«Хотя сам Траверс нам не нравился, — вспоминала Джеки, — потому что он был ярым противником создания зоопарков, Джерри согласился попробовать приспособить эту довольно невыигрышную книгу для кино. Это было нелегко — у него было очень много забот. Он не сразу нашел правильный подход, но потом к нему пришла идея, и сценарий был закончен». Джеральд написал сто страниц текста, из которых Дэвид Кобхэм соорудил окончательный сценарий. Фильм был благожелательно встречен критикой. Авторами сценария в нем были указаны Джеральд Даррелл и Дэвид Кобхэм. Закадровый текст читал Питер Устинов.
Еще более обещающим было сотрудничество Джеральда с молодым, динамичным канадским телевизионным режиссером В. Патерсоном Фернсом, директором кинокомпании «Нильсен-Фернс продакшенз». Жена Фернса, давняя поклонница творчества Даррелла, стала первым исполнительным директором канадского Фонда охраны дикой природы. В апреле 1973 года деловой партнер Фернса, Ричард Нильсен, приезжал во Францию, чтобы обсудить с Джеральдом планы создания документального телевизионного фильма. «Джерри ответил, что не хочет снимать документальный фильм, — вспоминал Фернс, — так как он уже и так сделал массу подобных фильмов для Би-би-си. Ему хотелось сделать телевизионный сериал». Вернувшись из Франции, Нильсен предложил Фернсу снять сериал с Джеральдом Дарреллом. «Мы сообщили о нашем плане Джерри, — вспоминал Пат Фернс. — Мы решили использовать его книгу «Ковчег на острове», которую он считал своей первой «серьезной» книгой. Сериал должен был сниматься в его зоопарке на Джерси. Актерские способности Джерри сомнения не вызывали. Он был прекрасным рассказчиком, а его умение вплетать в рассказ любопытные истории и анекдоты как нельзя лучше подходило для телевизионного фильма».
В октябре 1974 года Пат Фернс прилетел на Джерси, чтобы провести переговоры с телевизионным агентом Джеральда, Диком Оджерсом из агентства Кертиса Брауна. «Это был лучший агент из всех, с которыми мне доводилось работать, — вспоминал Фернс. — Он был джентльменом, всегда был честен и защищал интересы Джерри просто блестяще». Сериал должен был начинаться с рассказа о маленьких гориллах. Съемки начались 8 мая 1975 года. «Это был довольно сложный период в отношениях Джеральда и Джеки, — вспоминал Фернс. — Во время съемок Джеки могла прийти прямо на площадку и начать упрекать Джеральда в чем-то, несмотря на работающую камеру».
Этим летом Джеральд, Джеки, Пегги Пил и Пенни Рош отправились на двух машинах путешествовать по югу Франции. Большую часть лета они собирались провести на ферме, арендованной Джеральдом. Почти все время Джеральд работал над сценарием и закадровым текстом к «Ковчегу на острове». Дэвид Кобхэм снял короткий рекламный фильм под тем же названием. Сериал подробно рассказывал о работе Джерсийского зоопарка и Фонда, уделяя особое внимание вопросам разведения диких животных в неволе.
В том же году давний друг Джеральда, Дэвид Хьюз, несколько раз приезжал к Дарреллам на Джерси и во Францию, чтобы собрать материал для биографической книги, заказанной издательством «Коллинз». Хьюз заметил, что Джеральд и Джеки заметно охладели друг к другу. Они по-прежнему жили вместе, но теперь их общение ограничивалось только самыми необходимыми контактами. В их отношениях не чувствовалось скуки долгого брака. Это было простое сосуществование двух людей, абсолютно не разделявших интересы друг друга. «К сожалению, отношения между нами с годами ухудшились, — признавала Джеки, — Мы всеми силами старались скрывать это от посторонних. Мы терпеть не могли выставлять свои отношения напоказ и всегда изображали счастливую пару, так как это было полезно для Фонда». Но в середине семидесятых сотрудникам зоопарка стало ясно, что этот брак переживает тяжелые времена.
