретенная у торговца животными в Бирмингеме. Н'Понго выросла на руках у мамы, а потом стала любимым товарищем по играм Каролины, двухлетней дочери Кена и Труди Смит. Девочку прозвали Лунный Лучик. Джеральд вспоминал:
«Хотя Н'Понго была крупнее Каролины и гораздо сильнее (если она не хотела возвращаться в клетку, то загнать ее домой могли лишь трое взрослых мужчин), во время игр она проявляла удивительную нежность и терпимость. Наблюдать за тем, как они поедали конфеты из коробки, было сущим удовольствием. Обе сидели вокруг коробки с удивительно сосредоточенным выражением на лицах. Каролина аккуратно открывала коробку и высыпала конфеты в подставленные ладони Н'Понго. Когда сладости были справедливо разделены, они усаживались спиной к спине и приступали к пиршеству, внимательно разглядывая полурастаявшие конфеты».
Н'Понго безумно любила играть. Играя с Джеральдом, она обязательно валила почетного директора на землю с ловкостью опытного игрока в регби. Если же ее партнером по играм становилась Каролина, Н'Понго проявляла гораздо большую аккуратность и нежность. «Обе любили щекотку, — вспоминал Джеральд. — Они катались по траве, заходясь истерическим хохотом, когда находили себе партнера. Пронзительное хихиканье Каролины странным образом контрастировало с раскатистым хохотом Н'Понго».
Поскольку средств на покупку гориллы у зоопарка не было, Джеральд обратился за финансовой поддержкой к богатейшим жителям острова, предложив им купить гориллу совместно. Это бьш первый опыт сбора средств для фонда, в будущем подобная деятельность стала для Джеральда обычной. Сначала он обратился к графу Джерси, который с энтузиазмом отнесся к столь странной просьбе.
«Когда мы встретились, Джерри попросил меня принять участие в сборе тысячи фунтов на покупку гориллы Н'Понго. Я был уверен, что он никогда не соберет больше двадцати пяти фунтов, но, с другой стороны, мне казалось, что если уж на острове появился свой зоопарк, он должен быть хорошим зоопарком. А какой хороший зоопарк может обойтись без гориллы? Я гарантировал ему получение тысячи фунтов, и он смог приобрести Н'Понго. В детстве Н'Понго была ужасно забавной. Она гукала, как младенец, если вы щекотали ей животик. Когда банк обратился ко мне с просьбой оплатить счет, который я гарантировал, мне пришлось заплатить девятьсот фунтов и еще несколько пенсов. Джерри совершенно не думал о деньгах. Он питал патологическую антипатию к банкирам. Он представлял их садящими за большими столами из красного дерева, в котелках, и постоянно говорящими «Нет!». (Должен сказать, что и сам я являюсь банкиром.) Обсуждая новые перспективы, я всегда говорил ему: «Нам нужно подождать, пока у нас не появится достаточно денег». А он всегда отвечал: «Вот еще! Чепуха какая! Деньги посыплются с неба. Мы начинаем прямо сейчас». Удивительно, но деньги действительно сыпались на него с неба».
Зоопарк отнимал у Джеральда все свободное время. Он полностью погрузился в заботы, связанные с этим делом, позабыв обо всем остальном. Это был его собственный мир, полный трудностей и проблем, но дававший ему удивительное чувство радости. Вот как проходил обычный день в зоопарке:
«Если лежать с полузакрытыми глазами на рассвете, трудно понять, где вы находитесь. Дрозды и зарянки пытаются (без всякого, впрочем, успеха) перекричать кариам и крикунов из Южной Америки, африканских бриллиантовых горлиц и азиатских соек… Даже самый заядлый орнитолог не выдержит, если каждое утро примерно в половине пятого его станет будить нестройный хор павлинов, расположившихся прямо под окном его спальни, хрипло и отчаянно орущих прямо ему в ухо…
Основная трудность для владельца зоопарка состоит в том, что ему приходится делать так много, что времени на написание статей и книг практически не остается. Ему сообщают, что редкая ящерица, похоже, беременна, и нужно пойти проверить это важное сообщение. Затем кто-то кричит, что у галаго начались роды. Приходится бросать пишущую машинку и бросаться присматривать за счастливой матерью и детенышем, по размерам приближающимся к грецкому ореху, который спрятался в ее густом; мехе.
