— Ты рассказал Уоткинсу, что он пригрел змею на груди? — спросил Даржек.
— Нет. Он обязательно захочет разобраться со змеей лично и с большой вероятностью спутает тебе все планы. Так, это мы выяснили; давай, отчитывайся.
— Слушаю, сэр! Вчера пропали две пассажирки, сегодня — еще шесть. Шестеро сегодняшних, благодаря прекрасному качеству фотоснимков, оказались двумя женщинами в трех разных костюмах и гриме. Одна из них — назовем ее «мисс Икс» — моя вчерашняя таинственная блондинка в трех новых обличьях. Другая, которую я называю «мадам Зет», — несомненно, вчерашняя старушка с зонтиком. Зеркала помогли нам в одном: трюки с сумочками и зонтиками прекратились.
— Замечательно. Анализа их мотивов от тебя, надо думать, требовать рано?
— Верно. Зато я проверил все восемь удостоверений личности, предъявленных при покупке билетов. Все они оказались фальшивыми. Из этого можно сделать вывод, что проделывают они все это вовсе не смеху ради. Действия их, очевидно, направлены на то, чтобы каким-то образом помешать работе «УниТел», хотя — странно, что они еще не сделали свой ход. Между тем, пора бы появиться и разгневанным родственникам пропавших, либо истеричной дамочке, с рыданиями повествующей репортерам о том, как она телепортировалась в Миннеаполис, а оказалась в бруклинской канализации. Однако ж — ничего подобного. Тишина. От которой только разыгрывается воображение…
— Насчет фотокамер ты здорово придумал, — сказал Арнольд. — Как только установим оборудование, начнем фотографировать всех пассажиров, и в отправной точке и в пункте назначения. И, если кто-нибудь заявит, что мы по ошибке телепортировали его в бруклинскую канализацию, сможем предъявить фото, удостоверяющее, что на самом деле он спокойно прибыл в свой Альбукерк…
— Только не в случае с мисс Икс и мадам Зет.
Арнольд устало развел руками.
— Вам удалось выяснить, как они это проделывают? — спросил Даржек.
— Ничего. Ни единого намека! Чем дальше, тем необъяснимее кажется этот трюк. Если бы ты смог объяснить, кто это делает и зачем… Надеюсь, тогда будет уже неважно, «как». Это нам смогут объяснить те самые мисс Икс и мадам Зет, если их удастся поймать.
— Но тогда возникнет новый вопрос, — заметил Даржек. — Что мне делать, если я их поймаю? Попросить отправляться домой и вести себя паиньками?
— Не знаю. Наверху над этим никто не желает задумываться.
— А юрист ваш что говорит?
— А ничего. Виляет. Да и совет озабочен не столько юридической позицией, сколько репутацией компании.
— Фальшивые документы, предъявленные при оформлении страховых полисов, дают возможность обвинить их в мошенничестве. Вдобавок, факт, что у этих женщин имеется по четыре водительских лицензии на разные имена, несомненно, заинтересует полицию. Разве это — недостаточные основания для ареста?
— Я спрошу. Но ты должен быть абсолютно уверен, что арестовываешь именно мисс Икс или мадам Зет, иначе нам вчинят такой иск…
— Верно. Но все же, чтобы пресечь их махинации до того, как они добьются желаемого, рискнуть стоит. Однако, их еще нужно поймать…
Арнольд всплеснул руками.
— Скорее бы они, что ли, сделали свой следующий ход! По крайней мере, мы бы знали, с чем имеем дело. Этот чертов пресс-релиз переписывали уже десять раз, и всякий раз ничего удовлетворительного не получалось. В отделе связей с общественностью уже вздрагивают от каждого телефонного звонка… Словом, знай мы, чего они добиваются, было бы гораздо легче.
— Или хотя бы — отчего они сочли необходимым бить меня по голове. Слушай, передай пресс-секретарям, чтобы поработали в направлении мошенничества против компании.
— Если б я только мог понять, как они это делают… — пробормотал Арнольд, не слушая его.
— Ну что ж, давай мы понаблюдаем за ними еще раз.
Арнольд кивнул, тяжело поднялся и направился за своими ботинками. С трудом нагнувшись, он подобрал их и принялся, отдуваясь, завязывать шнурки.
— И еще одно, — сказал он. — Помнишь, ты говорил, что запомнил номер той машины?
— Да. Я его пробил.
— И оказалась, что за два часа до нападения на тебя хозяин заявлял об ее угоне?
— Вовсе нет. Она никогда не числилась в угоне.
— Кто же хозяин?