Хьюзу показалось странным, что Джеки общается с мужем, не выходя из комнаты, а просто задавая вопросы на повышенных тонах. «Какие у нас планы? Где мы будем обедать? Как я могу приготовить обед на десятерых за полдня?» Джеральд же реагировал на них простым кивком, невнятным ворчанием, а порой просто возводил глаза к потолку с тяжелым вздохом. Джеки всегда была хозяйкой дома. Во Франции именно она делала закупки, упаковывала вещи, водила машину, планировала поездки, проверяла бензин, масло и воду, выбирала рестораны, оплачивала счета, следила за выпивкой, одергивая Джеральда, когда тот, по ее мнению, ел и пил слишком много. На Джерси она исполняла роль его менеджера, руководила секретариатом, следила за финансами, подготавливала все его встречи и выступления. Хьюз отметил, что говорила Джеки всегда холодно и отчетливо, с легким странным акцентом. «Круглое лицо резко контрастировало с твердым подбородком, — писал Хьюз, — что свидетельствовало о целеустремленности и чувстве юмора. Я сразу же почувствовал, что эта женщина является хозяйкой дома. Ее резкость помогала ей справляться с тенденцией Джеральда во всем доминировать. Она была идеальной парой для Даррелла. Но для Джеральда Джеки была больше, чем просто жена. Она ненавидела ханжество. Она ценила остроумие. Она разделяла его юмор».
Но все остальное эти двое больше не разделяли. В своем дневнике Джеки записала, что с самого первого дня, когда они встретились в мрачном Манчестере, и на протяжении более чем двадцати пяти лет у них не было ничего общего, кроме любви к животным и к путешествиям. Напротив, многое еще сильнее разделяло их — особенно когда речь заходила о людях. Джеки была социалисткой, постоянно думавшей о потребностях рабочего класса. Джеральд же считал человечество глупой, бездумной и абсолютно деструктивной расой и писал на эту тему стихи, которые многие (и Джеки в том числе) считали унылыми и мизантропическими. Отправившись в Авиньон, столицу хиппи, с Дэвидом Хьюзом и Джеки, Джеральд с явным неудовольствием смотрел на оборванных, жизнерадостных подростков, расположившихся со своими гитарами на главной площади, и заметил: «Человек — самое некрасивое млекопитающее. И это люди, ради которых я работаю!»
Джеральд любил путешествовать с комфортом, как эдвардианский сатрап. Он вел раблезианский образ жизни, что часто смущало его скромную и экономную жену. Деньги ничего для него не значили. А когда они кончались, он садился и писал что-нибудь, чтобы заработать. Хотя удача в последние двадцать лет ему улыбалась, у него не было ни капитала, ни собственности. Квартира на Джерси принадлежала зоопарку, а французскую ферму он арендовал у брата. Большая часть денег уходила на удовольствия, путешествия, роскошные обеды для друзей, дорогие подарки — и, конечно, на зоопарк.
Детали повседневной жизни Даррелла не касались. Он редко носил с собой наличные и чековые книжки. Это раздражало его. В тех редких случаях, когда ему самому приходилось расплачиваться за поездку на такси, он вытаскивал из кармана все имеющиеся у него банкноты и предлагал шоферу самому взять столько, сколько нужно, так как сам не мог разобраться в достоинстве купюр. Джеральд был заядлым путешественником, но почти никогда не садился за руль. Все заботы по поддержанию его эксцентричного образа жизни он перекладывал на плечи других. Ему нравилось готовить, но подготовительную работу и мытье посуды он препоручал помощникам.
Джеральд обожал устраивать шумные вечеринки, он любил жизнь и ее наслаждения. Но его настроение часто менялось, поэтому все заботы ложились на плечи Джеки. «Нам нужно как следует выпить!» — заявил Джеральд в конце долгого и шумного обеда на ферме. Джеки вспылила: «Господи, да заткнись же ты, Джерри! Всем уже давно достаточно, и тебе в том числе!» Любимой фразой Джеральда, которую он готов был произносить в любое время суток, была: «Настал момент выжать маленький стаканчик красного винца из левой почки». Если он быстро справлялся с этим делом, то переходил к более печальным вариантам: «Не могли бы мы где-нибудь остановиться и пропустить стаканчик?» Когда Джеки, стройная, энергичная и подтянутая, скрывалась в доме или в саду, Джеральд — «этакий бородатый Геркулес», по выражению Лоуренса — оставался в своем кресле и продолжал высказывать свои соображения о природе человека, о вселенной и о других проблемах, занимавших в тот момент его разум.
