Артур подходит к одной из игрушек, брошенных посреди комнаты. Это строительный кран с длинной стрелой и крошечной корзиной. Мальчик подталкивает друзей к корзине.

― Куда ты хочешь нас везти? ― встревожено спрашивает Селения.

В корзине крана она чувствует себя еще хуже, чем в скорлупе ореха.

― То, что мы ищем, находится наверху, над столом моего дедушки! Послушай, Барахлюш, не мог бы ты с помощью своего ножика опустить вон тот рычаг?

Барахлюш скептически смотрит на огромный черный рычаг, расположенный на пульте управления.

― Без проблем! ― отвечает он, уверенный в себе, а точнее, в своем ножике, у которого не меньше двух сотен приспособлений и который, умей он смеяться, наверняка бы расхохотался, увидев, какую простую задачу ему хотят предложить.

Юный принц берет ножик и нажимает на кнопку номер двадцать семь. Из ножика вылетает дюжина разноцветных бабочек и разлетается в разные стороны.

― Опс! Кажется, я ошибся! Всегда путаю нужную кнопку с бабочкометателем!

Барахлюш снова вертит ножик и нажимает на кнопку ― теперь семьдесят вторую. Огромная блямба мерзко-зеленого цвета, похожая на обжевок жвачки, облепляет рычаг управления. Трос натягивается, и корзина медленно ползет вверх, а вместе с ней и трое наших искателей приключений.

― Однако так ехать гораздо приятнее, чем на поезде! ― радостно сообщает Барахлюш.

Желая полюбоваться пейзажем, Селения выглядывает из корзины. Пол устилают сотни незнакомых ей предметов. Она внимательно их разглядывает, пытаясь понять, для чего служит такая большая свалка. Представьте себе ребенка, который всю жизнь прожил в деревне и вдруг неожиданно очутился на верхушке самого высокого небоскреба Нью-Йорка. Если представите, значит, вам понятны ощущения Селении.

Артур прекрасно знает эти места, здесь ему знаком каждый предмет. Поэтому его больше интересует мерзкий обжевок, который выплюнул ножик Барахлюша.

― Скажи, пожалуйста, что за отвратительное месиво выскочило из твоего ножика?

― Слизь от головастиков, ― отвечает Барахлюш.

― А зачем в твоем ножике слизь от головастиков? ― с видимым отвращением интересуется Артур.

― Ну-у-у... например, заливать торт из яиц гусеницы! ― пожимая плечами, отвечает принц.

Данный рецепт приготовления торта явно не вызывает в нем отрицательных эмоций ― в отличие от Артура. К счастью, мальчик давно ничего не ел, иначе содержимое его желудка немедленно перекочевало бы за борт корзины.

Корзина прибывает на конец стрелы, подведенной к самому краю столешницы письменного стола Арчибальда. Подождав, когда корзина окончательно остановится, Артур встает и, взмахнув руками, одним прыжком перебирается на столешницу. Селения прыгает следом ― разумеется, гораздо более изящно и грациозно.

― А я останусь здесь! И буду охранять наши тылы! ― гордо заявляет Барахлюш.

Но Селению не проведешь. Она прекрасно знает, что ее братец решил остаться вовсе не потому, что у него начался приступ героизма, а скорее наоборот: он ужасно трусит и не хочет прыгать.

― Как это мило с твоей стороны, ― с нескрываемым ехидством произносит Селения. ― Значит, когда сюда явится Мракос, ты его задержишь и будешь караулить, пока мы не вернемся с задания!

― Ах, Мракос... да... да, конечно, конечно, ― неуверенно произносит Барахлюш, начиная понимать, в какую лужу он добровольно сел.

Артур и Селения взбираются на гору из сложенных в стопку книг. Тем временем под дверью мелькает чья-то тень. Тень совершенно кошмарная, хотя и крошечная ― всего несколько миллиметров. Это Мракос. Он снова бодр, здоров и стал вдвое осторожней прежнего. Столкновение с дверью обошлось ему всего в несколько железок, вылетевших при падении из его гребня.

Сидящий в карауле Барахлюш не может его не заметить, так как больше всего Мракос напоминает огромного черного жука, ползущего по белым плиткам пола. Чтобы привлечь внимание Артура к появлению его заклятого врага, юный принц хочет засвистеть, но страх сводит ему челюсти, и из раскрытого рта его не вылетает ни единого звука. Мракос подбегает к поезду, вспрыгивает на подножку и протискивается в вагон. Выставив вперед меч с тремя лезвиями, он начинает методично обшаривать все уголки салона. Барахлюш пытается свистеть, используя пальцы, однако звук, вырвавшийся у него изо рта, сравним только с шипением воздуха, выходящего из плохо завязанного шарика.