— Э-э… возможно, не стоит тебе этого знать.
Арнольд выпрямился.
— Ты — что же, и меня подозреваешь?! — сердито воскликнул он.
— Конечно, нет.
— Так чья же это машина?
— Строго конфиденциально. Она зарегистрирована на имя Томаса Дж. Уоткинса-третьего. Ну что, идем вниз?
Терминалов, подобных выстроенным «УниТел», не было больше нигде в мире. Еще в первый раз, войдя в здание, Даржек почувствовал, что здесь что-то не так — или, во всяком случае, несколько иначе. Сама атмосфера была наэлектризована до предела. Невыразимо романтично, точно в приключенческих романах, выглядели проводы тех, кто секунду спустя оказывался за несколько тысяч миль от Нью-Йорка. Снаружи, на Восьмой-авеню, шумел 1986 год, но, едва миновав вращающиеся двери терминала, пассажир делал первый шаг в далекое будущее. Кому же такое не покажется непривычным?
Однако Даржека обеспокоило вовсе не это. До самой среды, когда в строй ввели первый этаж, и работа «УниТел» наладилась, он никак не мог понять, что же такого необычного в планировке терминала.
Но потом его осенило, — здесь не было зала ожидания!
Имелись, конечно, стильные, удобные диваны, расставленные на «стратегически» важных направлениях, — холл и мезонин — зато отсутствовали ряды жестких сидений, на которых тщетно пытаются отдохнуть усталые пассажиры, ожидающие самолета до Чикаго, вылетающего в десять-четырнадцать, или поезда в Майами, отправляющегося в одиннадцать-тридцать семь. Здесь не было зала ожидания, потому что после того, как «УниТел» навела порядок в обслуживании, ждать почти не приходилось. Бельэтаж представлял собой сплошную, изогнутую дугой череду пассажирских стоек для пассажиров североамериканских направлений. Мезонин отвели под европейские рейсы. Так что пассажир, купив билет, просто проходил через нужную стойку и оказывался в пункте назначения.
По оценкам Даржека, Томас Дж. Уоткинс-третий сильно недооценил революционность нового вида «транспорта». Чаще всего, время, проведенное в пути, составляло меньшую часть всего, затраченного на поездку, времени. Реклама морского лайнера могла утверждать: «ВСЕГО ПЯТЬ ДНЕЙ, И ВЫ — В ЛОНДОНЕ!», однако отплытия приходилось дожидаться две недели. Или, чего доброго, бронировать и оплачивать каюту за четыре месяца.
«УниТел» не признавала бронирования билетов. Как не признавала и пустых трат времени на пересадки, отмены рейсов, нелетной погоды и диктата расписания. Вам нужно ехать? Приобретайте билет и — в добрый путь!
А если так, зачем нужен зал ожидания?
Терминал был полон народу, но диванами воспользовались лишь несколько человек. Джин Моррис, в чьем распоряжении оказалось сразу три дивана, удобно устроилась неподалеку от центрального входа и внимательно изучала лица всех входящих. Эд Ракс, точно щитом, прикрывшись табличкой «ПОЖАЛУЙСТА, ОБРАТИТЕСЬ В СОСЕДНЮЮ КАССУ», успешно делал вид, будто работает с платежными документами, и не спускал глаз с бокового входа.
— Похоже, у них все под контролем, — сказал Арнольд.
— Для этого двоих далеко не достаточно. И даже двух дюжин будет маловато. Терминал слишком велик, каждую минуту через него проходит множество пассажиров, а эти женщины — такие мастерицы перевоплощений, что наши шансы узнать их куда меньше, чем пятьдесят на пятьдесят.
— А я — то все эти годы считал тебя оптимистом, — проворчал Арнольд.
— Шел бы ты инспектировать свои транзисторы, или как они там у тебя называются, — шутливо произнес Даржек. — А мне нужно решить, что же все-таки делать с этими женщинами, если удастся их поймать.
После этого Даржек почти час расхаживал взад-вперед среди толп пассажиров. За это время он успел сдать полиции терминала карманника и вора, промышлявшего кражами сумочек, и оба раза ругал себя за то, что отвлекся от главной задачи. Наконец он поднялся в мезонин, нашел диван, с которого был отлично виден весь первый этаж, и принялся наблюдать, пытаясь различить в толпе знакомые лица. Вместе с тем, он не забывал посматривать в сторону смотрителей у стоек, в любой момент ожидая условного сигнала, использовавшегося в тот день уже шесть раз и означавшего: «Еще один, мистер Даржек!» Однако сигнала все не было.
