– Я хотела немного подышать воздухом, – девушка пыталась отделаться шуткой. Однако взглянув на человека, поймавшего ее, ей стало ясно, что он не настроен шутить.

– Это неблагоразумно с вашей стороны.

В свете нарождающегося дня его глаза блестели особым, тревожным блеском.

– И часто вы, будучи в гостях, гуляете по саду в корсете и сорочке?

Элоис не желала, чтобы он заметил ее испуг. Тон ее голоса стал тверже.

– Меня никогда не приглашали в гости, поэтому не могу сказать с уверенностью.

– Хм… – После столь глубокомысленного ответа незнакомец понес ее через сад к дверям дома. Они были распахнуты навстречу влажному воздуху.

– Вы уже можете опустить меня.

– Я так не думаю.

Она посмотрела поверх его плеча, обдумывая, можно ли вырваться из его рук и убежать, но тут увидела тигра, который следил за ней своими яркими, блестящими глазами. Время от времени он высовывал язык и облизывался, словно сожалея о потере столь лакомого кусочка. Мужчина молчал, наверно, обдумывая, каким ужасным способом ее лучше всего наказать. Отец всегда наказывал ее за любое проявление своеволия. Разве не все мужчины одинаковы?

– Какую необыкновенную кошку вы держите у себя дома.

– Соня – не кошка. Одно наверное движение – и она могла бы вас съесть.

Элоис подумала, что незнакомец шутит, но, внимательно посмотрев на его твердо сжатые челюсти и свирепый взгляд, поняла, что это правда.

– Как вам удалось раздобыть такое необычное украшение для сада? Большинство людей предпочитает заводить птичек, а не хищных животных.

– Мне подарили Соню, когда я был за границей.

– За границей?

Элоис не удалось подавить нотку интереса.

– Да, милочка, – он посмотрел на нее многозначительно, – в Африке.

Элоис уже собралась засыпать его вопросами, но легкое подергивание мышц на его подбородке помешало ей это сделать.

Он поднялся по лестнице, открыл дверь розовой комнаты и опустил ее на разобранную кровать.

Вздохнув при взгляде на ее окровавленную повязку, он походил по комнате, нашел ее банную простыню, разорвал ее на полоски, чтобы использовать в качестве бинта. Элоис отвернулась, когда незнакомец перевязывал ей рану. Закончив свою работу, он сказал:

– Я бы не советовал вам снова пускаться в рискованное путешествие ради глотка свежего воздуха. Соня – не единственное существо, которое бродит по моему саду в поисках лакомой добычи.

С этими словами он вышел из комнаты и запер дверь, оставив ее наедине со связкой простыней, грустной музыкой колокольчика и грозным рычанием тигра за окном.

Раздеваясь, Элоис обнаружила рубин, спрятанный под корсетом. Завернувшись в атласное одеяло, она почувствовала, как мурашки побежали по ее телу. Ей снова казалось, что она не одна в комнате.

– У тебя слишком напряженный взгляд, Слейтер. Боюсь, он не понравится объекту нашего внимания.

Слейтер даже не взглянул на друга, когда тот вошел в гостиную. Он продолжал смотреть в окно на разгорающуюся зарю и пытался не думать о том, что за стеной этой комнаты находится Элоис Кроуфорд, которая сняла все с себя и легла спать.

Увидев, как она спускается по веревке в сад, он настолько разозлился, что не обратил внимания на наряд гостьи. Однако, проводив ее в ее комнату, не смог удержаться, чтобы не понаблюдать за ней сквозь дырочку в стене, спрятанную в штукатурке.

Все эти годы, вспоминая Элоис Кроуфорд, он убеждал себя, что она выросла похожей на отца и стала женщиной с серыми волосами, птичьим, как у Кроуфорда, носиком и страстностью вареной картошки.

И он был неправ, совершенно неправ.

Она очень похожа на свою мать и ведет себя так же, как она. У нее есть характер! Он потер место, куда она его укусила. Укусила его! За 36 лет жизни он перенес голод, лишения, в него стреляли, резали ножом, хлыстали кнутом. Но никто никогда его не кусал. Никому никогда не удавалось усыпить его бдительность. Чертовка!

– Эй, приятель, ты слушаешь меня?