К этому времени Артур и Селения наконец преодолели книжную вершину.

― И куда теперь? ― спрашивает принцесса, утомленная непредвиденным подъемом.

― На первую полку, ― отвечает Артур, указывая пальцем ввысь.

Там, наверху, стройными рядами высятся книги, свидетельствуя об особом почтении Арчибальда к этим сокровищницам человеческих знаний. Между книгами спрятан крошечный пузырек.

― Если дедушка его не переставил, мы выпьем жидкость, вырастем и остановим этого чертова Урдалака!

Услышав запретное имя, Селения подпрыгивает и едва не срывается вниз. Артур вовремя успевает ее подхватить.

― Извини! ― жалобно произносит он, и лицо его выражает глубочайшее раскаяние.

Артур помнит, что произнесенное вслух имя Урдалака неминуемо влечет за собой беду. А беда, как известно, входит в дверь без стука.

И, словно подтверждая эту печальную истину, в комнату вваливается Урдалак. Тень, которую он отбрасывает, поистине ужасна, еще ужасней, чем тень его сына, ― хотя бы потому, что она больше трех метров в высоту.

Артур и Селения замирают. У Барахлюша дрожат уши, а Мракос, учуяв знакомый запах гнили, начинает энергично поводить носом. За Урдалаком в кабинет входит Арчибальд, следом за ним с мячиком в зубах трусит Альфред. Порог кабинета Альфред не переступает: находясь рядом с этим чучелом, он может поддаться искушению и, не выдержав, цапнуть мерзкого монстра за пятку. Посмотрев под ноги, Арчибальд замечает возле ножки письменного стола искореженный вагон.

― О! Вы только посмотрите! Очередной подвиг Альфреда! Ну смотри, пес, Артур тебя за это по головке не погладит, когда вернется! ― строго произносит Арчибальд, беря в руки поломанный вагон.

Услышав свое имя, Альфред виляет хвостом. Артуру хочется закричать, что Альфред не виноват, что это гадкий Мракос испортил поезд, но он уже знает, что кричать бесполезно: его голос слишком слаб и не долетит до ушей дедушки.

Старик рассматривает тот самый вагон, где сейчас прячется Мракос. Злодей чувствует себя камешком в ботинке и изо всех сил цепляется за что только возможно, чтобы не упасть на пол.

― Я попытаюсь все починить до возвращения Артура! Чтобы тебе удалось выкрутиться! ― заговорщически подмигивая псу, говорит дедушка.

Арчибальд ставит вагон на стол, и Мракос мгновенно ныряет под единственный уцелевший в вагоне подоконник. Затем старик переводит взгляд на выстроившиеся на полке книги, отсчитывает седьмую от конца. К этому времени Артур и Селения тоже добрались до этой книги и, стоя по обеим ее сторонам, изо всех сил размахивают руками. «Если дед нас не слышит, быть может, он хотя бы нас увидит!» ― надеется Артур, продолжая махать руками, словно сигнальщик на борту авианосца.

Арчибальд аккуратно достает книгу с полки. Артур-сигнальщик смотрит, как долгожданное судно проплывает мимо него, не воспользовавшись ни его талантами лоцмана, ни его способностями сигнальщика.

― Дедушка! Мы здесь! Это я! ― кричит Артур изо всех сил.

Но напрасно он кричит и прыгает, словно маленькая обезьянка: никто его не видит и не слышит. Арчибальд погружает руку в образовавшееся отверстие и достает пузырек. Артур и Селения в отчаянии смотрят, как вожделенный флакон уносят у них практически из-под носа.

Стуча зубами от страха, Барахлюш буквально прилип к дну своей корзины. Звуки, которые он издает, напоминают шуршание насекомого, а потому, как он надеется, не привлекут ничьего внимания. Но кое-чье внимание они все же привлекли. Урдалак прислушивается. Такого рода шорохи возбуждают его аппетит, он обожает жареных насекомых, особенно если их не просто обжарить на сковороде, а погрузить в кипящее масло, как кусочки картофеля фри. Прислушиваясь к загадочному шуршанию, он тихо приближается к укрытию Барахлюша, который, заметив надвигающуюся на него тень, начинает стучать зубами еще громче, рискуя окончательно выдать свое местонахождение. Но тут путь Урдалаку преграждает Арчибальд.