– Хм… – резко развернувшись, Слейтер, наконец, посмотрел на своего друга. Лицо Карри выражало недовольство.

– Наконец-то я привлек твое внимание или хотя бы часть его!

Уильям раздраженно закрыл дверь.

– Что, черт возьми, ты собираешься делать дальше?

– Я думаю, сейчас неплохо бы искупаться.

– Слейтер, я говорю не об этом, и ты это знаешь.

– Тогда что же ты хочешь узнать, Карри? – Голос Слейтера стал жестким. Хотя Уильям ему был друг, он не допустит фамильярности.

Карри плюхнулся на диван, закинул ногу на ногу, показывая всем своим видом, что собирается продолжить разговор.

– Ты прекрасно знаешь, что я имею в виду. Что ты собираешься делать с Элоис Кроуфорд кроме того, что запер ее в розовой комнате, и какого черта ты отправил Руди, Луиса и горничную колесить по округе в своем экипаже?

Слейтер подошел к буфету и налил себе бренди.

– Я хочу уберечь ее от когтей Кроуфорда, хотя бы на время.

– Для чего? Почему ты не хочешь, чтобы она предстала перед властями и рассказала обо всем, что видела пятнадцать лет назад? Тогда с этим делом будет покончено.

– Она утверждает, что совсем ничего не помнит.

– И ты ей веришь? – Слейтер хорошо помнил, как Элоис упала и ударилась головой о камни в ту страшную ночь.

– Я еще не решил. Но не выпущу ее ни в коем случае.

– Как же ты собираешься удерживать ее здесь?

Заточить ее в комнате, посадить на цепь?

– Частично. Я обвинил ее в воровстве. Она должна оставаться у меня, пока не будет доказана ее невиновность.

– Ты считаешь, это заставит ее полюбить тебя? Слейтер пожал плечами с явным равнодушием.

– Я полагал, ты используешь данное тебе время для того, чтобы пробудить ее совесть или вернуть ей память, – продолжал Уильям.

– Да, именно так. Тем временем Руди и Луис будут разыгрывать для Кроуфорда веселую погоню, чтобы занять его время. Когда у меня будет все готово, я сообщу ему, где находится его дочь.

Карри удивленно посмотрел на Слейтера, затем развел руками.

– Поступай, как знаешь. Ты всегда так и делал, – он взглянул на Слейтера испытующе. – Она ведь очень красива, не правда ли?

– Смотря на чей вкус.

– Роскошная фигура, прекрасные волосы, огонь в душе – что тебе еще нужно?

Слейтер размышлял. Он сравнивал женщину, которая дралась с ним на берегу, с женщиной, старавшейся приворожить тигра словно непослушного котенка. Его лицо просветлело.

– Она полна противоречий.

– Именно это тебя и привлекает.

– Возможно. Карри поднялся.

– Однако, я тоже не прочь искупаться и потому покидаю тебя. А ты можешь продолжать свои грустные размышления.

– Я никогда не занимаюсь грустными размышлениями.

– Рассказывай.

Уильям вышел из гостиной. Немного погодя, Слейтер тоже покинул гостиную.

Пройдя по освещенному коридору, он оказался в своем кабинете, погруженном в непроглядный мрак. Здесь было великое множество книг и карт, которые не поместились в библиотеке. Бесценные книги – единственное, что мисс Ниббс удалось вынести из дома после того, как Кроуфорд разграбил его. Она хранила книги в ящиках и сундуках и верила, что хозяин обязательно вернется. Когда его адвокаты нашли ее и пригласили в Ашенли, она вернула книги их законному владельцу. Это был ее подарок мальчику, которого она никогда не забывала.

В комнате стоял затхлый запах старых бумаг. Библиотека его отца была доставлена сюда лишь несколько дней назад. Мисс Ниббс была слишком занята, чтобы заниматься книгами.

Слейтер стоял в дверях долго. Затем он медленно проследовал через комнату и остановился у тяжелых бархатных драпировок. Слейтер откинул ткань. Перед ним возникло милое лицо, светившееся спокойствием и серьезностью. Художник изобразил прелестное лицо Джин почти как живое. Хотя Слейтер предоставил ему лишь крошечную миниатюру – портрет из медальона, – художнику удалось передать самое главное. Теплоту.